позвольте, ваше превосходительство, узнать, как она ходит?
ей каких-то пилюль, и вот уже два дня все чихает.
соответствующий экипаж?
узнать, имеете ли и к другим лошадям соответствующий экипаж.
сказать, давно хочется иметь нынешнюю коляску. Я писал об этом к брату
моему, который теперь в Петербурге, да не знаю, пришлет ли он или нет.
лучше коляски, как венская.
венской работы.
это удивительно, легка как перышко; а когда вы сядете в нее, то просто как
бы, с позволения вашего превосходительства, нянька вас в люльке качала!
картинке нарисовано.
еще такой. Когда я служил, то у меня в ящики помещалось десять бутылок рому
и двадцать фунтов табаку; кроме того, со мною еще было около шести
мундиров, белье и два чубука, ваше превосходительство, такие длинные, как,
с позволения сказать, солитер, а в карманы можно целого быка поместить.
друг, редкий человек, товарищ моего детства, с которым бы вы сошлись
совершенно; мы с ним - что твое, что мое, все равно. Я выиграл ее у него в
карты. Не угодно ли, ваше превосходительство, сделать мне честь пожаловать
завтра ко мне отобедать, и коляску вместе посмотрите.
позволите вместе с господами офицерами?
честь иметь удовольствие видеть вас в своем доме!
то непременно хорошую, а если дурную, то нечего и заводить. Вот у меня,
когда сделаете мне честь завтра пожаловать, я покажу кое-какие статьи,
которые я сам завел по хозяйственной части.
офицеров; он заранее заказывал в голове своей паштеты и соусы, посматривал
очень весело на господ офицеров, которые также с своей стороны как-то
удвоили к нему свое расположение, что было заметно из глаз их и небольших
телодвижений вроде полупоклонов. Чертокуцкий выступал вперед как-то
развязнее, и голос его принял расслабление: выражение голоса, обремененного
удовольствием.
заблаговременно приготовить все к принятию гостей к завтрашнему обеду; он
взял уже было и шляпу в руки, но как-то так странно случилось, что он
остался еще на несколько времени. Между тем уже в комнате были расставлены
ломберные столы. Скоро все обществе разделилось на четвертые партии в вист
и расселось в разных углах генеральских комнат.
за вист. Но как господа офицеры начали приглашать, то ему показалось очень
несогласно с правилами общежития отказаться. Он присел. Нечувствительно
очутился пред ним стакан с пуншем, который он, позабывшиеь, в ту же минуту
выпил. Сыгравши два роберта, Чертокуцкий опять нашел под рукою стакан с
пуншем, который тоже, позабывшись, выпил, сказавши наперед: "Пора, господа,
мне домой, право, пора". Но опять присел и на вторую партию. Между тем
разговор в разных углах комнаты принял совершенно частное направление.
Играющие в вист были довольно молчаливы; но неигравшие, сидевшие на диванах
в стороне, вели свой разговор. В одном углу штаб-ротмистр, подложивши себе
под бок подушку, с трубкою в зубах, рассказывал довольно свободно и плавно
любовные свои приключения и овладел совершенно вниманием собравшегося около
него кружка. Один чрезвычайно толстый помещик с короткими руками, несколько
похожими на два выросшие картофеля, слушал с необыкновенною сладкою миною и
только по временам силился запустить коротенькую свою руку за широкую
спину, чтобы вытащить оттуда табакерку. В другом углу завязался довольно
жаркий спор об эскадронном учении, и Чертокуцкий, который в это время уже
вместо дамы два раза сбросил валета, вмешивался вдруг в чужой разговор и
кричал из своего угла: "В котором году?" или "Которого полка?" - не
замечая, что иногда вопрос совершенно не приходился к делу. Наконец, за
несколько минут до ужина, вист прекратился, но он продолжался еще на
словах, и казалось, головы всех были полны вистом. Чертокуцкий очень
помнил, что выиграл много, но руками не взял ничего и, вставши из-за стола,
долго стоял в положении человека, у которого нет в кармане носового платка.
Между тем подали ужин. Само собою разумеется, что в винах не было
недостатка и что Чертокуцкий почти невольно должен был иногда наливать в
стакан себе потому, что направо и налево стояли у него бутылки.
он был веден. Один помещик, служивший еще в кампанию 1812 года, рассказал
такую баталию, какой никогда не было, и потом, совершенно неизвестно по
каким причинам, взял пробку из графина и воткнул ее в пирожное. Словом,
когда начали разъезжаться, то уже было три часа, и кучера должны были
нескольких особ взять в охапку, как бы узелки с покупкою, и Чертокуцкий,
несмотря на весь аристократизм свой, сидя в коляске, так низко кланялся и с
таким размахом головы, что, приехавши домой, привез в усах своих два
репейника.
который проводил господина чрез гостиную, сдал горничной девушке, за
которою кое-как Чертокуцкий добрался до спальни и уложился возле своей
молоденькой и хорошенькой жены, лежавшей прелестнейшим образом, в белом как
снег спальном платье. Движение, произведенное падением ее супруга на
кровать, разбудило ее. Протянувшись, поднявши ресницы и три раза быстро
зажмуривши глаза, она открыла их с полусердитою улыбкою; но, видя, что он
решительно не хочет оказать на этот раз никакой ласки, с досады
поворотилась на другую сторону и, положив свежую свою щеку на руку, скоро
после него заснула.
проснулась молодая хозяйка возле храпевшего супруга. Вспомнивши, что он
возвратился вчера домой в четвертом часу ночи, она пожалела будить его и,
надев спальные башмачки, которые супруг ее выписал из Петербурга, в белой
кофточке, драпировавшейся на ней, как льющаяся вода, она вышла в свою
уборную, умылась свежею, как сама, водою и подошла к туалету. Взглянувши на
себя раза два, она увидела, что сегодня очень недурна. Это, по-видимому,
незначительное обстоятельство заставило ее просидеть перед зеркалом ровно
два часа лишних. Наконец она оделась очень мило и вышла освежиться в сад.
Маккефри Энн
Андреев Николай
Афанасьев Роман
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Шилова Юлия