ОКОНЧИЛСЯ
был жарок, воздух сух и переливался струями. Иван Иванович успел уже по-
бывать за городом у косарей и на хуторе, успел расспросить встретившихся
мужиков и баб, откуда, куда и почему; уходился страх и прилег отдохнуть.
Лежа, он долго оглядывал коморы, двор, сараи, кур, бегавших по двору, и
думал про себя: "Господи боже мой, какой я хозяин! Чего у меня нет? Пти-
цы, строение, амбары, всякая прихоть, водка перегонная настоянная; в са-
ду груши, сливы; в огороде мак, капуста, горох... Чего ж еще нет у меня?
.. Хотел бы я знать, чего нет у меня?"
а между тем глаза его отыскали новые предметы, перешагнули чрез забор в
двор Ивана Никифоровича и занялись невольно любопытным зрелищем. Тощая
баба выносила по порядку залежалое платье и развешивала его на протяну-
той веревке выветривать. Скоро старый мундир с изношенными обшлагами
протянул на воздух рукава и обнимал парчовую кофту, за ним высунулся
дворянский, с гербовыми пуговицами, с отъеденным воротником; белые кази-
мировые панталоны с пятнами, которые когда-то натягивались на ноги Ивана
Никифоровича и которые можно теперь натянуть разве на его пальцы.За ними
скоро повисли другие, в виде буквы Л. Потом синий козацкий бешмет, кото-
рый шил себе Иван Никифорович назад тому лет двадцать, когда готовился
было вступить в милицию и отпустил было уже усы. Наконец, одно к одному,
выставилась шпага, породившая на шпиц, торчавший в воздухе. Потом завер-
телись фалды чего-то похожего на кафтан травяно-зеленого цвета, с медны-
ми пуговицами величиною в пятак. Из-за фалд выглянул жилет, обложенный
золотым позументом, с большим вырезом напереди. Жилет скоро закрыла ста-
рая юбка покойной бабушки, с карманами, в которые можно было положить по
арбузу. Все, мешаясь вместе, составляло для Ивана Ивановича очень зани-
мательное зрелище, между тем как лучи солнца, охватывая местами синий
или зеленый рукав, красный обшлаг или часть золотой парчи, или играя на
шпажном шпице, делали его чем-то необыкновенным, похожим на тот вертеп,
который развозят по хуторам кочующие пройдохи. Особливо когда толпа на-
рода, тесно сдвинувшись, глядит на царя Ирода в золотой короне или на
Антона, ведущего козу; за вертепом визжит скрыпка; цыган бренчит руками
по губам своим вместо барабана, а солнце заходит, и свежий холод южной
ночи незаметно прижимается сильнее к свежим плечам и грудям полных хуто-
рянок.
седло с оборванными стременами, с истертыми кожаными чехлами для писто-
летов, с чепраком когда-то алого цвета, с золотым шитьем и медными бля-
хами.
Ивана Никифоровича проветривать!"
пять воздвигнулись нанковые шаровары Ивана Никифоровича и заняли собою
почти половину двора. После этого она вынесла еще шапку и ружье.
ружья у Ивана Никифоровича. Что ж это он? стрелять не стреляет, а ружье
держит! На что ж оно ему? А вещица славная! Я давно себе хотел достать
такое. Мне очень хочется иметь это ружьецо; я люблю позабавиться
ружьецом".
бы, из чего оно сделано. Но оно панское.
забыл дать выговор старухе за то, что повесила его вместе с шпагою про-
ветривать.
вич. - А давно ли оно у пана?
делать с ним? Или променяюсь на что-нибудь. Что, бабуся, дома пан?
что в Миргороде гораздо более их попадается на улице, нежели людей, и
пошел.
было перелезть из одного в другой через плетень, однако ж Иван Иванович
пошел улицею. С этой улицы нужно было перейти в переулок, который был
так узок, что если случалось встретиться в нем двум повозкам в одну ло-
шадь, то они уже не могли разъехаться и оставались в таком положении до
тех пор, покамест, схвативши за задние колеса, не вытаскивали их каждую
в противную сторону на улицу. Пешеход же убирался, как цветами, репейни-
ками, росшими с обеих сторон возле забора. На этот переулок выходили с
одной стороны сарай Ивана Ивановича, с другой - амбар, ворота и голубят-
ня Ивана Никифоровича.
собачий лай; но разношерстная стая скоро побежала, помахивая хвостами,
назад, увидевши, что это было знакомое лицо. Иван Иванович перешел двор,
на котором пестрели индейские голуби, кормимые собственноручно Иваном
Никифоровичем, корки арбузов и дынь, местами зелень, местами изломанное
колесо, или обруч из бочки, или валявшийся мальчишка в запачканной ру-
башке, - картина, которую любят живописцы! Тень от развешанных платьев
покрывала почти весь двор и сообщала ему некоторую прохладу. Баба встре-
тила его поклоном и, зазевавшись, стала на одном месте. Перед домом охо-
рашивалось крылечко с навесом на двух дубовых столбах - ненадежная защи-
та от солнца которое в это время в Малороссии не любит шутить и обливает
пешехода с ног до головы жарким потом. Из этого можно было видеть, как
сильно было желание у Ивана Ивановича приобресть необходимую вещь, когда
он решился выйти в такую пору, изменив даже своему всегдашнему обыкнове-
нию прогуливаться только вечером.
тому что ставни были закрыты, и солнечный луч, проходя в дыру, сделанную
в ставне, принял радужный цвет и, ударяясь в противостоящую стену, рисо-
вал на ней пестрый ландшафт из очеретяных крыш, дерев и развешанного на
дворе платья, все только в обращенном виде. От этого всей комнате сооб-
щался какой-то чудный полусвет.
Тогда только Иван Иванович заметил Ивана Никифоровича, лежащего на ра-
зостланном на полу ковре. - Извините, что я перед вами в натуре.
до сих пор! Я только что приехал из хутора. Прекрасные жита по дороге!
восхитительные! и сено такое рослое, мягкое, злачное!
водки да пирогов со сметаною.
жару.
мое слово, да уже будет поздно: достанется вам на том свете за богопро-
тивные слова.
вашей. Не знаю, чем я вас обидел.
ничем.
шая Ивана Никифоровича. - Время ли не приспело еще, только время, кажет-
ся, такое, какое нужно.
Иван Иванович.
проветриваю; сукно тонкое, превосходное, только вывороти - и можно снова
носить.
вать вместе с платьем? - Тут Иван Иванович поднес табаку. - Смею ли про-
сить об одолжении?