для битья". Или: спиртное разрешал коллективу только по праздникам, а себе
-- когда появлялось желание. Спорить с ним боялись, приказы выполняли
по-армейски, но когда среди полярников распространили анкету с вопросом. "С
каким начальником ты хотел бы зимовать?" Макухина почти никто не назвал. А
начальство ценило, для начальства самое главное, чтобы выполнялась программа
и не случались ЧП... За себя-то Семенов был спокоен, на него Макухин
бросаться не станет, но Андрей и слышать его фамилию не мог. А без Андрея, и
думать нечего, никуда Семенов не пойдет Пусть с Макухиным зимует другой...
русым хохолком и открытым лицом человека, у которого нет в мире врагов, да и
откуда им взяться, если он никому ничего плохого не сделал.-- Куда судьба
забросила?
Вера Петровна сказала, что вас Свешников вызвал.
Востоке и почти весь прошлый год -- на Льдине, до несчастного случая, когда
Женьку вывезли с переломом ноги. Дугин Семенову нравился. Сдержанный, на
редкость исполнительный, он легко входил в коллектив, с полуслова
подхватывал приказы и, случалось, без подсказки одергивал ребят, вылезавших
из оглоблей. Семенов ценил такую преданность, верил Дугину: дизель Женька
мог разобрать и собрать с закрытыми глазами, на тракторе по Льдине
раскатывал, как на велосипеде, знал сварочное и взрывное дело.
повеселее будет, чем на нашей ледяной корке. Поохотишься, порыбачишь.
поставляет, а в море разве рыбалка?
подбодрил Семенов.-- Ну не пропадай!
судьба.
широты, а дорог, по которым ходят люди, там не так уж и много, то и дело
перекрещиваются.
Семенову могучую руку.-- Заматерел ты, брат, раздался, впрок, видно, идет
тебе полярное питание на свежем воздухе. В газете о тебе писали, слышал?
Наступает молодежь на пятки, вот-вот под это кресло клинья начнет подбивать!
четверку. Можно было бы даже с плюсом, если бы не перерасход спиртного.
Почему-то на всех станциях в авралы страдают в первую очередь именно ящики с
коньяком! Устал?
путешествие собираемся -- с Гараниными.
кем-то длинный и, судя ло первым словам, деликатный разговор. Голос его
раскатисто гремел, этакий густой, как сгущенка, баритон, даже удивительно
было, как выдерживает такой напор телефонная трубка, затерявшаяся, казалось,
в огромной ладони. Семенов отключился -- неприятно слушать чужие тайны -- и
с почтительной симпатией покосился на хозяина кабинета. Массивный, лишний
жирок появился, все реже надевает Петр Григорьевич свои видавшие виды
унты... А силы в нем были немереные, все помнили случай, когда провалившуюся
под лед упряжку в одиночку вытащил и, сам мокрый насквозь, полсуток до
берега добирался. Из первопроходцев -- не любил ходить по чужим следам. Что
поделаешь годы, от них и скалы выветриваются...
первый дрейф он научился тому пониманию полярного закона, которое дается
только жизнью на трудной зимовке, и не раз и навсегда, как некая догма, а
как метод, которым следует пользоваться в зависимости от обстоятельств.
"Спасай товарища, если даже при этом ты можешь погибнуть,-- учил Петр
Григорьевич. -- Помни, что его жизнь всегда дороже твоей". Если б только
говорил, но Свешников так и поступал, и потому сформулированный им главный
закон зимовки врезался в память, как буквы в гранит,-- навсегда. Всего лишь
год прозимовал Семенов под началом Свешникова, но тот год оказался очень
важным, и за него Семенов был благодарен судьбе.
продолжал греметь Свешников.
разноцветными линиями и стрелами, как на картах полководцев, отмечался дрейф
станций "Северный полюс" и маршруты кораблей в Северном и Южном Ледовитых
океанах. Вот по этой извилистой линии дрейфовала его последняя Льдина, год
жизни шел по этой линии; а вот и Скалистый Мыс -- еще несколько лет жизни,
Антарктида... Мирный... Восток...
послышался голос Свешникова. -- Соскучился по своему Востоку?
своем кресле.
только ключи от вас получил.
как банку с грибами!
одного тебя за станцию душа болит?.. Банка с грибами... Консервным ножом
пользоваться не разучился?
после дрейфа отпуск положен, отдыхай, набирайся сил, Кстати говоря, у
Макухина на тебя виды, замом собирается сватать.
сдашь и подключишься к Макухину. Знаю, что не очень его жалуешь, ничего,
притретесь друг к дружке, сработаетесь... Что, рад? Повышение тебе в руки
идет, благодарить начальство в таких случаях положено!
Сам-то догадываешься?.. Решение принято только вчера. Будем в этом сезоне
расконсервировать Восток. Молчишь?
информации... Да, слушаю вас.-- Свешников прижал к уху трубку,-- Привет
тебе, Николай Алексеич, привет... Да, буду жаловаться в горком, это тебе
правильно доложили... В Антарктиде, сам знаешь, людям податься некуда, а
твой кинопрокат заваливает нас такой рухлядью, что даже пингвины деньги за
билет требуют обратно! Так что уж расстарайся... А что есть? Ну, читай
список...
дети... сколько можно воспитывать их радиограммами... Не торопись, Сергей...
точке в глубине Антарктиды. Точка... Два года отдано, чтобы вдохнуть в нее
жизнь.
бывало, что весь научный мир следил за его радиограммами, ожидая все новых
сенсаций, в июле -- августе Восток чуть не каждый день бил мировые рекорды,
80... 82... 85 градусов ниже нуля! А тот незабываемый день -- уже в другую
зимовку, когда вышли они с Андреем на метеоплошадку и, глазам своим не веря,
уставились на отметку 88,3... Полюс холода, геомагнитный полюс Земли,
уникальнейшая точка планеты -- станция Восток... Нет большей чести для
полярника -- первому обжить такую точку, закрепить за людьми форпост, откуда
они будут штурмовать Центральную Антарктиду. Тем, кто пришел следом, было
полегче, и открыли, может, они для науки побольше, но первый шаг сделали
Свешников, Семенов и его ребята, и первый дом построили они. И Льдины любил,
и другие станции, где доводилось зимовать, а сердцем был верен Востоку.
Потому так тяжело и переживал, когда дошло до него, что станция
законсервирована. В то время он дрейфовал и не знал толком, в чем дело, то
ли санро-гусеничный поезд с топливом через зону застругов не пробился, то ли
со снабжением произошли неувязки, но чья-то рука поставила на Востоке крест.
Так обидно было, будто полжизни зря прожил, будто на твоих глазах чиновничий
бульдозер срыл дело рук твоих.
вдохнуть к него жизнь!
Заглянула секретарша.