солнце зажигало золотые нити. Стоило ей войти во двор (а приходила она
довольно часто), и я мгновенно это чувствовал. На лице ее разлито было
ангельское спокойствие, но за ним угадывалась пылкая душа, и выступала
она, точно Диана, - каждое ее движение дышало благородством и непринуж-
денностью. Как-то раз дул сильный восточный ветер; трепетал флаг на
флагштоке; внизу в городе неистово метался во все стороны дым из труб;
вдали в открытом море увалялись под ветер или стремительно неслись ко-
рабли. "Скверный же выдался денек", - подумал я - и тут появилась она.
Волосы ее развевались по ветру и то и дело меняли цвет, платье облегало
ее точно статую, концы шали затрепетали у самого ушка и были пойманы с
неподражаемой ловкостью. Случалось вам видеть пруд в бурную погоду, ког-
да под порывом ветра он вдруг весь заискрится, заиграет, точно живой?
Так ожило, зарделось лицо этой девушки. Я смотрел, как она стоит, -
слегка наклонясь, чуть приоткрыв рот, с восхитительным беспокойством во
взгляде, - и готов был рукоплескать ей, готов был назвать ее истинной
дочерью ветров; Уж не знаю, отчего мне это взбрело на ум, быть может,
оттого, что был четверг и я только что вышел от парикмахера, но именно в
этот день я решился обратить на себя ее внимание. Она как раз подходила
к той части двора, где я сидел, разложив свои товары, и тут у ней из рук
выпал платок, ветер тот же час его подхватил и перекинул ко мне поближе.
Я мигом вскочил, я забыл про свое горчичного цвета одеяние, забыл, что я
простой солдат и мое дело - отдавать честь. С низким поклоном я подал ей
кусочек батиста.
ко мне.
добрым предзнаменованием? У вас, англичан, есть пословица: "Плох тот ве-
тер, который никому не приносит добра".
у вас есть.
это должно изображать дом, но, видите, трубы у него покосились. А вот
это при очень большой снисходительности можно счесть за табакерку, одна-
ко вот тут рука моя сорвалась! Да, боюсь, что во всех плодах моего руко-
месла вы обнаружите какой-нибудь изъян. На моей вывеске надобно напи-
сать: "Продажа вещиц с изъяном". У меня не лавка, у меня музей всяких
забавностей. - Я с улыбкой поглядел на свои разложенные напоказ изделия,
потом на нее и мгновенно стал серьезен.
дат, принужден заниматься подобным вздором, что тот, чье сердце исполне-
но печали, измышляет пустяки, на которые другим весело глядеть?
она, что-то наспех купив, присоединилась к своим спутникам.
она появлялась а крепости так часто. Ее тетушка была из тех несносных
старых дев-англичанок, о которых так наслышан свет, и поскольку делать
этой особе было решительно нечего и она знала два-три слова по-французс-
ки, в ней, по ее собственному выражению, пробудился интерес к пленным
французам. Дородная, шумная, уверенная в себе, она расхаживала по нашему
базару и держалась уж до того покровительственно и снисходительно, что
просто терпения не было. Она и в самом деле покупала много и платила
щедро, но при том так бесцеремонно разглядывала нас в лорнет да еще ра-
зыгрывала перед своими спутниками роль гида, что мы по праву не испыты-
вали к ней ни малейшей благодарности. За ней всегда тянулась целая свита
- скучные и подобострастные старые господа или глупые хихикающие девицы,
которые принимали каждое ее слово как откровение.
кенбарды-то какие? - говорила она.
настоящий оригинал.
имела обыкновение затесаться в толпу и, кивая на все стороны, обращаться
к нам, как ей казалось, по-французски.
ломаном языке:
дозволяли приличия, она же в ответ на эту тарабарщину с торжеством возг-
лашала:
на ее племянницу.
многолюдная свита и, волоча ее за собой по базару, дама сия рассуждала
пространней обыкновенного и притом еще менее деликатно, нежели всегда.
Из-под опущенных век я глядел все в одном и том же направлении, но по-
напрасну. Тетушка подходила к пленникам и отходила, и выставляла напоказ
то одного, то другого, точно обезьян в зверинце; но племянница держалась
поодаль, в другом конце двора и удалилась, как и пришла, ничем не пока-
зав, что заметила меня. Я не спускал с нее глаз, видел, что она ни разу
не обратила на меня взора, и сердце мое исполнилось горечи и уныния. Я
вырвал из сердца ее ненавистный образ, я навеки покончил со своею меч-
той, я безжалостно высмеял себя за то, что в прошлый раз подумал, будто
понравился ей; полночи я не мог уснуть, ворочался с боку на бок, вспоми-
нал ее очарование, проклинал ее жестокосердие. Какой ничтожной она мне
казалась, а вместе с нею и все женщины на свете! Мужчина может быть ан-
гелом, Аполлоном, но ежели на нем куртка горчичного цвета, она скроет от
женских глаз все его достоинства. Для этой девицы я - пленник, раб, су-
щество презренное и презираемое, предмет насмешек ее соотечественников.
Я запомню этот урок: теперь уж ни одна гордячка из неприятельского стана
надо мною не посмеется; ни у одной не будет повода вообразить, будто я
гляжу на нее с восхищением. Вы даже представить не можете, сколь я был
решителен и независим, сколь непроницаемы были латы моей национальной
гордости! Я вспомнил все низости, совершенные Британией, поставил весь
этот длинный перечень в счет Флоре и только после этого наконец уснул.
что кто-то остановился рядом со мною, - то была она! Я продолжал сидеть
- поначалу от растерянности, потом уже с умыслом, а она стояла, слегка
склонясь надо мною, словно бы сострадая мне. Она держалась очень скром-
но, даже робко, говорила вполголоса. Я страдаю в плену? - спросила она.
Может быть, у меня есть какие-нибудь жалобы?
Наполеона.
покраснела, французское слово прозвучало в ее устах как-то непривычно и
мило.
которой вы так слиты, что, кажется, будто даже ее ветры и дожди вам к
лицу, разве вы бы не горевали? Как можем мы не горевать - сын о матери,
мужчина о своей отчизне, ведь это у нас в крови.
мир иной тою же дорогой, что и многие честные и отважные люди: они пос-
ледовали за своей королевой на эшафот. Так что, как видите, хоть я и уз-
ник, обо мне не стоит слишком сожалеть, - продолжал я, - никто меня не
ждет, я один в целом свете. Куда хуже, например, вон тому бедняге в су-
конной фуражке. Он спит рядом со мной, и я слышу, как он тихонько плачет
по ночам. У него чувствительная душа, он исполнен чувств нежных и дели-
катных; по ночам во тьме, а иногда и среди дня, если ему удается отвести
меня в сторонку, он изливает мне свою тоску о матери и возлюбленной. А
знаете, отчего он выбрал меня в наперсники?
Но от взгляда ее меня обдало жаром.
деревни! Этого оказалось довольно, чтобы связать воедино все те челове-
ческие инстинкты, которые делают жизнь прекрасной, а какихто людей и ка-
кой-то уголок земли - особенно дорогими, те инстинкты, которых мне, ка-
жется, не дано!
лишь затем, чтобы задержать ее, но сейчас ее уход меня не огорчил бы:
тронуть душу очень не просто и так легко разрушить произведенное впечат-
ление!
половиной шиллингов и исчезла прежде, чем я успел ее поблагодарить.
Прекрасные выразительные глаза этой девушки, задрожавшая в них слеза,
сострадание, которое я услышал в ее голосе, легкость и пугливая грация
всех ее движений - все это, словно сговорясь, пленило меня и воспламени-
ло мое сердце. Что она сказала? Слова вовсе не были исполнены значения,
но глаза ее встретились с моими и зажгли у меня в крови огонь неугаси-
мый. Я полюбил ее и не страшился надеяться. Дважды я разговаривал с нею,
оба раза был в ударе, пробудил в ней сочувствие, нашел слова, которые
западут ей в память, будут звучать у ней в ушах ночью, когда она ляжет в
постель. Пусть я дурно выбрит и в шутовском платье - что за важность?
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Махров Алексей
Орлов Алекс
Корнев Павел
Шилова Юлия