все Никита подбирал, на кого прозябь** имел.
краше. Могутные, спористые работнички будут. Вот этот долговязый,
вихрастый - сапожник, Митька Бахила, починивает худые мехи с большим
искусством, и жалованья ему никакого хозяйского нет, кормится своим
мастерством. А вот этот - верно, что носом кирпатый, - Федосейка Стрелок.
Да не в лице его сила, - смысл имеет и мужик исправный. Ездил он каждый
месяц к Москве на двор господина нашего Ивана Семеныча с письмами, а с
Москвы обратно - со всякою ведомостью и ничего не растеривал...
железы на всех наденут, то он должен еще каждого осмотреть, нет ли какого
ущерба: все ли пальцы на руках, не течет ли из ушей, не перхает ли, как
баран. "Дело ведь хозяйское, работать придется с великим радением и
большим поспешением". Так он и боится, чтобы не увести с собой ленивца,
который будет хлеб хозяйский есть, а бестолковщину плесть.
Кривоглазый Харька Ипатов протиснулся вперед и обратился к приказчику:
нашего не даем.
несподручна. Никуда от нашей пашни не уйдем, сколь бы ты нас не улещивал
или страшил казнью.
шелепами*, и подмигнул холопу Силантию, чтобы тот запер усадебные ворота.
Высокий Силантий, прозванный "катом"**, направился к воротам, но это еще
более распалило крестьян.
крикнул Харька Ипатов, и вся толпа, шлепая босыми ногами, побежала к
воротам, отбросила Силантия и в клубах пыли понеслись по дороге. Меренков
смотрел на мелькавшие пятки и чувствовал, что он не так повел дело, как
надо.
упиравшегося старого Харьку Ипатова. Меренков хрипел от злости:
бунтарь, Харька, заворовал* всех крестьян против нашего благодетеля, да и
против царского повеления готовить ратные припасы. Ты против великого
государя идешь.
царем попрекаешь? Я против царя не заворовал и ничего судного не говорил,
а ты крестьян на заводы зашлешь, земли их продашь, - мы без земли и
останемся. Знаем мы, какие на заводе ратные припасы готовятся: не пищали,
а сковороды. И не для великого государя ты распаляешься, а для-ради
господской ручки, чтоб тебя по рылу погладила.
за такие слова шкуру сдерет.
тыча в сторону приказчика.
только до покоса. А на заводе они и от работы, и от квашеной рыбы дохнуть
начали. Коней больше ты жалеешь, чем людей.
сбросить.
С перевальцем отделился он от амбара, где стоял в сторонке, подошел сзади
к Силантию и схватил его поперек пояса. Изумленный Силантий, оглядываясь,
кто его держит, закричал:
потащил за собой к воротам.
его, детушки, вяжите ему локти!
загородить ему путь к воротам, но тот, расталкивая толпу, уже открывал
ворота.
доходную роль помещичьего ката. Его обязанностью стало стегать кнутом
крестьян по приказанию господского приказчика. Увидев, что Касьян
разъярился и схватить его не легко, Силантий отбежал в сторону и,
размахивая охотничьим ножом, кричал на холопов:
баламута.
Касьяном, и молотобоец со стариком проскочили в ворота. Они бегом
спустились с холма и скрылись в ближайшем коноплянике. Из ворот выскочили
несколько волкодавов и, заливаясь хриплым лаем, помчались по деревне.
крестьян. Приказ господина его, Ивана Семеновича Челюсткина, говорил:
"Спешно, без мотчанья*, передать семьдесят крестьян приехавшему
одновременно с письмом тульскому посадскому человеку, Петру Исаичу
Кисленскому". Кисленский был доверенным приказчиком нового тульского
железного заводчика Антуфьева, подыскивавшего работных людей. Деньги
обещал заплатить без задержки, сразу после передачи.
ему то же самое выговаривал.
куда хочешь его погонишь. А иной, что конь с норовом, - закинется перед
лесиной и топчется, хоть убей.
лавочке, затянутой сукном.
говоришь. Сразу они не пошли, так поодиночке переловлю и на веревочке
поведу. И не таких прибирал к рукам. И не только я переселю на завод
семьдесят человек, а и прочих выведу на другие места и дома их пожгу. Отец
Феопомпий, чего стал? Иди садись.
придерживая полы длинной одежды, прошел в красный угол и сел рядом с
тульским приказчиком.
деревне и поговорю с мужиками. Когда гилем* сходятся, небось они задорны,
а когда я с глазу на глаз с каждым поговорю, - куда и прыть их денется.
лазоревой телогрейке, показалась в дверях. Она несла деревянный поднос, на
котором стояла баклага с пенником*, круглые пшеничные калачи, пирожки
пряженые**, начиненные рыжиками и рыбьими молоками, и большие "приказные"
оладьи с медом.
удалилась. Меренков налил три чарки; все выпили пеннику, тыча двухзубыми
вилками в закуску.
избы.
несколькими холопами. Силантий засунул за пояс кнут, чтобы в случае
надобности отстегать на месте дерзких против господина крестьян. Однако,
окликнув несколько изб, Меренков убедился, что почти вся деревня убежала в
лес, остались только глубокие старики и хворые старухи, которые выползли
на завалинки и, приставив руки к глазам, вглядывались в приказчика,
стараясь разузнать, что случилось и почему произошел такой переполох.