за жизнь - в странах, которые похожи на один сплошной пляж Малибу.
Удовлетворяешь прихоти какого-нибудь араба и живешь в замке. У нее тоже
может быть такое. Все возможно.
тебя в "Шлюхе". Сильней! Это же не укус! Я видел тебя в "Шлюхе". Классная
картина! Мне бы такую работку, чтобы снимать такие картинки! Я бы справился!
раздавала автографы. Ты на моем билете расписалась?
приготовила "клинекс".
отодвинулся от дыры. - Я тебя люблю, слышишь?
"кольт" сорок пятого калибра. С изысканной гравировкой и перламутровой
рукояткой. На поясе - патронташ с тремя десятками патронов, как минимум. -
Ты мне столько раз снилась. Такие яркие сны!
этот псих? - Давай, парень!
я тоже любил, - добавил он. С той стороны послышался рвотный спазм.
как с окровавленного дула капает.
потрясенная гора плоти. В какой-то из кабинок распахнулась дверь. Из нее
выскочила девица восточного вида, увидела "кольт", истерически завизжала и
захлопнула дверцу обратно. Из другой выглянул мужчина; скуластое лицо
исказила гримаса ужаса.
падения тела кабинка сложилась, как карточный домик. Трэвис с горящими
глазами двинулся в сторону выхода, по пути наобум стреляя во все кабинки. В
тесном пространстве выстрелы звучали оглушительно; картонные стенки
разлетались на куски. Начался настоящий бедлам - отовсюду слышались вопли,
визги, проклятия, призывы к Богу... Бритоголовый сунул руку в карман.
Блеснуло лезвие.
повалился на спину, нож выпал из руки и покатился по линолеуму. Трэвис
отпихнул с дороги окровавленную тушу и уже взялся за ручку двери, как чья-то
рука ухватила его за волосы и рванула назад.
Я убью тебя, грязный ублюдок!
перламутровой накладки на рукояти выскользнул голубоватый четырехдюймовый
зазубренный стальной нож. Трэвис ткнул его в мясистую щеку и с силой рванул
на себя, раздирая рот.
пронзил до костей, как грубый наркотик. Он вытер окровавленное лезвие
подвернувшимся пакетом от "королевского бургера", нажал кнопку, и нож
скользнул обратно в тайник. Затем с изяществом профессионала крутанул
револьвер вокруг пальца и убрал его в кобуру.
бледным, потным, а взгляд - ленивым и удовлетворенным.
Глава 2
погрузившийся в чтение избранного им на сегодня учебника по философии. Иисус
плакал почти две тысячи лет назад, и нынче наверняка бы лил слезы в три
ручья. Но мужчина знал - слезы сами по себе ничего не изменят. Если бы
Иисус, обладая безграничной духовной властью над миром, просто расплакался,
признал свое поражение и отказался от человечества как от безнадежного дела,
тогда действительно - и миру, и человечеству грозило бы сгинуть во мраке.
Нет, речь идет не только о слезах. Должно быть еще и мужество.
послеполуденное солнце пробивалось сквозь неплотно задернутые шторы; лучи
высвечивали кусок бежевой стены с укрепленным на ней распятием Христа. Рядом
стоял книжный шкаф, доверху заполненный научными трудами на такие темы, как
искупление грехов, логика религии, католицизм и Третий мир, искушение. Рядом
со шкафом - портативный телевизор с подсоединенным видеоплейером и коллекция
кассет, среди которых были "Победа над грехом", "Задачи городского
духовенства" и "Путь борца".
двенадцати три. Ровно в три он должен быть в исповедальне. Но время еще
есть. Он прошел в маленькую кухню, налил себе из кофейника чашку остывшего
кофе, заваренного утром, и отнес ее с собой в кабинет. Часы вежливо тикали
на каминной доске. В углу кабинета стоял мужской спортивный велосипед,
десятискоростной. Переднее колесо крепилось в специальной раме, что давало
возможность заниматься тренировками не выходя из помещения. Он подошел к
окну и раздвинул шторы, подставляя лицо солнцу. Взор его устремился вдоль
Вальехо-стрит.
темно-голубые глазам длинные тонкие светлые волосы, зачесанные назад. Ему
было тридцать три года, хотя на вид можно было дать лет на пять меньше. В
уголках глаз наметились маленькие морщинки; чуть более глубокие складки
обрамляли рот; длинный, аристократический нос, твердый квадратный
подбородок. Ростом не меньше шести футов и одного дюйма. Кожа лица
бледноватая, поскольку на свежем воздухе приходилось бывать нечасто, но
благодаря жесткому спортивному режиму, включающему занятия велосипедом и
джоггинг <спортивный бег трусцой Cogging, англ.).>, вес удавалось
поддерживать примерно на уровне ста семидесяти фунтов. Будучи человеком
дисциплины и организации, он был глубоко уверен, что во внешнем мире с
разладом, беспорядком и необузданным хаосом жить ему было бы гораздо
труднее. Он рожден для размеренной жизни священнослужителя, с ее ритуалами и
умственными страстями. Он уже был священником более двенадцати лет, а до
того прилежно изучал все полагающиеся священнику дисциплины. Над приземистым
серым зданием ему был виден большой красный "X" - символ, укрепленный на
крыше одного из домов Бродвея. И край другой вывески - с надписью "Девушки и
юноши". На утреннем собрании монсеньер Макдауэлл сказал, что вчера вечером в
одном из этих приютов греховной плоти была стрельба, но подробности пока
неизвестны. Молодой священник никогда не был на этой улице, начинающейся в
квартале от собора Святого Франциска; сама мысль об этих притонах похоти и
коррупции вызывала жжение в желудке.
величественной красоты Божественного творения. Но молодой священник часто
задумывался, почему Бог допускает существование такой похоти и греха.
Безусловно, человечество стало бы гораздо лучше, если бы все подобные места
были сведены под корень. Он еще некоторое время посмотрел на красный "X",
кашлянул, покачал головой и отвернулся.
собирается из отдельных кусочков (jigsaw puzzle, англ.).>, разложенный на
столе. Головоломка представляла собой картинку из тысяч разноцветных веселых
горошинок, и он упорно складывал ее уже в течение двух недель. Теперь он
нашел еще два подходящих кусочка и присоединил их к уже имеющимся.
рот специальной жидкостью. Потом надел темную рубашку, белый пасторский
воротничок, подошел к платяному шкафу и облачился в черную сутану. На
верхней полке шкафа лежало не меньше дюжины коробок с паззлами, часть из
которых даже еще не распечатана. Он поцеловал четки, наскоро сотворил
молитву перед распятием, сунул в карман пакетик леденцов и покинул свою
комнату. Над нагрудным карманом у него была укреплена пластинка, сообщающая,
что он - отец Джон Ланкастер.
священника с административным крылом церкви, где располагался и его
собственный кабинет. Отец Дэррил Стаффорд, брюнет лет сорока с небольшим,
вышел из своего кабинета к питьевому фонтанчику.
опаздываю.
линзы белым носовым платком. - Я получил почти окончательные цифры
предварительного бюджета. Если хочешь познакомиться с ними завтра - мое
время в твоем распоряжении.
У него были большие совиные умные глаза. - Слышал про вчерашнее
происшествие?
двери, чувствуя некоторое внутреннее напряжение перед принятием исповеди.
полиции, курировавшим тот район. - Он сказал, двое убиты и один ранен.