совершил еще два прыжка и приземлился на косе невдалеке от устья Колымы.
суровую землю Крайнего Севера, готовый к борьбе не на жизнь, а на смерть с
лютым холодом. Старожилы не припомнят таких морозов в декабре-- было около
нуля. Пока я ворочал мозгами, осмысливая этот факт, меня прошиб пот, и,
когда я добрался до квартиры Соколова, с меня текли ручьи, стекая в Колыму и
грозя растопить лед. Так что первое впечатление от Севера сложилось такое:
благодатный и теплый край, в котором лишь из-за головотяпства отдельных
товарищей не произрастают субтропические культуры.
оказалось ошибочным. Между прочим, как и вообще все первые впечатления. Я с
недоверием отношусь к рассказам о необыкновенно проницательных людях,
которые с ходу все понимают, одним взглядом метко оценивают -- словом, с
умным видом скользят по льду. То ли дело геологи. Они никогда не доверяют
поверхности, обманчивой, как слой косметики: кто знает, что под ней
спрятано! "Не доверяй первому впечатлению!" -- таково мое правило, которого
я редко придерживаюсь, из-за чего сплошь да рядом попадаю в глупейшие
положения. Но зато я силен пониманием этой слабости и горжусь своей
самокритичностью. Кстати, самокритичность не такая уж невыгодная штука,
какой она кажется на первый взгляд. Я знаю одного человека, который всю
жизнь только и делает, что совершает ошибки. Любой другой на его месте лез
бы вон из кожи, чтобы свалить их на плечи товарища по работе, но мой
знакомый не таков. На каждый свой промах он набрасывается с таким
негодованием, так беспощадно себя бичует, что все приходят в умиление. И
никого не удивляет, что после очередного провала его справедливо повышают в
должности, потому что на такого человека можно положиться. Он провалит-- но
он и признает. Последний раз я видел этого славного парня после особенно
крупной ошибки, совершенной под его руководством. Он был в приподнятом
настроении: на новом посту ему полагается персональная машина.
Восточно-Сибирского моря. Свое название он получил в честь крупнейшего
ученого и революционера, имя которого с уважением произносят на Севере. В
Черском расположен известный в Арктике коллектив полярной авиации,
обслуживающий дрейфующие станции, острова, населенные пункты и предприятия
Северной Якутии и Чукотки. Сюда приходят заявки на самолеты -- часто весьма
неожиданные. Например, бухгалтер одного глубинного совхоза, закончив годовой
отчет, требует, чтобы за ним выслали самолет. Или охотник, который на
собаках привез груз ценного меха, желает отправиться домой в полном
комфорте. И ему удается то, чего в свое время не добился Остап Бендер: из
своей выручки-- весьма, кстати, солидной -- охотник покупает рейс,
приземляется в двух шагах от родного дома, и на землю величаво, как
облеченные высоким доверием послы, сходят слегка ошеломленные неслыханной
честью собаки. Дорого, зато красиво и современно.
деревянных); жителей обслуживают пять шесть магазинов, несколько различных
ателье, два клуба, две больницы, две школы и одно отделение милиции.
Водопровода и канализации пока еще нет -- вечная мерзлота!-- и по субботам
автоцистерны развозят по домам воду из Колымы. Жители выбегают с ведрами и
запасаются водой на неделю: заполняют огромные крашеные бочки, которые стоят
в каждой кухне. В продовольственных магазинах практически есть все
необходимые продукты, хотя меня удивили высокие цены на овощи и фрукты. Я
понимаю, что доставить мандарины из Грузии в Черский сложнее, чем в Москву,
но и жизнь за Полярным кругом менее комфортабельна, чем в столице. Что-то
здесь недодумано.
собак на душу населения Черский должен занимать одно из первых мест в мире.
На всех улицах, во дворах и в подворотнях лежат, сидят и облаивают друг
друга настоящие полярные псы, с могучими лапами и шкурами, которые не
прошибет никакой мороз. Целыми днями они бродят на свежем воздухе, нагуливая
аппетит. Когда меня, неискушенного новичка, впервые окружила дюжина
здоровенных псов, я искренне пожалел, что не застраховал свою жизнь на
максимально крупную сумму. Но псы, вместо того что-бы без всякого убытка для
государства полакомиться растяпой, дружелюбно скалили зубы и махали
хвостами. А когда я дрожащей рукой погладил одного зверюгу, он даже начал
заикаться от восторга и тереться о мои унты, как кошка. Видимо, какое-то
древнее чутье ему подсказало, что на этот раз его не изобьют до полусмерти.
К собакам в Черском относятся дружелюбно, особенно дети, которые по-братски
делят с ними свои обеды, когда мама заговорится с соседями.
обстоятельства, его легко можно было представить себе в обжитой части
страны-- на материке, как здесь говорят, где Черский ничем не выделялся бы
из сотен других поселков. Но обстоятельства эти меняют дело.
Теперь мне кажется смешной паника москвичей, когда радио обещает на утро
тридцать градусов. Здесь тридцать -- благодать, легкая разминка перед
настоящими морозами, да еще с ветром.
исчезает солнце. Ненадолго появляется сумрачная иллюзия дня, где-то за
горизонтом виднеются обманчивые блики спрятавшегося солнца, и вскоре на
застывшую в вечной мерзлоте землю опускается ночь. Просыпаешься -- и тупо
соображаешь, сколько сейчас времени: то ли шесть утра, то ли вечера, то ли
день, то ли ночь. Время здесь опережает московское на восемь часов, и это
становится предметом долгих мучений для новичков. С неделю я днем зевал,
зато ночью меня бы в постель не загнали палкой. Мои гостеприимные хозяева --
Владимир Иванович, его жена Наташа и соседка Таня Кабанова на ночь заботливо
снабжали меня едой: бутербродами и термосом с чаем. И ночью, когда все
нормальные люди спали, я читал, писал и с волчьим аппетитом поедал
бутерброды. Если бы я решил остаться в Черском, из меня вышел бы надежный
ночной сторож или уникальный дежурный пожарной команды.
водители машин, жены и дети. Приезжают сюда лет на пять -- обычный срок
договора, заработки у летчиков высокие, отпуск -- два с половиной месяца в
году, и есть смысл поработать на Севере, чтобы потом пожить на материке, в
хорошей кооперативной квартире, в хорошем городе -- на выбор, ибо полеты на
Севере настолько повышают квалификацию летчика, что его, прошедшего огонь,
воду и медные трубы, охотно возьмет любой материковый отряд.
поправку лингвистов) ходят друг к другу в гости, пьют чай (спиртные
напитки-- по праздникам, иначе медкомиссия наутро не допустит к полету) и
горько проклинают кинопрокат, что роднит их с моряками, зимовщиками и
остальными жителями окраин, куда сбывается побитый молью киноутиль. Свежие
газеты прибывают через три дня или три недели -- в зависимости от погоды. Их
ждут с острым нетерпением и читают жадно: большинство семей тратят на
подписку рублей по пятьдесят в год.
поделаешь, Север есть Север. Даже самые изящные девушки здесь не рискуют
появиться на улице в капроновых чулках раньше мая-- июня. Разумеется,
валенки украшают меньше, чем модельные туфли, но зато здоровый румянец куда
больше идет женщине, чем ангина. Приходится блистать на танцах в хорошо
натопленном клубе, где обнаруживается, что девушки в Черском вполне
соответствуют мировым стандартам, а по мнению многочисленных молодых людей
-- даже превосходят эти стандарты.
бороду. Как-то так принято: раз на Севере, значит -- с бородой. Несколько
дней я шатался по поселку, разыскивая бородатых, и в конце концов решил
прекратить бесплодные поиски. По бороде, как выяснилось, здесь безошибочно
определяютновичкаи втыкают в него шпильки до тех пор, пока тот не примет
нормальный человеческий вид.Так что пришлосьпо-прежнему каждоеутроскрестись
электробритвой.
НА СТАРЕНЬКОМ, ЗАСЛУЖЕННОМ ЛИ-2
если, пока он меряет, из-под носа не уплывает то, что он собирается резать.
Северный полюс. Отовсюду ко мне стекались сведения, которые я аккуратно
записывал. Обстановка на дрейфующей станции складывалась прелюбопытная.
Льдина треснула, оборудование срочно перебрасывается (страницы, посвященные
трудовому героизму, портреты скромных героев); люди спят в палатках одетыми,
рядом с постелями лежат ножи -- чтобы в экстренном случае разрезать палатку
и выскочить (страницы, посвященные романтике будней). Кроме того, я нашел
эффектное беллетристическое начало очерка: "Всю жизнь меня учили, что Земля
сплюснута у полюсов. Я не требовал доказательств и верил на слово -- как
откровениям апостолов. Но сегодня, приземлившись (подобрать другое слово?
Может быть, приледнившись?) на полюсе, я понял, как глупо быть легковерным.
Что-то я не заметил, чтобы земля здесь была сплюснута. Проверьте ваши очки,
товарищи ученые! Наша планета -- не консервная банка".
решило, что в последнем рейсе на дрейфующую станцию, в котором я был кровно
заинтересован, никакой необходимости нет, так как все грузы на днях уже были
доставлены. Тщетно я кричал, что у меня есть эффектное беллетристическое
начало, что я семь раз отмерил и теперь желаю один раз отрезать. Куда там!
Гнать самолет несколько тысяч километров ради того, чтобы удовлетворить
любознательность корреспондента, охотников не нашлось. Между нами говоря, их
даже и не искали.
физики еще на какое-то время решили оставить полюс на месте и я сумею в
будущем его навестить; другие советовали не тратить времени даром и
Сертаков Виталий
Лондон Джек
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Лукьяненко Сергей
Маккэфри Энн