заслужил два ордена, смыл никем не доказанную и никому не известную вину
кровью, но этот взгляд долго преследовал его по ночам.
что-то вызывающее, раздражающее. Огромного роста, шумный, с вечно
свисавшим на лоб всклокоченным чубом, Гаврилов повсюду, где он ни
оказывался, вносил беспокойство. Он мог нагрубить самому высокому
начальству, бешено хлопнуть дверью, и ему все это сходило с рук. Однажды
он трахнул кулачищем по столу капитана, да так, что треснула
полированная доска, а Томпсон, которого моряки втихомолку называли
"старым пиратом", лишь ухмыльнулся, налил две стопки и выпил с
Гавриловым на брудершафт. Все прощалось ему за размах и ярость, с
которой он набрасывался на работу.
транспортного отряда. Но тогда дело обстояло по-иному. Синицын
возвращался из похода на Восток, похода, который списывал все. Гаврилов,
конечно, крыл Синицына за покалеченную технику, но дружелюбно. Грех
изничтожать человека, прошедшего три тысячи километров самой трудной на
земле дороги. Походников полярники уважали, походник имел право на
льготы, как разведчик, вернувшийся из опасного рейда по вражескому тылу.
строя, еще для двух других не оказалось запасных частей, и при таких
условиях о своевременном походе на Восток не могло быть и речи. Причины
вроде были уважительные, за несостоявшийся доход Синицына никто вслух не
обвинял, но от этого он не чувствовал себя лучше. Сам-то он знал, и его
механики-водители знали, что в начале зимовки положение можно было
исправить. Еще летали самолеты, а в Молодежной имелись запасные части.
Да и ребята из механической мастерской, золотые руки, не раз предлагали
заняться брошенными тягачами. С одного снять коленчатый вал, с другого
главный фрикцион - смотришь, еще одна машина одета и обута. Не сделали,
прохлопали, упустили время.
чтобы вернуться в Мирный до мартовских холодов. Перед новым годом "Обь"
приходила в Мирный с новой сменой, разгружалась и шла в Австралию за
овощами и мясом. В двадцатых числах февраля возвращались с Востока
походники, и примерно к этому же времени возвращалась из Австралии
"Обь". Она-то и увозила походников на Родину.
Отряд Синицына уже не мог пойти на Восток: "Обь" не успеет забрать
походников, а зимовать два года подряд в Антарктиде никому не
разрешается. Значит, отряду Гаврилова придется идти в поход по маршруту
Мирный - Восток - Мирный дважды: прямо сейчас, в конце января, и потом -
в декабре.
месяца позже, чем обычно. Значит, и возвращаться он будет тогда, когда
по Центральной Антарктиде уже не ходит никто.
последними словами. Но Гаврилов, вникнув в ситуацию, повел себя
чрезвычайно спокойно. Не ругался, не дергал себя за чуб, не хлопал
дверью - ничего подобного не было. Он только улыбнулся нехорошей
улыбкой, подмигнул и тихо сказал:
засмеялись. Как в душу плюнул!
переправить во что бы то ни стало, без них нечего было и думать о
походе. А проклятый припай еле выдерживал тяжесть и легких тракторов.
вопрос. Он не подготовил технику, сорвал поход и не нашел вовремя
трассу. Поэтому первый тягач перегонять ему - так молчаливо решило
общественное мнение.
двадцатипятитонный тягач по припаю! Рискнуть в начале зимовки - на это
он бы, наверное, пошел, но идти на смертельный риск сейчас, за миг до
возвращения домой...
казни боится смотреть на виселицу.
было на борту (чутко поступил, чтобы не мучилось начальство угрызениями
совести!), спустил тягач на лед, похлопал машину по могучим бокам, потом
залез в кабину и запустил мотор, высунулся из нее, заорал: "Счастливо
оставаться!" - и на третьей передаче рванул по трассе. Проскочил. А за
ним - второй тягач, по колее.
самоуправство, но тот отмахивался, довольно урчал и ел за троих. На
Синицына он только раз взглянул и отвернулся. И вообще больше к нему не
подходил, ни разу не обращался, словно бывшего начальника транспортного
отряда уже не было в Мирном.
роты летом сорок второго года. И никакими усилиями воли Синицын не мог
прогнать от себя эти видения.
менее почетным, чем третий орден, шрамом во всю щеку, его, юного
победителя, провожали по улице горящие глаза мальчишек, им гордился
отец-учитель. Однажды он привел сына в школу, в которой Синицын когда-то
учился, и представил его классу. И один восторженный мальчик,
приветствуя героя от имени класса, воскликнул: "Дорогой товарищ гвардии
сержант! Мы вам очень завидуем! Вы на всю жизнь счастливы, потому что у
вас чистая совесть!"
воспринял этот детский восторг как должное. Но с годами память, холодная
и беспощадная, то и дело стала напоминать о том, о чем очень хотелось
забыть навсегда. По ночам на Синицына наползали танки, в рукопашной в
него вонзали кинжалы, его убивали, и он убивал. Он кричал во сне, и Даша
ласково гладила его по лицу, успокаивая.
просыпался без крика, но больше заснуть не мог.
связан еще какой-то очень неприятный эпизод. Он снова поднялся, подошел
к окну и больными глазами уставился на однообразный и надоевший полярный
пейзаж. Айсберги, льды, серое, промозглое небо... Что-то было еще,
что-то было... Вспомнил!
себя, неприязненно буркнул: "Топливо подготовлено?"
утвердительно кивнул. И Гаврилов ушел не попрощавшись, словно жалея, что
задал лишний и ненужный вопрос. Ибо само собой разумелось, что ни один
начальник транспортного отряда не покинет Мирный, не подготовив своему
сменщику зимнего топлива и техники. Ну, не было в истории экспедиций
такого случая и не могло быть! Поэтому в заданном Гавриловым вопросе
любой на месте Синицына услышал бы хорошо рассчитанную бестактность,
желание обидеть и даже оскорбить недоверием.
подготовил, конечно, но для своего похода, который должен был состояться
полярным летом. А Гаврилов пойдет не летом, а в мартовские морозы, и
поэтому для его похода топливо следовало готовить особо. И работа
чепуховая: добавить в цистерны с соляром нужную дозу керосина, побольше
обычного, тогда никакой мороз не Возьмет. Как он мог запамятовать!
вышел ли Гаврилов в поход. Если не вышел, сказать правду: извини,
оплошал, забыл про топливо, добавь в соляр керосина. Если же Гаврилов в
походе, поднять тревогу, вернуть поезд в Мирный, даже ценой потери
нескольких дней, чтобы разбавить солярку.
остановился. Стоит ли поднимать панику, на скандал, проработку
напрашиваться? Ну какие будут на трассе морозы? Градусов под шестьдесят,
не больше, для таких температур и его солярка вполне сгодится.
протянул руку за стаканом и нащупал на столе коробочку. В полутьме
прочитал: "люминал". И у Женьки нервишки на взводе... Сунул в рот две
таблетки, запил водой, лег и забылся тяжелым сном.
Восток.
умирал дважды.
менингитом. Он метался в жару, ничего не сознавал и не слышал, как в