славные дни старого оперного театра на улице Лепелетье. Портреты Вестриса,
Гарделя, Дюпона и Биготтини. Эта комната казалась дворцом девушкам из
кордебалета. Девушкам, которые ютились в общих помещениях, где напевали,
ссорились, дубася парикмахеров и костюмеров, угощали друг друга пивом,
черносмородинным ликером или даже ромом, пока мальчишка не начинал звонить в
свой колокольчик, вызывая танцовщиц на сцену.
привидение, вздрогнула:
частности, ей не терпелось получить больше информации.
ноги подкосились, и она упала в кресло.
облегающая кости, - тут же сказала:
фалдами. Джентльмен неожиданно появился в холле, и никто не видел, откуда он
пришел. Появился так внезапно, что, казалось, сошел со стены.
которая более или менее сохраняла присутствие духа.
этом призраке во фраке. Он передвигался по зданию подобно тени, не обращался
ни к кому (и никто не осмеливался обратиться к нему) и исчезал так быстро,
что невозможно было сказать, как он это сделал или куда ушел. Как и подобает
настоящему привидению, он двигался совершенно бесшумно. Среди девушек из
кордебалета о нем буквально ходили легенды. Все танцовщицы утверждали, что
встречали его и, мало того, были жертвами его дьявольских чар. Любой
несчастный случай, потерянная пуховка от пудры, шутка, которую сыграл с
танцовщицей кто-то из друзей, - все это немедленно связывалось с
привидением, призраком Оперы.
фраках, которые отнюдь не являются привидениями. Но этот фрак отличался от
других одним: его носил скелет. Во всяком случае, так говорили танцовщицы. И
у скелета, разумеется, была голова мертвеца.
возникла из описания привидения, данного Жозефом Бюке, главным рабочим
сцены, который действительно видел его. Бюке столкнулся с призраком лицом к
лицу на маленькой лестнице, которая начинается около рампы и ведет вниз, в
подвалы. Он видел его всего лишь одну секунду, но это произвело на него
неизгладимое впечатление.
"Он невероятно худ, черный фрак висит свободно на его костлявом теле. Глаза
смотрят прямо вперед и так глубоко посажены, что едва различимы. Все, что вы
действительно видите, - это два темных отверстия, какие бывают у скелетов.
Его кожа натянута, как на барабане. Она не белая, а неприятно желтая. Нос
настолько мал, что совершенно не виден, когда смотришь со стороны, и это
отсутствие носа производит ужасное впечатление. Волос почти нет, только три
или четыре длинных темных локона свисают со лба и за ушами".
мгновенно исчезло, не оставив никакого следа.
почти полностью отсутствовало воображение, и он был трезв. Его слушали с
изумлением и интересом. Немедленно несколько человек начали говорить, что
они тоже сталкивались с призраком в вечернем платье и с головой мертвеца.
мистификации одного из своих подчиненных. Но вскоре один за другим произошли
инциденты настолько странные и необъяснимые, что даже самые закоренелые
скептики были потрясены.
не боятся огня. Пожарный, о котором идет речь, лейтенант, пошел как-то
осмотреть подвалы и, кажется, рисковал не больше чем обычно. Неожиданно он
появился в зрительном зале бледный, с трясущимися руками, с глазами,
вылезшими из орбит, и почти упал в обморок на руки матери маленькой Жамме. И
почему? Потому что увидел голову в огне, голову без тела, которая
приближалась к нему на уровне глаз. А ведь, повторяю, пожарные не боятся
огня! Имя этого лейтенанта было - Папен.
соответствовала описанию призрака, данному Жозефом Бюке. Тщательно
расспросив Папена, а затем и Жозефа Бюке, танцовщицы пришли к единодушному
мнению, что у привидения несколько голов и что оно меняет их по своему
желанию. Поскольку даже пожарный, причем лейтенант, упал в обморок при виде
жуткого призрака, балерины и стажеры нашли в этом достаточно оправдания для
страха, который заставлял их бежать так быстро, как только можно, когда им
надо было миновать темные уголки плохо освещенного коридора.
встрече, Ла Сорелли решила улучшить, насколько это возможно, охрану здания,
которое подпало под дьявольские чары. Окруженная танцовщицами и большой
группой стажеров в трико, она направилась в вестибюль к привратнику,
неподалеку от двора администрации, и положила ему на стол подкову. Отныне
каждый (речь идет не о зрителях), кто приходил в Оперу, должен был
прикоснуться к этой подкове, прежде чем подняться по лестнице. Тот, кто не
делал этого, рисковал стать жертвой темной силы, которая овладела зданием от
подвалов до чердаков. Поверьте, я не придумал эту подкову (так же как и все
остальное в этой истории), и ее до сих пор можно видеть на столе в
вестибюле, перед конторкой привратника, когда входишь в Оперу через двор
администрации.
***
когда они вошли в артистическую уборную Ла Сорелли.
возросла еще больше.
дыханием. Наконец, проявляя неподдельный страх, Жамме бросилась в дальний
угол и прошептала одно слово:
не шагов - как будто легкая шелковая одежда скользнула вдоль двери. Ла
Сорелли, пытаясь подавить страх, подошла к двери и спросила равнодушным
голосом:
Ла Сорелли, сделав над собой усилие, сказала очень громко:
газовую юбку Ла Сорелли. - Не открывай! Боже мой, не открывай!
рискнуть, она отперла дверь, открыла ее (танцовщицы отступили в ванную, а
Мег Жири едва дышала: "Мама! Мама!") и смело выглянула в коридор. Он был
пуст. Газовый свет, подобно огненной бабочке в стеклянной тюрьме, бросал
зловещий красный отблеск на все вокруг. С тяжелым вздохом Ла Сорелли быстро
закрыла дверь.
где-нибудь здесь. Я не пойду обратно одеваться. Мы спустимся сейчас вниз
вместе и вместе вернемся.
как считают, отвращает несчастье. А Ла Сорелли украдкой обвела крест святого
Андрея на деревянном кольце, которое было на третьем пальце ее левой руки.
лицом и гибким, как ветка ивы, телом. Обычно о ней говорят, что она "милое
создание". Голова ее легко покачивается, словно перо цапли, на длинной,
гордой, элегантной шее. Когда она танцует, движения ее бедер придают всему
телу трепет невыразимого томления. Когда балерина поднимает руки и
напрягается, чтобы начать пируэт, тем самым подчеркивая линии бюста и
выделяя бедро, мужчины, говорят, готовы размозжить себе голову из-за
неосуществленного желания".
Сорелли его почти не имела. Впрочем, никто не ставил ей это в вину.
Привидение? Может быть, его никто и не видел!
головой мертвеца, точно таким же, каким его видел Жозеф Бюке!
Вчера днем, средь бела дня!
Он был в кабинете режиссера. Вдруг дверь открылась и вошел перс. Вы знаете,
у перса дурной глаз...