игрока, люди в поисках развлечений и отдыха неизбежно обращаются к
азартным играм. Золотоискатели Юкона ставили на карту свою жизнь ради
золота, а добыв его, проигрывали друг другу. Так же поступал и Элам Хар-
ниш. Он по натуре был игрок, и жизнь представлялась ему увлекательнейшей
игрой. Среда, в которой он вырос, определила характер этой игры. Он ро-
дился в штате Айова, в семье фермера, вскоре переселившегося в Восточный
Орегон, и там, на золотом прииске, Элам провел свое отрочество. Он рано
узнал, что такое риск и крупные ставки. В этой игре отвага и выдержка
увеличивали шансы, но карты сдавал всемогущий Случай. Честный труд, вер-
ный, хоть и скудный заработок в счет не шли: Игра велась крупная. Насто-
ящий мужчина рисковал всем ради всего, и если ему доставалось не все, -
считалось, что он в проигрыше. Элам Харниш оставался в проигрыше целых
двенадцать лет, проведенных на Юконе. Правда, прошлым летом на Лосиной
реке он добыл золота на двадцать тысяч долларов, и столько же золота еще
скрывалось под землей на его участке. Но, как он сам говорил, этим он
только вернул свою ставку. В течение двенадцати лет он втемную ставил на
карту свою жизнь - ставка немалая! А что получил обратно? На сорок тысяч
только и можно, что выпить и поплясать в Тиволи, проболтаться зиму в
Серкле да запастись продовольствием и снаряжением на будущий год.
жива - была, да сплыла" - у них она гласила: "Трудна пожива - была, да
сплыла". Когда виргинская кадриль кончилась, Элам Харниш опять угостил
всех вином. Стакан виски стоил доллар, за унцию золота давали шестнад-
цать долларов; на приглашение Харниша откликнулось тридцать человек, и в
каждом перерыве между танцами он угощал их. Это был его вечер, и никому
не дозволялось пить за свой счет. Сам Элам Харниш не питал пристрастия к
спиртному, на виски его не тянуло. Слишком много сил и энергии отпустила
ему природа, слишком здоров он был душой и телом, чтобы стать рабом па-
губной привычки к пьянству. Зимой и летом, на снежной тропе или в лодке,
он месяцами не пил ничего крепче кофе, а однажды целый год и кофе не ви-
дел. Но он любил людей, а на Юконе общаться с ними можно было только в
салунах, поэтому и он заходил туда выпить. На приисках Запада, где он
вырос, все старатели так делали. Он считал это естественным. Как иначе
можно встречаться с людьми, он просто не знал.
чался от одежды других завсегдатаев Тиволи: мокасины из дубленой лосиной
кожи с индейской вышивкой бисером, обыкновенный рабочий комбинезон, а
поверх него - куртка, сшитая из одеяла, длинные кожаные рукавицы, подби-
тые мехом, болтались у него на боку, - по юконскому обычаю, они висели
на ремешке, надетом на шею; меховая шапка с поднятыми, но не завязанными
наушниками. Лицо худое, удлиненное; слегка выступающие скулы, смуглая
кожа и острые темные глаза придавали ему сходство с индейцем, хотя по
оттенку загара и разрезу глаз сразу можно было признать в нем белого. Он
казался одновременно и старше и моложе своих лет: по гладко выбритому,
без единой морщинки лицу ему нельзя было дать тридцати лет, и вместе с
тем что-то неуловимое в нем выдавало зрелого мужчину. Это были незримые
следы тех испытаний, через которые он прошел и которые мало кому оказа-
лись бы под силу. Он жил жизнью первобытной и напряженной, - и об этом
говорили его глаза, в которых словно тлел скрытый огонь, это слышалось в
звуке его голоса, об этом, казалось, непрерывно шептали его губы.
и белые; приподнятые уголки губ, смягчая жесткую линию рта, свиде-
тельствовали о природной доброте, а в крохотных складочках вокруг глаз
таился веселый смех. Эти спасительные свойства умеряли необузданный нрав
Элама Харниша, - без них он легко мог стать существом жестоким и злоб-
ным. Точеный нос с тонкими ноздрями был правильной формы; лоб узкий, но
высокий и выпуклый, красиво очерченный; волосы тоже напоминали волосы
индейца - очень прямые, очень черные и такие блестящие, какие бывают
только у здоровых людей.
нальд, прислушиваясь к хохоту и громким крикам, доносившимся из соседней
комнаты.
должал Макдональд, - вот увидите, он самого господа бога заставит кидать
землю в желоба.
нием глядя на Макдональда.
случаю?
часа. И тут-то Джек Керне, высокий, плотный мужчина с грубыми чертами
лица, предложил сыграть в покер. После того как Джек вместе с Беттлзом
предпринял неудачную попытку обосноваться далеко за Полярным кругом, в
верховьях реки Койокук, он вернулся к своим факториям на Сороковой и
Шестидесятой Миле и пустился в новое предприятие - выписал из Соединен-
ных Штатов небольшую лесопилку и речной пароход. Лесопилка была уже в
пути: погонщики-индейцы везли ее на собаках через Чилкутский перевал; в
начале лета, после ледохода, ее доставят по Юкону в Серкл. А в середине
лета, когда Берингово море и устье Юкона очистятся от льда, пароход,
собранный в Сент-Майкле, двинется вверх по реке с полным грузом продо-
вольствия.
нальд и Хэл Кэмбл (которому сильно повезло на Лосиной реке), за нехват-
кой дам не танцевавшие, охотно согласились. Стали искать пятого партне-
ра; как раз в это время из задней комнаты появился Элам Харниш под руку
с Мадонной, а за ними, пара за парой, шли остальные танцоры. Игроки ок-
ликнули его, и он подошел к карточному столу.
его локоть: ей хотелось еще потанцевать с ним. - А все-таки я лучше по-
танцую. Не хочется мне вас грабить.
тянула его за руку, спеша присоединиться к компании ужинающих гостей, но
Время-неждет вдруг передумал. У него не пропала охота танцевать, и оби-
деть свою даму он тоже не" хотел, но его свободолюбие восстало против
настойчивости, с какой она тянула его за собой. Он давно уже твердо ре-
шил, что ни одна женщина не будет командовать им. Хотя он и пользовался
большим успехом у женщин, сам он не слишком увлекался ими. Для него они
были просто забавой, развлечением, отдыхом от большой игры, от настоящей
жизни. Он не делал разницы между женщинами и выпивкой или игрой в карты
и видел немало примеров тому, что куда легче отвыкнуть от виски и поке-
ра, нежели выпутаться из сетей, расставленных женщиной.
ловека со столь здоровыми инстинктами; но при малейшей опасности ока-
заться в подчинении у кого-нибудь другого он либо давал сокрушительный
отпор, либо обращался в бегство. Сладостные цепи, налагаемые любовью, не
прельщали его. Ему случалось видеть влюбленных мужчин, - он считал их
помешанными, а душевные болезни нисколько не интересовали его. Но мужс-
кая дружба - это совсем не то, что любовь между мужчиной и женщиной. В
дружбе с товарищем нет рабского подчинения. Это деловой уговор, честная
сделка между людьми, которые не пытаются взять верх друг над другом, но
плечо к плечу преодолевают и снежную тропу, и реки, и горы, рискуя
жизнью в погоне за богатством. А мужчина и женщина гоняются друг за дру-
гом, и либо он, либо она непременно возьмет верх. Иное дело - дружба
между двумя товарищами: тут нет места рабству. И хотя Харниш, обладавший
богатырской силой, всегда давал больше, чем получал взамен, он давал не
по принуждению, а добровольно, с царской щедростью расточая и труды свои
и сверхчеловеческие усилия. Вместе идти день за днем по горным ущельям,
борясь со встречным ветром, или пробираться по тундре, отбиваясь от на-
летающих тучами комаров, нести поклажу вдвое тяжелей, чем поклажа това-
рища, - в этом нет ни неравенства, ни подчинения. Каждый отдает все свои
силы. Это - главное условие честной сделки между товарищами. Конечно,
бывает, что у одного больше сил, а у другого меньше; но если и тот и
другой делают все, что могут, - значит, уговор не нарушен, главное усло-
вие соблюдено, справедливое соглашение действует к взаимной выгоде.
Только глянь на них лишний раз, и опутают тебя, привяжут к своей юбке.
Вот Мадонна: зевала во весь рот, когда он пришел, а как только позвал
танцевать - вся загорелась. Почему не потанцевать с ней; но он не один
раз, а много раз приглашал ее, - и вот уж она сжимает его локоть, когда
ему предлагают сыграть в покер, она уже предъявляет права на него; и ес-
ли он уступит, конца этому не будет. Ничего не скажешь, женщина она
славная - цветущая, хороша собой и танцует отлично; но только есть в ней
это чисто женское желание заарканить его и связать по рукам и ногам,
чтобы выжечь на нем тавро. Нет, уж лучше покер! К тому же Харниш любил
покер ничуть не меньше, чем танцы.
зал:
она уже пытается затянуть узелок. На какую-то долю секунды в Харнише
проснулся дикарь: он весь был во власти смертельного страха и жажды кро-
ви; в одно мгновение он превратился в тигра, который, чуя капкан, себя
Корнев Павел
Суворов Виктор
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Курылев Олег
Посняков Андрей