на взморье сбегать, порыбачить...
набивая табаком старую обкуренную трубку.
парню два льняных веревочных конца. - Узлы помнишь? Вяжи-ко рифовый.
ловко заработал длинными гибкими пальцами.
морской узел. - Вот.
взял их, стал рассматривать.
развязать.
зазолотилось, и в мастерской посветлело.
накулачник, стал сшивать парус. Тимофей помогал ему.
полотна. Он уже многому научился у парусных мастеров: сам сшивал полотна
двойным швом, проглаживал их гладилками, делал по краям парусов подшивку, по
линии рифов1 нашивал риф-банты, гордень-боуты. Мудреных названий разных
частей парусной оснастки, употребляемых морским бродягой Акиндином, было
великое множество, и Егор долго путался в них. Но потом все-таки запомнил
все эти риф-банты и нок-гордени... В прошлом году зимой он научился
"оканачивать" паруса, то есть выполнять последнюю стадию работы над ними.
Заделка паруса заключалась в пришивании к нему ликтроса на шкаторинах2.
разворачивали штуки полотна прямо во дворе, на лугу, и вымеряли их и кроили
там. А по зимам - на полу в мастерской.
следил Зосима за успехами внука в ученье, нетрудно было догадаться, что он
растил себе замену. Внук должен будет принять по наследству парусную и вести
дело дальше.
донимал застарелый ревматизм, нажитый еще в молодости на промыслах нерпы и
тюленя во льдах. Особенно неважно он чувствовал себя перед ненастьем,
ложился на печь и грелся, словно старый кот, на кирпичах. Вдобавок ко всему
дед стал плохо видеть и вынужден был обратиться к доктору Гринбергу, что жил
близ центра города в Немецкой слободе. Доктор выписал ему очки. Плохое
зрение досаждало деду больше, чем ревматизм. У него заведено было по
нескольку раз в день заходить в мастерскую с проверкой. Зосима тщательно
оберегал репутацию своей парусной, следил, чтобы все было сделано на
совесть, придирчиво ощупывая, осматривая каждый грот, фок или марсель, чтобы
заказчики были довольны.
немощен. Он по-прежнему ходил быстрым шагом, высоко нес крупную голову с
подстриженными в скобку седыми волосами и говорил с мастерами уверенным
твердым голосом.
жизни, заботясь о своих семьях, и во всем слушались хозяина. Акиндин отменно
знал свое дело. Вот только разве за ним водилась слабинка: любил кутнуть,
хотя и не в ущерб работе. Иногда вечерами Акиндин отправлялся "на чашку чаю"
к своим "сударушкам" и пил там, разумеется, не только безобидный и приятный
напиток, а и то, что покрепче... Но никогда не видели его сильно пьяным.
Только однажды с ним приключилось, такое, что он добрался до парусной с
трудом и вошел в нее через черный ход с огорода.
какому-то поручению деда. Акиндин стучал по полу своей деревяшкой и кричал
во всю мочь: - Марсовые на марс, марсель ставить! Отда-ва-а-ай! Марса-шкоты
тянуть!
Бородка торчала кудлатой метелкой, глаза налились кровью. Войдя в
марсафлотский раж, крикнул еще громче: - На гротовые брасы на левую! Слабину
выбрать! Поше-е-ел брасы-ы-ы!
за стол и табуреты, остановился и... пуще прежнего: - На бизань фал и шкот!
Бизань-шкот тянуть! На кливер и стаксель фалы. Кливера подня-я-ять!1
хозяйского внука, который, наблюдая за мастером, беззвучно хохотал, прижав
руки к животу, Акиндин чуть протрезвел и вернулся к действительности: - У
Ксюши наливка хороша была... Смородинная... Ладно... Ложусь в дрейф. Только
ты, Егорша, деду - ни-ни!..
полусвет. Егор закрыл дверь на крюк, чтобы ненароком в парусную не зашел дед
и не застал Акиндина врасплох. Подойдя к койке, парень расслабил воротник
рубахи Акиндина, погрузившегося сразу в беспробудный хмельной сон, а потом
осторожно отстегнул ремни его деревянной ноги, которыми она крепилась на
культе. Укрыл Акиндина суконным матросским одеялом и тихонько вышел...
Егора. Он несколько раз прикладывался к ковшу с квасом, крякал, а потом
вдруг ударился в воспоминания.
Ливерпуль... Идем курсом зюйд-зюйд-вест. Ветер ровен, на море спокойно. Все
паруса у нас поставлены, ход добрый у шхуны.
поболе нашего. Идет ходко, ну прямо летит! Мачты такие высокие, что кажется:
ударит боковой ветер - перевернется корабль, оверкиль сыграет. Идут до
пятнадцати узлов. Нас легко обошли. Вижу: стоит у них на юте матрос, хохочет
и нам конец показывает, дескать: "Не взять ли вас на буксир? Чего вы тут
воду толкете?.."
Отдаем, значит, рифы, чтобы площадь у парусов была больше. Отдали все,
запаса боле нету. А парусник уже далеко впереди, пластает волны надвое...
был корабль?
на них - тьма, да и корпус судна устроен по-особому. Длинный и узкий. На
нашей шхуне верхний парус марсель. А у клипера над марселем - брамсель. А
над брамселем - бом-брамсель. Его на клиперах зовут королевским парусом. Но
это еще не все. Над королевским - еще трюмсель, называется небесным парусом,
потому как выше королевского звания - бог, и только он да небо над королем
власть имеют. Вот брат, какой корабль! Прошел, как рысак чистых кровей. И
захотелось мне тогда поплавать на клипере, да у нас на Беломорье их нету.
Клипера строят в Америке... Тот, судя по флагу, был английский... Английские
клипера за чаем ходят в Китай. Потому их зовут еще чайными клиперами.
впереди, - сказал Акиндин. - Только знай: на клиперах матросам трудно
приходится, работают как черти, потому что парусов много и капитаны любят
быстрый ход.
Егор смотрел на мастера, а перед глазами у него стояло диковинное судно, о
котором он только что услышал, с парусами в пять ярусов, с тремя высоченными
мачтами.
склонился над Акиндином:
проговорился. Якова и Тимофея в парусной не было. Видать, соседи
насплетничали. А может, и сам дед углядел в окошко..."
очки и принялся рассматривать готовые паруса. Работой он, видимо, остался
доволен.
спросил Тимофей.
Березин Федор
Шилова Юлия
Белов Вольф
Журавлев Владимир
Сертаков Виталий
Суворов Виктор