иглы, через которые вливалась заморозка, а на ступеньках дома сидели
обнявшись две его жены - они оставались подружками до самых похорон.
После чего разделили детей и никогда уже больше не разговаривали друг с
другом. А Ли Чонг стоял за табачным прилавком, его добрые карие глаза
были обращены внутрь, туда, где пряталась извечная китайская печаль. Он
знал, что не мог бы ничем помочь, и все-таки жаль, что не понял тогда, с
чем пришел Аббевиль - мог хотя бы попытаться помочь. Право человека
убить себя неотъемлемо - это было его глубокое убеждение, рожденное
состраданием к ближнему. Но он также знал, что иногда помощь друга может
оказаться спасительной. Ли уже внес свою толику на похороны и послал
убитым горем семействам по корзине съестных припасов.
сарая - справная крыша, крепкий еще пол, два окна, дверь. Правда, в нем
гора рыбной муки, а запах у нее на любителя и с трудом выветривается. Ли
Чонг прикинул, нельзя ли пустить его под склад для своих товаров. Но тут
же отбросил эту мысль. Дом стоял па отшибе, а в окно залезть ничего не
стоит. Он барабанил золотым кольцом по резиновой подушечке, прикидывая,
что делать с обновкой; тут как раз дверь отворилась и вошел Мак. Мак был
старейшина, вождь, наставник и в совсем крошечной степени эксплуататор
небольшого сообщества, которое объединялось отсутствием у его членов
семей и денег, а также тем, что, кроме еды, питья и удовольствий,
никаких других потребностей у них не было. В отличие от других людей,
которые в погоне за жизненными благами разрушают себя и падают замертво
в двух шагах от вожделенной цели, Мак и его приятели продвигались к
своей цели без суеты, ничего не планируя, а преуспев, мирно пользовались
плодами достигнутого. Мак и Элен, молодой человек, обладающий огромной
физической силой; Эдди, запасной бармен у "Ла Иды"; Хьюги и Джонс,
ловившие иногда котов и лягушек для Западной биологической, жили в
больших ржавых трубах, лежавших на пустыре по соседству с лавкой Ли
Чонга. Сказать точнее, они жили в трубах, когда шел дождь, в ясную же
погоду обретались под сенью черного кипариса, росшего на возвышении.
Ветви кипариса свисали вниз наподобие полога, под которым было хорошо
лежать, наблюдая за ходом жизни всего Консервного Ряда.
явились ли следом его дружки - Эдди или Элен, Хьюги или Джонс, и не
прицеливаются ли они к какой-нибудь банке.
хозяин участка Аббевилля.
сарае. Мы будем сторожить твою собственность,- поспешил он прибавить.-
Никто не посмеет залезть туда или причинить какой-нибудь ущерб... А ведь
могут выбить стекла, сам знаешь...- Мак стал перебирать грозящие
опасности:- Или начнегся пожар. Без сторожа плохо.
стекол и глубоко задумают, средний палец замедлил барабанную дробь. В
глазах Maкa он прочитал благожелательность, братскую солидарность,
готовность осчастливить всех. Почему же все-таки Ли Чонг чувствовал себя
чуть-чуть как бы загнанным в угол? Почему ум его прощупывал очередной
шаг так же осторожно, как кот, пробирающийся среди кактусов? Придумано
прекрасно, даже отдаст филантропией. В уме Ли рисовалось ВОЗМОЖНОЕ
развитие событий. Нет, пожалуй, вполне вероятное развитне, и палец его
задвигался еще медленнее. Он мысленно услыхал свое "нет", сказанное
Маку, и увидел разбиваемые окна. Мак повторно предложит охранять его
собственность, опять получит отказ, и Ли увидел языки пламени, лижущие
стены. Мака, бегущего тушить пожар, почуял запах дыма. Палец перестал
стучать по резиновой подушечке. Да, Ли положен на обе лопатки. Он
понимал это. Ему оставили только возможность сохранить лицо.
не видать ни цента. А значит - надо назвать настоящую хорошую цену - как
иначе сохранишь лицо? И Ли сказал:
сомнение.- На четырех долларах не сойдемся?
говорил, что Ли Чонг, верно, хочет разорить себя, то сам Ли Чонг так не
думал. Окна в доме целы. Пожара нет и не будет; пусть он в глаза не
видел арендной платы, но если у его жильцов заводились деньжата. что
было не так уж и редко, никому в голову не приходило тратить их на
стороне, а не в лавке Ли Чонга. Что получил Ли Чонг? Пятерых постоянных
покупателей. Но это не все. Случись, забредет в лавку пьяный и начнет
дебош, случись, парни из Нового Монтерея спустятся вниз с недобрыми
намерениями, Ли Чонг только крикнет, и его жильцы со всех ног мчатся ему
на помощь.
благодетеля? Уцелевшие таким образом банки бобов, помидоры, молоко и
арбузы с лихвой возмещали Ли Чонгу мифическую арендную плату. А то, что
в бакалейных лавках Нового Моптерея в последнее время участились кражи,
было не его заботой.
чьей-то легкой руки их новое жилье стало именоваться Королевской
ночлежкой. Нo кому мы обязаны этим названием, и по сей день тайна. Живя
в трубах и под кипарисом, друзья меньше всего думали о мебели и других
бытовых удобствах, которые суть не только показатель цивилизованной
жизни, но и рубеж, с которого она начинается,- ни в трубах, ни под
кипарисом для них просто не было места. Поселившись в Королевской
ночлежке, парни сразу принялись обустраивать ее. Сначала появился
стул, потом кровать, потом еще стул. Хозяин скобяной лавки снабдил
новоселов банкой красной краски, сам того не ведая, отчего и расстался с
ней без всякого сожаления; и с тех пор каждая новая вещь красилась в
красный цвет, что было не только красиво, но и разумно: вещь становилась
неузнаваемой. И началась в Королевской ночлежке жизнь. Парни садились у
себя перед входом, и взгляд их устремлялся через линию, пустырь, улицу,
прямо в окна Западной биологической. Ночью оттуда слышалась музыка. Они
видели, как Док шел через улицу к Ли Чонгу за пивом. И Мак говорил:
"Док-славный парень. Надо будет сделать для него что-то приятное".
-==ГЛАВА II==-
траву, заводы, китайских мопсов. И Вещь становится Словом, а потом опять
Вещью, но теперь уже ввязанной, вплетенной в некую фантастическую ткань.
Слово заглотило Консервный Ряд, подержало и выплюнуло, и он заиграл
отблесками зеленого мира и отраженной морем небесной голубизной. И вот
уже Ли Чонг не просто китаец-лавочник. Да иначе и быть не может. Есть в
нем и зло и добро, и они взаимно уравновешены - восточная планета,
которую держит на орбите сила притяжения Лао Дзы, а стремится сорвать с
орбиты центробежная сила кассы и счетов. Так вот и вращается Ли Чонг,
так и крутится от бакалейных товаров к духам прошлого. Суровый человек -
если на уме банка консервировапицх бобов, добрый - если в мыслях прах
деда. Ведь Ли Чонг раскопал могилу на китайском кладбище, нашел желтые
кости, череп с прилипшими седыми жесткими волосами. Осторожно сложил
кости в ящик-бедренные и берцовые (совершенно прямые), тазовые,
ключицы, посредине череп, а по бокам - дугами - ребра. И послал своего
хрупкого, упакованного в ящик деда за моря-океаны покоиться в священной
земле предков.
Добродетель, Милосердие, Красота суматошных, битых-перебитых, безумных -
Монтерея-малого и Монтерея-вселенского, где люди с голоду и перепугу
уничтожают желудки в погоне за нелепой пищей, где люди, жаждущие любви,
уничтожают вокруг себя все достойное любви. Мак и его парни - орбиты
Добродетели, Милосердия, Красоты. На этой Земле, которой правят тигры с
язвой желудка и телицы, обуреваемые похотью к волам; на Земле, которую
подметают слепые шакалы. Мак с ребятами умудрялись мирно делить трапезу
с тиграми, ублажать обезумевших от страсти телиц; утаивать крошки для
чаек Консервного Ряда. Какая польза человеку приобрести весь мир,
получив взамен язву желудка, опухоль простаты и косоглазие? Мак и его
ребята избежали западни, уклонились от чаши с ядом, перескочили через
капкан, а эти несчастные, защелкнутые мышеловкой, с отравой в желудке,
спеленутые по рукам и ногам, кричат на них, осыпают бранью: и веревка-то
по ним плачет, и бездельники они, паршивая овца в стаде, воры, подонки,
бродяги. Отче наш иже еси повсюду в природе, наделивший даром выживания
койота и крысу, воробья, муху и моль, Ты, конечно, должен питать
великую, неизреченную любовь ко всем бездельникам, паршивым овцам и
бродягам, среди которых числятся и Мак с ребятами. Добродетель и
милосердие, лень и радость бытия. Отче наш иже еси повсюду в природе.
-==ГЛАВА III==-
завален старыми котлами, ржавыми трубами, тяжелыми балками, грудами
пустых пятигаллонных банок,- сказать не может никто). За пустырем
железнодорожная линия и Королевская ночлежка. По левой его границе стоит
исполненный строгого достоинства публичный дом Доры Флад,
добропорядочное, чистое, честное, старомодное увеселительное заведение,
где человек может выпить в кругу друзей кружку пива. Это не ночной
дешевый бардак для случайного посетителя: это серьезный добродетельный
Доставалов Александр
Махров Алексей
Русанов Владислав
Прозоров Александр
Андреев Николай
Самойлова Елена