торый звучит так: "Каждый из нас выводит гулять свою мысль впереди себя,
как обезьяну на поводке. Когда читаешь, имеешь дело с двумя такими
обезьянами: одной своей и одной чужой. Или, что еще хуже, с одной
обезьяной и одной гиеной. Вот и смотри, чем кого накормить. Ведь вкусы у
них разные..."
Daubmannyc ? (или какой-то его наследник под тем же именем) в вышеупомя-
нутом 1691 году опубликовал собрание сведений о хазарском вопросе, при-
дав ему единственно возможную форму, способную вместить все пестрое нас-
ледие, которое те, кто носит перо за ухом и мажет рот чернилами, накап-
ливали и теряли на протяжении веков. Оно было напечатано в виде словаря
о хазарах под заголовком "Lexicon Cosri". В соответствии с одной (хрис-
тианской) версией, текст издателю продиктовал некий монах по имени Теок-
тист Никольский который задолго до этого нашел на поле сражения между
австрийскими и турецкими войсками и выучил наизусть материалы различного
происхождения, относящиеся к хазарам. Таким образом, издание Даубманнуса
представляло собой сборник из трех словарей: отдельного глоссара исламс-
ких источников о хазарском вопросе, алфавитного перечня сведений, по-
черпнутых из еврейских записей и преданий, и третьего словаря, состав-
ленного на основе христианских познаний в хазарском вопросе. Это издание
Даубманнуса - словарь словарей о хазарском царстве - имело удивительную
судьбу.
убманнус напечатал еще один экземпляр, но для него была использована от-
равленная типографская краска. К отравленному экземпляру, переплет кото-
рого закрывался на позолоченную застежку, прилагался и один контрольный
экземпляр того же самого словаря, с серебряной застежкой. В 1692 году
инквизиция уничтожила весь тираж издания Даубманнуса, однако в обращении
остался отравленный, а также прилагавшийся к нему вспомогательный эк-
земпляр с серебряной застежкой, которые каким-то образом избежали глаз
цензуры. Таким образом, непокорные и неверные, решавшиеся читать запре-
щенный словарь, были осуждены на смерть. Кто бы ни открыл книгу, вскоре
оставался недвижим, наколотый на собственное сердце, как на булавку.
Точнее, читатель умирал на девятой странице, на словах, которые звучат
так: Verbum caro factum est ("слово стало мясом"). Контрольный экземпляр
позволял, если он читался параллельно с отравленным, установить момент
наступления смерти. В контрольном экземпляре было одно примечание: "Ес-
ли, проснувшись, вы обнаружили, что у вас ничего не болит, знайте, что
вас уже нет среди живых".
веке, видно, что "золотым" (отравленным) экземпляром словаря из поколе-
ния в поколение владели именно они: старший сын получал половину книги,
а его братья и сестры по четверти - или меньше, если детей было много.
Каждому куску книги соответствовали и остальные части наследства Дорфме-
ров: фруктовые сады, луга, поля, дома, и воды, или скот, и очень долго
смерти людей никак не связывали с чтением этой книги. Когда однажды раз-
разилась засуха и мор среди скота, кто-то сказал им, что каждая книга,
так же как и каждая девушка, может превратиться в ведьму и тогда ее дух
выходит на свободу и губит и морит всех, находящихся рядом. Поэтому нуж-
но положить под застежку книги маленький деревянный крест, такой, как
кладут на рот девушек, превратившихся в ведьм, чтобы злой дух не освобо-
дился и не навредил домашним. Когда так сделали с "Хазарским словарем" -
под застежку, как на рот книги, положили крест, - несчастья и беды посы-
пались со всех сторон, а домашние начали умирать во сне от удушья. Тогда
обратились к священнику, рассказали, как обстоит дело, он пришел в дом,
вынул из книги крест, и мор в тот же день прекратился. Еще он сказал им:
"Смотрите не кладите больше крест под застежку, потому что дух книга
сейчас находится вне ее. Он не может вернуться в книгу, потому что боит-
ся креста, от этого и творит вокруг зло".
кий словарь" десятилетиями оставался нетронутым на полке. По ночам с
полки слышался странный шум, который исходил из словаря Даубманнуса,
причем в дневниковых записях того времени, сделанных во Львове, говорит-
ся, что в лексикон Даубманнуса были вставлены песочные часы, которые
изобрел некий Нехама, знаток "Зохара", умевший говорить и писать однов-
ременно. Этот Нехама, кроме того, утверждал, что узнал в собственной ру-
ке согласную "хе" родного еврейского языка, а в букве "вав" свою мужскую
душу. Песочные часы, которые он вставил в переплет книги, были невидимы,
но во время чтения в полной тишине можно было услышать, как пересыпается
песок. Когда песок переставал шуршать, нужно было перевернуть книгу и
продолжать чтение в обратном порядке, с того места, где остановился, к
началу, вот тут-то и открывался тайный смысл книги. Другие записи, одна-
ко, говорят о том, что раввины не одобряли того внимания, которое их
соплеменник уделил "Хазарскому словарю", поэтому книга время от времени
подвергалась нападкам ученых людей из еврейской среды. При этом, правда,
у раввинов не было замечаний относительно правоверности еврейских источ-
ников словаря, однако они не могли согласиться в аргументами остальных
источников. И наконец, нужно сказать и о несчастливой судьбе "Lexicon
Cosri" в Испании, где у мавров в исламской среде "серебряный экземпляр"
был запрещен для чтения в течение восьмисот лет, причем этот срок еще не
истек и запрет остается в силе. Объяснение этому можно найти в том фак-
те, что в Испании того времени еще были семьи, чье происхождение восхо-
дило к хазарскому царству. Записки говорят, что у этих "последних хазар"
было странная привычка. Если они с кем-то вступали в конфликт, то стара-
лись любыми способами очернить и проклясть этого человека в то время,
когда он спит, стараясь при этом не разбудить его бранью. Видимо, счита-
лось, что тогда проклятие подействует сильнее и наказание последует
быстрее, чем в том случае, когда враг бодрствует. Так хазар нщины, гово-
рит Даубманнус, проклинали еще Александра Македонского, что совпадает со
свидетельством Псевдокалистена, согласно которому хазары в свое время
были покорены великим завоевателем.
2. СОСТАВ СЛОВАРЯ
сегодня доподлинно установить невозможно, потому что два оставшихся в
обращении экземпляра, отравленный и серебряный (вспомогательный), были
уничтожены, каждый в своей стране. Как говорит один источник, "золотой
экземпляр" погиб совершенно недостойным образом. Последним его вла-
дельцем был один старик из семейства Дорфмер, известный тем, что умел
определить хорошую саблю по звуку, как колокол. Он никогда не читал книг
и говорил; "Свет откладывает в мои глаза яйца, как мухи слюну в рану.
Известно, что может вылупиться из таких яиц..." Старику была вредна жир-
ная пища, и он потихоньку от своих домашних каждый день, одну за другой,
опускал страницы "Хазарского словаря" в тарелку с супом, чтобы собрать с
поверхности жир, а потом выбрасывал замасленную бумагу. Таким образом,
еще до того, как кто-нибудь заметил, он извел весь "Lexicon Cosri". В
тех же записках говорится, что книга была украшена иллюстрациями, кото-
рыми старик не пользовался, потому что они портили вкус супа. Эти ил-
люстрированные страницы - единственное, что осталось от словаря, и, воз-
можно, их и сегодня еще удалось бы разыскать, если среди следов вообще
можно распознать самый первый, за которым последовали другие, образовав-
шие тропинку. Считается, что у одного профессора, специалиста по ориен-
талистике и археологии средних веков, доктора Исайло Сука ?, был то ли
экземпляр, то ли рукописная копия "Хазарского словаря", однако после
смерти ученого в его архиве ничего похожего не оказалось. Так что из из-
дания Даубманнуса до нас дошли только фрагменты, подобно тому как от сна
в глазах остается лишь песок.
автором, или авторами, "Хазарского словаря", достоверно установлено (как
уже говорилось), что издание Даубманнуса представляло собой своего рода
хазарскую энциклопедию, сборник биографий или житий тех людей, которые,
как птица через комнату, пролетали по небу хазарского царства. Это также
Vitae sanctorum и других лиц, участвовавших в хазарской полемике, в ее
фиксировании на бумаге и в ее изучении на протяжении веков. Все эти ма-
териалы представляли собой основу книги и были разделены на три части.
христианские источники об обращении хазар, остался основой и второго из-
дания. Лексикограф решился на него, несмотря на непреодолимые трудности,
вытекавшие из бедности имевшегося материала, только после того, как про-
читал следующую фразу "Хазарского словаря": "Сон - это сад дьявола, и
все сны уже давно известны истории человечества. Сейчас они лишь череду-
ются со столь же широко использованной и потрепанной явью, точно так же
как передают из рук в руки металлические монеты, получая письма до вост-
ребования..." В таком мире или, говоря точнее, в такой фазе этого мира и
правда можно было взяться за такое предприятие.
"Хазарского словаря" полностью отдает себе отчет, что данные Даубманну-
са, то есть материалы XVII века, недостоверны, они в максимально возмож-
ной мере построены на легендах, представляют собой нечто вроде обеда во
сне и опутаны сетями заблуждений различной давности. Тем не менее все
они передаются на суд читателю, потому что в задачи словаря не входит
показать хазар такими, какими они видятся нам сегодня, это просто попыт-
ка восстановить утраченное издание Даубманнуса. Так что современные зна-
ния о хазарах использованы лишь в качестве неизбежных и необходимых до-
полнений к фрагментам утраченного источника.
быть сохранен порядок расположения и алфавит словаря Даубманнуса, в ко-
тором использованы три письма и три языка - греческий, еврейский и
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Глуховский Дмитрий
Соломатина Татьяна