Ты спрашивал, шаман Урбек, своих богов, что нам делать? Куда идти моему
народу?
давно... Еще не родился поседевший ворон, который прилетает к моей юрте
клевать жертвенное мясо. Угры имели тогда больше скота, чем волос на этой
медвежьей шкуре. Народ не знал горя и не боялся голода в длинные снежные
зимы. Люди рождались в степи, жили в степи и умирали в степи. Но пришли в
типчаковую степь с южной стороны орды диких и смелых людей. Их
большеголовый вождь ел сырое мясо и пил кровь врагов. Семь наших племен
выбрали себе вождя, поставили юрты на колеса и ушли на закат. Семь племен
остались в родной степи платить дань хану пришельцев. Но чужой хан был
ненасытнее огня. Таяли, как снег под солнцем, наши стада, гибли наши люди
и умирали дети, не научившись ходить. Тогда мудрейшие выбрали большого
шамана и потянулись, как гуси, на север. Большой шаман уводил народ от
диких и жадных пришельцев. Умирали отцы, рождались дети, и дети
становились отцами, а племена все шли, шли и шли. Лучших лошадей и коров
угры отдавали своим богам, а боги любили их. Типчаковая степь раздвигала
леса и шла вместе с нашим народом на север. Но люди спешили уйти от
опасности и обогнали степь. Большой шаман боялся, что враги догонят их, и
повел народ угров дальше, в темные и глухие леса Великой Голубой реки.
Только твое племя, Кардаш, осталось на краю степи, не пошло за Большим
шаманом. Это было племя гордых смелых воинов. Они выбрали своего вождя из
рода черных орлов и стали жить по заветам своих отцов: учили молодых
храбрости и пасли скот... Вырастали, падали на землю и умирали деревья. На
месте одной упавшей светлой сосны вырастало десять черных елей. Отцы наших
отцов видели, как отступала степь, но не пошли за ней. Они привыкли к
лесу, жили в деревянных юртах, сеяли ячмень, охотились и ловили красную
рыбу. И твой отец, вождь Кардаш, уже не помнил сладкого запаха степных
трав...
Он гордился своим народом и жалел его. Ему было приятно слушать рассказ о
мужестве предков и горько видеть племя всадников слабеющим под ударами
врагов. Он видел, как гибли в частых сражениях лучшие воины. Враги
отнимали силу у племени, сырые леса и болота отнимали силу у женщин. Но
может ли он, седой старый вождь, вести народ по незнакомым и трудным
дорогам? Куда приведут эти дороги? И вспомнил старый Кардаш светлый летний
день, когда он стал вождем племени всадников. Тогда он был молодым и
сильным, но послушал шамана и старейшин. Они называли его великим вождем
великого народа и он верил им. Ведь они построили ему высокую сосновую
юрту, постлали на земляной пол красные ковры и мягкие шкуры, повесили на
белые еще стены деревянной юрты дорогое оружие. Он ел из серебряных чаш
свежее мясо и пил из красивых узкогорлых кувшинов крепкое кобылье молоко и
старый мед, пахнувший лесными травами. Народ дивился богатству своего
вождя и верил ему. Сейчас Кардаш знает: старейшины обманули его. Привыкшие
к лени и сытости, они боялись незнакомых дорог...
тягостных дум седая голова старого Кардаша.
женщин и вспугнул думы. Вождь спросил гостя:
Надо идти в степи.
рабыню, он возьмет и дочь.
вождем и в племени данников.
в пасть к зверю!
Маленький шаман отполз за идола и оттуда глядел, как мучают Кардаша
древние боги типчаковой степи.
Оскора. Певец стоял с обнаженным мечом, в разорванной одежде. По грязному
лицу его катились крупные бусины пота, спутанные волосы смокли и прилипли
ко лбу.
увидел Оскора и улыбнулся.
военачальник опять привел булгар на твою землю. Три десятка лодок к вечеру
будут у города. Я сам видел, как они повернули от Великой Голубой реки.
Они плывут по родному Меркашеру к нам...
шаман, вскакивая на ноги.
Кто предлагал старому Кардашу строить завалы у речки и не пускать булгар
на берег, кто советовал уходить в лес. Но большинство молчало, слушая
слова мудрых. А сторожевой костер все рос, дым от него поднимался выше
священной лиственницы и нес людям племени весть об опасности.
детей и женщин, гнали под защиту валов и рвов испуганный скот. Ожили,
заговорили лесные дороги. Застучали по ним степные телеги на высоких
скрипучих колесах. Заржали тонконогие лошади под грузными и крепкими
всадниками. Разбуженные шумом ночные хищники уходили дальше в лес, в
темные и глухие урочища.
скот и растекались по широкому городищу. Последним вошел в город вождя род
крепкогрудых кузнецов, хранителей тайны железной земли. Мужчины поставили
телеги кругом, женщины начали разжигать родовой костер, подростки загоняли
скот в высокие крутые загоны.
многолюдным и шумным. Плакали дети, кричали и ругались женщины, отгоняя
воюющих собак от костров.
жадные языки огня жирные куски кровавого мяса. Покусывая жертвенное мясо,
огонь шипел и разрастался. Плясали перед ним, раскрасив щеки и грудь
железной краской, черноволосые девушки в мягких кожаных юбках. Подражая
отцам, пели у огня песню победы маленькие сыновья угров.
клееные луки и уходили к племенному костру на жертвенный обряд. Пятнадцать
десятков мужчин взяли боевое оружие. Среди них были совсем еще юные,
недавно получившие из рук старейшины тонкий кривой меч, были и старые -
ровесники седого Кардаша. И старые, и молодые воины знали: булгар придет в
пять раз больше, и каждый готовился быть сильнее пяти врагов.
бросал в него сухую степную траву. Красноволосый скуластый раб шамана
держал за крепкую ременную веревку белую лошадь. Она билась и храпела,
предчувствуя смерть.
вскочил и воткнул широкий нож в шею коня. Белый конь рванулся, осел на
передние ноги и рухнул на землю. Маленький шаман завыл и запрыгал перед
упавшей лошадью, звеня бронзовыми колокольчиками и железными подвесками.
Старейшины подхватили его клич, и еще полдесятка белых лошадей забились в
смертных судорогах. Но ни одна капля жертвенной крови не упала на землю,
ее выпили священный огонь и воины.
потрясая оружием. Они призывали богов своих быть милостивыми к их племени:
чаши кровь любимой лошади. Каждый глоток крови, сладкой и горячей,
прибавлял силы рукам и возвращал мужество его старому сердцу.