справедливый, Трепка - преданный... Дворяне, рыцари - хороши, но не они
одни только... Существует еще убогий люд и бедный хлоп... это тоже наши...
Запомни! Когда я с божьей помощью возвратился из скитания, я очутился
один-одинешенек, как сирота, не имея в то время при себе ни одной живой
души. Землевладельцы были против меня, и вместо рыцарства за мной пошли
хлопы с секирами возрождать Польшу. Они пошли и сражались... Лишь потом к
ним присоединились более родовитые поданные, а под конец уже бароны и
знать... Хлопам надо быть благодарным!
справедливым судьей и защитником; они меня тоже защитили...
наконец, совсем смолк и снова наступил момент молчания.
ксендз Вацлав. Услышав шепот, он остановился в удивлении, а затем протянул
руку за кубком и приложил его к устам короля. Больной сразу узнал о
присутствии постороннего и замолчал, сжав губы, но напиток жадно
проглотив.
наедине с сыном, и тихо вышел из комнаты.
лишь после ухода Вацлава.
он. - Против них необходимы союз и соглашение, хотя бы с язычниками! -
бормотал он несвязно. Его голос дрожал. - О! С ними ни когда не надо
мириться! Черные коршуны, жадные волки, вечные враги... Их необходимо
выгнать из Поморья, иначе они рано или поздно железным клином разобьют эту
корону... О! С ними никогда не миритесь... Лучше уж быть заодно с
язычниками, подать руку Литве, прибрать в свои руки Русь... Венгрия в
союзе с нами, Чехию можно подкупить, отдай им все до последней нитки...
даже, если бы пришлось вынуть драгоценности из церковных сокровищниц, лишь
бы они были против крестоносцев. Необходимо всех восстановить против
них... Брандергбурцев надо обласкать... Силезцев надо задобрить... лишь бы
отбить Поморье, иначе нечем будет дышать... Они закроют нам дорогу в свет
и нас задушат.
Пловцем...
на мгновение.
повторится, но я их вижу, вижу. Знамена их кучами валяются на земле и
множество сгнивших трупов.
расслышать, близко нагнулся к отцовским устам.
улыбнулся.
предназначено! Ты в другом месте должен искать победы.
меня нет ни твоего меча, ни твоей руки...
решает победу и не людская рука, но воля и покровительство Божие.
Исполнится все, что Он предрешил. Ты должен склеить и соединить то, что
веками было разорвано, спаять железным обручем... объединить любовью и
скрепить законом.
Увидев королеву, стоявшую издали с опущенной головой, он окинул взглядом
ее печальную фигуру, и они долго глядели друг на друга, прощаясь взорами.
ушла.
посредстве меня, маленького, слабого человека вновь создал королевство,
которое опять станет могущественным... Теперь эта старая королевская
мантия разорвана по краям: ее нужно сшить, нужно обратно получить
отрезанные куски, надо бороться, охранять и класть заплаты, пока она опять
не станет плащом... Могущественный Бог творит из ничего и руками маленьких
людей.
послышался шум, вначале невыразительный, затем заглушенные голоса
нескольких людей и какой-то спор около дверей. Локоть беспокойно открыл
глаза, королевич встал. Было непонятно, каким образом посмели в последние
минуты умирающего нарушить его покой.
плачущие, умоляющие слова:
просителя.
раскрылись, и в них показалась странная фигура.
головой, с множеством рубцов на лоснящемся черепе. Одетый в платье
прислужника францискианского ордена, дряхлый, бессильный старик не мог
двигаться без посторонней помощи... Его держали под руки двое бедно одетых
подростков. Его лицо с беспокойными глазами выражало и беспокойство, и
радость... Руки у него были сложены, как будто он приближался к алтарю.
нему... Я хочу проститься с моим паном!
плачем, припав к его ногам, начал их целовать.
жаловался старик. - Ведь мы детьми вместе бегали, я с ним участвовал в
боях, сопровождал его во всех скитаниях, был с ним и в Риме, и в пещерах,
попали мы вместе в неволю и все невзгоды делили друг с другом.
постели короля, - возьми же и меня с собою, жизнь мне уже в тягость. Я
покаялся в своих грехах, глаза мои потускнели, руки мои стали
бессильными... Возьми меня с собою, как брал меня когда-то...
старика от ложа, но король сделал знак, и Ярош остался у его ног.
возьми меня с собою. Я бы лег у ног твоих, как лежал когда-то в лесах,
когда мы были одни, бедные, голодные и преследуемые.
но был очень растроган. Ярош, едва отдохнув, продолжал:
должен был быть тут в момент его смерти, потому что при жизни был ему
верным товарищем.
спокойнее. - Пора отдохнуть.
крестом в руках.
раздалась торжественная молитва капеллана, послышались последние слова,
которыми напутствуют душу, уходящую в лучший мир.
в груди увеличилось, пот выступил на лице. Смерть, которая, казалось,
удалилась, возвратилась за своей жертвой.
жестами, что наступает решительный момент.
подергиваемое конвульсивными движениями, то поднималось, то опускалось.
Королева стояла на коленях возле постели рядом со старым Ярошем.
чтобы быть услышанным умирающим, разносился по всей зале.
порога. Это были люди серьезные, в темной одежде, с печальными,
задумчивыми лицами. Глаза их попеременно искали то ложе, на котором лежал
умирающий, то склонившегося над ним молодого королевича. Беспокойные тихо
перешептывались. Ярош, упав на землю, с головой, поникшей на грудь,
обессиленный, казалось, догорал вместе со своим королем.
колени. Королева, спрятав заплаканное лицо в подушках постели, громко
рыдала. Еще раз приподнялась голова старца, глаза слегка раскрылись, и он
тяжко вздохнул.
поддержать, и он грохнулся оземь. Из уст королевы вырвался слабый крик...
усопший Локоть, одетый во все королевские доспехи, со спокойным,