Назад, назад! Мы ползем назад, укладываемся на великой груди Природы, как
малютки, и ждем, что она утешит нас, заставит нас забыть пережитое или
спасет от жала воспоминаний!
дивное лицо природы, нашей всеобщей матери? Кто не стремился лежать
где-нибудь на горе и следить, как облака плывут по небу, слушать раскаты
отдаленного грома, слиться, хотя бы ненадолго, своей бедной, жалкой жизнью с
жизнью природы, почувствовать биение ее сердца, забыть все свои печали,
погрузиться в ее вечную энергию и жизненную силу! Она создала нас, от нее мы
произошли, к ней и вернемся! Она дала нам жизнь и поглотит нас в своих
недрах.
матери-природы. Не той природы, которую вы знаете и видите -- в ровных
зеленеющих лесах, в улыбающихся нивах, но дикой природы, такой, какой она
была создана, нетронутой, девственной, не знающей борющегося и мятущегося
человечества. Я уйду туда, где на свободе бегают звери, назад, в страну,
история которой никому неизвестна, к дикарям, которых я люблю, хотя
некоторые из них так же беспощадны, как политическая экономия. Там я научусь
спокойнее думать о бедном Гарри, который лежит под сенью старой церкви, и
сердце мое не будет разрываться от тоски.
ковылял по комнате и раздумывал, как вдруг позвонили у наружной двери.
Спустившись с лестницы, я сам открыл дверь. Вошли мои старые друзья -- сэр
Генри Куртис и капитан Джон Гуд. Они уселись перед камином, где, я хорошо
помню это, горел яркий огонь.
гулять по такой погоде!
наклонился закурить ее у камина. В это время большое сосновое полено ярко
вспыхнуло и озарило всю его фигуру. Он был удивительно красивый человек.
Спокойное, властное лицо, тонкие правильные черты, большие серые глаза,
золотистые волосы и борода -- великолепный образец утонченного человеческого
типа. Его фигура не уступала по красоте лицу. Я никогда не видел таких
могучих плеч и такой широкой груди. В сущности, сэр Генри так
пропорционально сложен, что несмотря на свой рост -- 5 футов -- он выглядит
довольно высоким человеком. Я смотрел на него и не мог не подумать, какой
курьезный контраст с его лицом и рослой фигурой представляет моя собственная
тщедушная особа. Вообразите себе маленького, слабого человека, шестидесяти
трех лет, с пожелтевшим лицом, тонкими руками, большими темными глазами и
коротко остриженными, поседевшими волосами на голове, торчащими, как щетина,
худого, утонувшего в своем платье, -- и вы будете иметь полное понятие об
Аллане Кватермэне, которого обыкновенно называют "охотник Кватермэн", а по
месту рождения "Макумацан-англичанин".
человек, с мерцающими черными глазами, с вечным стеклышком в одном глазу. Я
назвал его коренастым, но это сказано слишком мягко, скорее он дюжий
человек. В последующие годы я должен, к сожалению, сознаться, Гуд начал
очень некрасиво толстеть. Сэр Генри уверяет, что все происходит от
праздности и обжорства. Гуду это не нравится, хотя он не может отрицать
данного факта.
столе, потому что печальный полумрак в комнате сильнее нагонял тоску,
наполнявшую сердце человека, похоронившего неделю тому назад все надежды
своей жизни. Я открыл шкап, находившийся в стене, и нашел там бутылку виски,
несколько бокалов и воду. Я люблю делать все сам, для меня невыносимо вечно
видеть кого-нибудь около себя, под боком.
мне, что они рады были утешить меня своим присутствием, своим молчаливым
сочувствием моему горю, так как это был их второй визит после похорон.
молчаливое присутствие людей, чем разговор, который только раздражает. Мои
друзья сидели, курили, пили виски с водой, я стоял у камина, также курил и
смотрел на них. Наконец, я заговорил.
Кукуана?
обратно к дикарям!
загадочной улыбкой.
другого, -- и не люблю загадок!
тебе. Мы с Гудом шли сюда и толковали. Он говорил...
мастер болтать. Что же это такое?
вещей.
если ты захочешь, мы можем отправиться в Африку, в новую экспедицию!
-- Я устал, смертельно устал от безделья, разыгрывая роль сквайра. Больше
года я не могу найти себе покоя, как старый слон, почуявший опасность. Я
вечно грежу о стране Кукуана, о рудниках царя Соломона и сделался жертвой
непреодолимого стремления бежать отсюда, уверяю тебя! Мне до смерти надоело
убивать фазанов и куропаток, я нуждаюсь в путешествии. Ты поймешь это
чувство, -- раз попробовал виски с водой, молока не возьмешь и в рот! Год,
проведенный нами в стране Кукуана, кажется мне, стоит всех остальных лет
моей жизни, сложенных вместе. Добавлю, что я глуп, что страдаю от этого, но
помочь ничем не могу. Я скучаю и, более того, только и думаю убраться
отсюда!
ни ребят, ни цыплят. Если со мной что-либо случится, то баронетство перейдет
к моему брату Георгу и его сыну, как известно. Мне нечего делать здесь!
теперь ты, Гуд, какие у тебя резоны для путешествия? Есть они?
если тут замешана дама, то не одна, а несколько!
деликатном и лично касающемся меня деле, -- я скажу вам: я начал слишком
толстеть!
можешь предложить?
Занзибара?
надо сделать 250 миль до Кениа. От Кениа до Лекакизара еще 200 миль, или
вроде этого, и там, я уверен, никогда еще не ступала нога белого человека.
Затем, если мы пойдем дальше, то вступим в совершенно неизведанную область.
Что вы скажете на это, друзья мои?
отправимся выполнять этот трудный план. Нам нужна перемена жизни, и мы
найдем совершенно иную природу, иных людей -- полную перемену. Всю мою жизнь
я мечтал посетить эти страны, и я надеюсь сделать это раньше, чем умру.
Смерть моего мальчика порвала последнюю связь между мной и цивилизованным
миром, и я вернулся к моей природной дикости. Теперь я скажу вам другую
вещь. В продолжение нескольких лет до меня доходили слухи о великой белой
расе, которая, как предполагали, обитает где-то в этом направлении, и я
мечтаю увидать этих людей, если они действительно существуют. Если вы,
друзья, желаете отправиться со мной, отлично! Если нет, я поеду один!
Куртис, вставая и кладя руку та мое плечо.
постараюсь добраться до Кениа и в другое место с трудно произносимым
названием и увижу несуществующую белую расу! Вот все, что я скажу!
уверен в существовании расы, потому что не слыхал о ней, Гуд! Вспомни о
рудниках царя Соломона!