что от Шамиля был приказ задержать Хаджи-Мурата, живого или мертвого, что
вчера только уехали посланные Шамиля, и что народ боится ослушаться Шамиля,
и что поэтому надо быть осторожным.
ничего не сделает. А вот в поле как? Думать надо.
кончил, он сказал:
пойдет, только проводника надо.
сыну.
руками, вышел из сакли. Минут через десять он вернулся с черно-загорелым,
жилистым, коротконогим чеченцем в разлезающейся желтой черкеске с
оборванными бахромой рукавами и спущенных черных ноговицах. Хаджи-Мурат
поздоровался с вновь пришедшим и тотчас же, также не теряя лишних слов,
коротко сказал:
один чеченец не сумеет пройти. А то другой пойдет, все пообещает, да ничего
не сделает. А я могу.
выставляя три пальца.
дороги не деньги, а он из чести готов служить Хаджи-Мурату. Все в горах
знают Хаджи-Мурата, как он русских свиней бил...
короткая.
Знаешь?
свести к русскому начальнику, к Воронцову, князю. Можешь?
Бата вышел. - В Гехах надо вот что, - начал было он, взявшись за один из
хозырей черкески, но тотчас же опустил руку и замолчал, увидав входивших в
саклю двух женщин.
укладывала подушки. Другая была совсем молодая девочка в красных шароварах и
зеленом бешмете, с закрывавшей всю грудь занавеской из серебряных монет. На
конце ее не длинной, но толстой, жесткой черной косы, лежавшей между плеч
худой спины, был привешен серебряный рубль; такие же черные, смородинные
глаза, как у отца и брата, весело блестели в молодом, старавшемся быть
строгим лице. Она не смотрела на гостей, но видно было, что чувствовала их
присутствие.
блины в масле, сыр, чурек - тонко раскатанный хлеб - и мед. Девочка несла
таз, кумган и полотенце.
двигаясь в своих красных бесподошвенных чувяках, устанавливали принесенное
перед гостями. Элдар же, устремив свои бараньи глаза на скрещенные ноги, был
неподвижен, как статуя, во все то время, пока женщины были в сакле. Только
когда женщины вышли и совершенно затихли за дверью их мягкие шаги, Элдар
облегченно вздохнул, а Хаджи-Мурат достал один из хозырей черкески, вынул из
него пулю, затыкающую его, и из-под пули свернутую трубочкой записку.
черкески. Потом, взяв в руки кумган, он придвинул к Хаджи-Мурату таз.
Хаджи-Мурат засучил рукава бешмета на мускулистых, белых выше кистей руках и
подставил их под струю холодной прозрачной воды, которую лил из кумгана
Садо. Вытерев руки чистым суровым полотенцем, Хаджи-Мурат подвинулся к еде.
То же сделал и Элдар. Пока гости ели, Садо сидел против них и несколько раз
благодарил за посещение. Сидевший у двери мальчик, не спуская своих
блестящих черных глаз с Хаджи-Мурата, улыбался, как бы подтверждая своей
улыбкой слова отца.
только немного хлеба, сыра и, достав из-под кинжала ножичек, набрал меду и
намазал его на хлеб.
сказал старик, видимо довольный тем, что Хаджи-Мурат ел его мед.
стола и подал Хаджи-Мурату таз и кумган.
после ссоры Шамиля с Хаджи-Му-ратом было объявлено всем жителям Чечни, под
угрозой казни, не принимать Хаджи-Мурата. Он знал, что жители аула всякую
минуту могли узнать про присутствие Хаджи-Мурата в его доме и могли
потребовать его выдачи. Но это не только не смущало, но радовало Садо. Садо
считал своим долгом защищать гостя - кунака, хотя бы это стоило ему жизни, и
он радовался на себя, гордился собой за то, что поступает так, как должно.
сделает, - повторил он Хаджи-Мурату.
это была правда, несколько торжественно сказал:
возбужденном состоянии вышел из кунацкой и вошел в то отделение сакли, где
жило все его семейство. Женщины еще не спали и говорили об опасных гостях,
которые ночевали у них в кунацкой.
верстах от аула, в котором ночевал Хаджи-Мурат, вышли из укрепления за
Чахгиринские ворота три солдата с унтер-офицером. Солдаты были в полушубках
и папахах, с скатанными шинелями через плечо и больших сапогах выше колена,
как тогда ходили кавказские солдаты. Солдаты с ружьями на плечах шли сначала
по дороге, потом, пройдя шагов пятьсот, свернули с нее и, шурша сапогами по
сухим листьям, прошли шагов двадцать вправо и остановились у сломанной
чинары, черный ствол которой виднелся и в темноте. К этой чинаре высылался
обыкновенно секрет.
лесом, теперь остановились, ярко блестя между оголенных ветвей дерев.
штыком ружье, и, брякнув им, прислонил его к стволу дерева. Три солдата
сделали то же.
либо выскочила дорогой.
скорее передовой караул, который высылался затем, чтобы горцы не могли
незаметно подвезти, как они это делали прежде, орудие и стрелять по
укреплению, и Панов не считал нужным лишать себя курения и потому согласился
на предложение веселого солдата. Веселый солдат достал из кармана ножик и
стал копать землю. Выкопав ямку, он обгладил ее, приладил к ней чубучок,
потом наложил табаку в ямку, прижал его, и трубка была готова. Серничок
загорелся, осветив на мгновение скуластое лицо лежавшего на брюхе солдата. В
чубуке засвистело, и Панов почуял приятный запах загоревшейся махорки.
давая место Панову и выпуская дым изо рта.
один из солдат ленивым голосом.
совету, надо роте поговорить с ним: коли взял, так скажи, сколько, когда
отдашь.
Корнев Павел
Свержин Владимир
Херберт Фрэнк
Ильин Андрей
Конан-Дойль Артур
Круз Андрей