Чтение 2–й страницы книги ~Илиада~

Ахийава и находилось, скорее всего, на о. Родосе. Греки могли быть и в
числе тех, кто поселился на Гиссарлыкском холме после разрушения города.

Пытаться извлечь из гомеровских поэм подробности исторических событий
бесполезно; хотя героический эпос всегда отправляется от каких-то подлинных
исторических фактов (и мы это можем доказать, когда в нашем распоряжении
есть независимые свидетельства об этих событиях), эпос так трансформирует
историческую реальность в духе своей специфической поэтики, что никакая
реконструкция реальных событий на основе одного эпоса невозможна: мы не
могли бы восстановить по русским былинам даже в общих чертах события
истории Киевской Руси, если бы не знали их из летописей.

Лишь упоминание в хеттских текстах Труисы дает нам основание предполагать,
что в греческую эпическую традицию о войне и взятии Илиона - Трои проникли
также и какие-то отголоски военных событий, связанных с городом Труисой,
сколько-нибудь отчетливо заметные лишь в необъяснимом иначе двойном
названии осаждавшегося греками города - Троя - Илион.

Перейдем теперь от исторических событий к самой древнегреческой эпической
традиции. Истоки ее восходят по крайней мере к началу III тысячелетия до н.
э., ко времени, когда предки греков и других индоевропейских народов (в том
числе, по-видимому, и обитателей холма Гиссарлык с 1900 по 1250 г. до н.
э.) жили еще на их общей родине, скорее всего в наших северопричерноморских
степях. Греки, когда они появились на Балканском полуострове в начале II
тысячелетия до н. э., пели под аккомпанемент лиры песни о славных подвигах
воителей прошлых веков. Завоевание Балканского полуострова и военные
экспедиции II тысячелетия до н. э. сделались толчком для создания новых
песен, вбиравших в себя древнюю традицию и приспосабливавших ее к новым
обстоятельствам. При раскопках Пилосского дворца, разрушенного ок. 1200 г.
до н. э., обнаружена фреска, изображающая сидящую фигуру, играющую на лире,
очевидно, аккомпанируя себе, так как сольная игра на лире не была известна
греческой традиции. Высказывались предположения, что на фреске изображено
божество, но никому не пришло бы в голову вкладывать лиру в руки божества,
если бы певец, аккомпанирующий себе на лире, не был привычной фигурой в
микенском обществе. В гробнице микенской эпохи, раскопанной в Мениди,
недалеко от Афин, обнаружены остатки шлема и двух лир; похороненный в ней
человек мог быть в чем-то похож на гомеровского воителя Ахилла, певшего,
сидя у себя в шатре, о ("славных деяниях мужей" и аккомпанировавшего себе
на лире.

Еще гомеровские поэмы, проникнутые духом новой эпохи, сохранят все же как
обломок праиндоевропейского примитивного героического эпоса поразительное
словосочетание "неувядающая слава", как сохранят его и священные гимны
древнеиндийской "Ригведы". В середине II тысячелетия до н. э. в греческую
эпическую традицию войдет и сохранится описание большого, "подобного
башне", щита, закрывающего воина с головы по ног; к раннемикенской эпохе
восходит и упоминаемый в "Илиаде" (Х, 261 - 271) кожаный шлем, украшенный
кабаньими клыками. В послемикенские времена таких щитов и шлемов не было в
употреблении, и Гомер мог знать о них лишь из поэтической традиции.

Героями эпических песен в микенское время делаются цари тогдашних
государств, известных нам, как, например, Микенское и Пилосское царства,
столицы которых предстали перед нашими глазами в результате археологических
раскопок, и других, которые нам известны хуже или совсем неизвестны.

Но эпос избирателен в использовании исторических событий; из множества
военных столкновений эпохи экспедиция под Трою, видимо, уже вскоре после
самого события заняла важное место в эпической традиции, в репертуаре
певцов-аэдов. Занявшие в конце концов второе место песни о походах на город
Фивы в Средней Греции и об ужасной судьбе царя Эдипа, по-видимому, также
восходят в своих истоках к Микенской эпохе.

Вскоре после гибели Трои страшная катастрофа постигла микенский мир. Дворцы
Пилоса и Микен и Пелопоннесе были сожжены, уцелевший дворец в Тиринфе был
покинут его обитателями. Египетские и хеттские источники говорят о
нашествии доселе неведомых народов, потрясшем все восточное
Средиземноморье. В микенскую Грецию вторгаются с севера снявшиеся с места
под натиском соседей греческие племена эолийцев и дорийцев, жившие до сих
пор родоплеменным строем где-то к северу от Балканского полуострова.
Наступает эпоха послемикенского упадка. Изделия художественного ремесла
становятся грубыми, примитивными. Сложная слоговая письменность микенских
дворцов, так называемое линейное письмо Б, была забыта. Греки снова
сделались бесписьменным народом - наступает эпоха, которую принято называть
"темными веками". Жизнь греков приобретает формы, характерные для народов,
живших родоплеменным строем и разрушивших более высокую культуру, как это
сделали германцы во время великого переселения народов или предки индийцев
арьи, разрушившие в XIV - XIII вв. до н. э. протоиндийскую цивилизацию. В
центре интересов такого племени - военные экспедиции предводителей с их
дружинами, захват и дележ добычи, героическая смерть в поединке с
неприятелем, слава подвигов - при жизни и после смерти. Идеальной формой
выражения идеологии такого общества является героический эпос: ею
проникнуты песни древнеисландской "Старшей Эдды", индийская "Махабхарата",
героический эпос тюркских народов.

Греки эолийского племени, жившие первоначально севернее, усваивают
поэтическую традицию Микенской эпохи, объединяют ее со своей собственной:
язык гомеровских поэм свидетельствует о том, что поэтическая традиция
микенских времен дошла до Гомера через эолийских аэдов - творцов
героических эпических песен первых послемикенских веков.

В Х в. до н. э. эолийцы и греки ионийского племени, жившие в Греции,
видимо, уже в микенские времена, начинают колонизировать острова Эгейского
моря и северную часть западного побережья Малой Азии. В условиях тесного
контакта эолийцев и ионян эпическая традиция переходит к ионийским аэдам.
Из сплава эолийских и ионийских диалектных черт с сохранением архаизмов еще
более древних эпох складывается поэтический язык гомеровского эпоса. Язык
этот был понятен слушателям, привыкшим с детства к песням аэдов - творцов и
исполнителей греческого эпоса, хотя в жизни никто на этом языке не говорил.
Необычность языка подчеркивала необычность событий, о которых повествовали
аэды, помогала слушателям перенестись в мир героического прошлого, люди
которого представлялись намного сильнее, храбрее, во всех отношениях
значительнее нынешних. Если даже какое-то выражение оказывалось не совсем
понятным, это только поднимало авторитет аэда, который казался знающим то,
чего не знают простые люди.

Четко урегулированный стихотворный размер - гексаметр, где каждый стих
состоял из шести стоп с правильным чередованием долгих и кратких слогов,
характерным для всей древнегреческой поэзии, незатейливая торжественная
мелодия стихов, певшихся под аккомпанемент лиры, - все это еще больше
приподнимало песнь аэда над уровнем повседневного существования слушателей.

Между тем Греция постепенно выходила из состояния тяжелого экономического
упадка, политической и культурной деградации, в которые она впала после
гибели микенских царств. В Х в. до н. э. греки начинают в заметных
количествах выплавлять железо, и оно постепенно вытесняет бронзу в качестве
материала для изготовления орудий труда и оружия. Наступает подъем
земледелия, ремесла и торговли, увеличивается численность населения.
Возрождается на новой основе изобразительное искусство - вазовая живопись,
рельефы на бронзе, скульптура. Религиозные празднества и погребальные
церемонии собирают все больше людей из соседних местностей, и исполнение
эпических поэм соперничающими между собой в мастерстве аэдами становится
неотъемлемым элементом праздничных или траурных церемоний.

Наконец, около 800 г. до н. э., греки заимствуют у финикийцев и
приспосабливают к греческому языку финикийский алфавит. В течение VIII в.
до н. э. он распространяется, как об этом свидетельствуют надписи, по всему
греческому миру. Этим закончился длившийся четыре столетия период, в
течение которого послемикенские греки обходились без письменности, период
формирования древнегреческого народного героического эпоса.

И вот в то самое время, когда начавшийся подъем все ускорялся в восходящем
темпе, где-то в ионийских колониях - на островах или в Малой Азии -
традиционное искусство аэда усвоил юноша, наделенный от природы поэтическим
гением, какой не проявлялся до того и проявился с тек пор всего несколько
раз на протяжении всей истории человечества. Имя его - Гомер.

Биографические сведения о нем, дошедшие до нас от позднейших античных
авторов, противоречивы, не всегда правдоподобны, зачастую представляют
собой очевидные домыслы. Греки позднейших времен не знали даже, откуда
Гомер был родом, что нашло свое отражение в знаменитой эпиграмме, вошедшей
в так называемую "Греческую антологию".

Семь городов, пререкаясь, зовутся отчизной Гомера:
Смирна, Хиос, Колофон, Пилос, Аргос, Итака, Афины.

(пер. Л. Блуменау)

Вызывает сомнение античная традиция о слепоте Гомера: автор "Илиады" и
"Одиссеи", во всяком случае, прожил зрячим большую часть жизни, впитал в
себя яркие картины природы и бытия человека на ее фоне, побывал в гуще