каждом по четыре пули.
Окружной прокурор с невиданным вдохновением и дрожью в голосе обыгрывал
эту тему в сдоем заключительном слове. Энди Дюфресн, вещал прокурор, не
просто разгневанный муж, учиняющий расправу над неверной женой. Это,
говорил прокурор, если не простительно, то хотя бы понятно. Но мы имеем
дело с безжалостным чудовищем, с хладнокровным убийцей. Обратите
внимание, возвышал голос прокурор, четыре и четыре! Не шесть выстрелов,
а восемь! Он выпустил всю обойму, потом остановился, спокойно
перезарядил пистолет, и снова выстрелил в каждого из них. Естественно,
эта речь стала изюминкой газетных публикаций, которые пестрели
заголовками типа "Расчетливый убийца", "Восемь выстрелов в невинную
парочку", и прочей подобной пошлятиной.
шестизарядный пистолет тридцать восьмого калибра мистеру Дюфренсу за два
дня до убийства. Бармен из клуба в своих свидетельских показаниях
сказал, что Энди пришел в бар около семи часов вечера 10 сентября,
заказал три виски без содовой, выпил все это в течении двадцати минут. И
когда расплачивался, сообщил бармену, что направляется к Глену Квентину,
и о дальнейшем можно будет прочитать в утренних газетах. Другой клерк из
магазина, находящегося в миле от дома Квентина засвидетельствовал, что
Дюфресн зашел к нему тем вечером в четверть девятого. Он заказал
сигареты, три бутылки пива и несколько салфеток. Судмедэксперт заключил,
что Квентин и Линда Дюфресн были убиты между двадцатью тремя ноль-ноль
10 сентября и двумя ноль-ноль одиннадцатого сентября. Следователь,
который занимался этим делом, обнаружил на повороте, находящемся в
семидесяти ярдах от бунгало вещественные доказательства, которые были
представлены на суде: две пустые бутылки швейцарского пива с отпечатками
пальцев обвиняемого, около двадцати окурков тех самых сигарет, что
обвиняемый приобрел в магазине и отпечаток, отлитый в пластике, шин на
повороте, в точности соответствующий отпечатку шин на "Плимуте" 47
модели обвиняемого.
продырявлены пулями и испачканы порохом. Следователь заключил, что
убийца обмотал ствол оружия салфетками, чтобы приглушить звук выстрела.
холодно, рассудительно. Он сказал, что начал слышать кое-какие сплетни
где-то в конце июля. В начале августа он был так измучен
неопределенностью ситуации, что решил устроить проверку. Линда однажды
вечером собралась якобы съездить в Портленд за покупками после занятия
гольфом. Энди преследовал ее и Квентина до бунгало (которое газеты
окрестили "Любовным гнездышком"). Он припарковался на повороте и
подождал, пока Квентин отвезет Линду до клуба, где она оставила свою
машину. "Вы хотите сказать, что преследовали жену на вашем новом
"Плимуте"?" - спросил прокурор.
холодная запланированность его действий только усугубила негативное
отношение к нему судей и присяжных.
кровати, читала книгу. Он спросил ее, как прошла поездка в Портленд. Она
ответила, что все было замечательно, но она не присмотрела ничего, что
стоило бы купить. С тех пор Энди окончательно уверился в своих
подозрениях. Он рассказывал все это совершенно спокойно, негромким
ровным голосом, который за все время его показаний ни разу не пресекся,
не повысился, не сорвался.
когда была убита ваша жена? - спросил защитник.
монотонно и безэмоционально, как человек, зачитывающий меню в ресторане,
он поведал, что задумал самоубийство и зашел так далеко, что даже купил
пистолет 8 сентября в Левинстоне.
того, как Линда отправилась на встречу с Гленом Квентином в ночь
убийства. Энди рассказал, и впечатление, которое он произвел на жюри,
было наихудшим, какое только можно себе вообразить.
что из всех встречавшихся мне людей он обладает наибольшим
самообладанием. Если с ним все в порядке, то кое-какую информацию о себе
он выдает в час по чайной ложке. Но если с ним что-то не так, вам этого
никогда не узнать. Если Энди когда-то и пережил "темную ночь души", как
выражался какой-то писатель, он никогда никому этого не расскажет. Он
относится к тому типу людей, которые, задумав самоубийство, не
устраивают прощальных истерик и не оставляют трогательных записок, но
аккуратно приводят в порядок свои бумаги, оплачивают счета, а затем
спокойно и твердо осуществляют задуманное. Это хладнокровие и подвело
его на процессе. Лучше бы он проявил хоть какие-либо признаки эмоций.
Если бы голос его сорвался, если бы он вдруг разрыдался или даже начал
бы орать на окружного прокурора - все одно было бы ему на пользу, и я не
сомневаюсь, что он был бы амнистирован, например, в 1954. Но он
рассказал свою историю как машина, как бесчувственный автомат, как бы
говоря присяжным: "Вот моя правда. Принимать ее или нет - ваше дело".
Они не приняли.
степени пьян с 24 августа, и что он был человеком, который терял над
собой контроль и уже не мог удержаться от рюмки. Уже в это присяжные
могли поверить с большим трудом. Перед ними стоял молодой человек в
превосходном шерстяном костюме-тройке, при галстуке, превосходно
владеющий собой, с холодным спокойным взглядом. И очень сложно было
представить себе, что он напивается в стельку из-за мелкой интрижки его
жены с провинциальным тренером. Я поверил в это только потому, что у
меня был шанс узнать Энди так, как эти шесть мужчин и шесть женщин знать
его не могли.
время нашего знакомства. Он встречал меня на прогулочном дворе за неделю
до своего дня рождения, а потом перед Рождеством. Всякий раз он
заказывал бутылку "Джек Даниэль". Он покупал это так же, как и
большинство заключенных, получающих гроши за свой рабский труд здесь. С
1965 года расценки нашего труда подняли на двадцать пять процентов, но
они остались смехотворно низкими. Плата за мой труд составляла десять
процентов от стоимости товара. Прибавьте это к цене высоко классного
виски типа "Блэк Джек", и вы получите представление о том, сколько часов
тяжкого труда в тюремной прачечной могут обеспечить четыре бутылки в
год.
после отбоя продолжил это занятие. На следующее утро он отдал мне
остаток бутылки и сказал, чтобы я распределил спиртное между своими. И
другую бутылку, которую он пил на Рождество, и еще одну, заказанную на
Новый год, он вернул мне недопитыми с теми же инструкциями. Четыре раза
в год - и это человек, который прежде напивался безудержно, которого
алкоголь втянул в эту скверную историю. Достаточно скверную, скажу я
вам.
пьян, что помнит происходившее с ним только какими-то отрывками. Он
начал пить днем еще до того, как поссорился с Линдой. После того, как
она пошла на встречу с Квентином, он решил помешать ей. По дороге
заскочил в клуб, чтобы опрокинуть стопочку-другую. Он не помнит, что
говорил владельцу бара читать утренние газеты, да и вообще разговаривал
с ним. Он помнит, как покупал пиво в магазине, но не салфетки. "И зачем
бы мне нужны были салфетки?" - спросил Энди, и в одной из газет было
отмечено, что три леди из присяжных содрогнулись.
который упоминал эти чертовы салфетки, и мне кажется, так оно и было.
"Предположим, в соответствии с концепцией обвинителя, - говорил Энди на
прогулочном дворе, - они пристали к атому парню, что продавал пиво мне
ночью со своими вопросами. С тех пор, как тот тип меня видел, прошло три
дня. Мое дело занимало первую полосу любой газеты, было у всех на слуху.
Они насели на беднягу, пять-шесть копов, плюс следователь, плюс помощник
прокурора. Память на редкость коварная штука, Рэд. Они могли начать с
вопроса: "А не покупал ли обвиняемый у вас салфеток?", и затем гнуть
свою линию, не сворачивая. Если достаточное количество людей хочет,
чтобы ты что-то вспомнил, то вспомнишь, что очень вероятно. И есть еще
одна вещь, которая сильно давит на сознание. И поэтому я думаю, что
клерк легко убедил себя сам в истинности своих слов. Это слава, Рэд.
Представь, репортеры задают ему вопросы, фото во всех газетах... и, в
довершение всего, его выступление в суде. Сдается мне, что он прошел бы
- если действительно не прошел - детектор лжи, или поклялся бы - если
действительно не поклялся - именем своей матери, что я покупал эти
салфетки. И все же... память настолько коварна.
истории, эпизод с салфетками он опровергал, не задумываясь.
Действительно, здесь у них неувязка, согласись. Я был пьян в стельку.
Слишком пьян, чтобы думать о том, как приглушить звук выстрела. Если бы
я стрелял, я бы ни о чем уже не задумывался". Так говорил Энди.
наблюдал зажженный свет в окнах бунгало Квентина. Видал, как какой-то
огонек поднялся вверх по ступеням, затем проследовал вниз, и наступила
темнота. Энди говорил, что последующее он может только предполагать.
Квентина, чтобы убить его и Вашу жену? - спросил защитник.
Маккарти Кормак
Русанов Владислав
Херберт Фрэнк
Пехов Алексей
Суворов Виктор
Глуховский Дмитрий