Чтение 2–й страницы книги ~Оправдание добра~

высшему началу и составляющее индивидуально-душевный корень религии. -
Указание Дарвина на зачатки религиозного чувства у прирученных животных

V. Чувства стыда, жалости и благоговения исчерпывают в основе всю область
возможных нравственных отношений человека: к тому, что ниже его, что равно
ему и что выше его. - Эти нормальные отношения определяются здесь как
господство над материальною чувстве нностию, как солидарность с живыми
существами и как внутреннее подчинение сверхчеловеческому началу. - Прочие
определения нравственной жизни (все добродетели) могут быть показаны как
видоизменения этих трех основ, или как результат взаимодействия между н ими
и умственною стороною человека. - Пример

VI. Совесть как видоизменение стыда в отчетливой и обобщенной форме. -
Мнимая совесть животных

VII. Из фактических нравственных основ разум человеческий выводит
всеобщие и необходимые принципы и правила нравственной жизни

ГЛАВА ВТОРАЯ. АСКЕТИЧЕСКОЕ НАЧАЛО В НРАВСТВЕННОСТИ

I. Нравственное самоутверждение человека как существа сверхматериального
- полусознательное и неустойчивое в простом чувстве стыда - действием разума
возводится в принцип аскетизма. - Предмет отрицательного отношения в
аскетизме не есть материальная прир ода вообще: она не может быть сама по
себе признана злом ни с какой точки зрения (Доказательство из сущности
главных пессимистических учений: Веданты, Санкьи, Буддизма, египетской
гностики, манихейства)

II. Противодействие духовного начала материальной природе, выражающееся
непосредственно в стыде и развивающееся в аскетизме, вызывается не этою
природой самою по себе, а захватом со стороны ее низшей жизни, стремящейся
сделать разумное существо человека

страдательным орудием, или же бесполезным придатком слепого физического
процесса. - Осмысливая факт стыда, разум логически выводит из него
необходимую, всеобщую и нравственно-обязательную норму: стихийная жизнь в
человеке должна быть подчинена духовной

III. Нравственное понятие о духе и плоти. - Плоть как животность или
неразумность, возбужденная и выходящая из своего существенного определения,
служит материею, или скрытою (потенциальною) основой духовной жизни. -
Реальное значение борьбы между духом и плотью

IV. Три главные момента в борьбе духа с плотью: 1) внутреннее
саморазличение духа от плоти; 2) действительное отстаивание духом своей
независимости; 3) явное преобладание духа над плотью, или упразднение
дурного плотского начала. Практическое значение вт орого момента, которым
обусловлены определенные и обязательные нравственные требования, и прежде
всего требование самообладания

V. Предварительные аскетические задачи: приобретение разумною волей
способности управлять дыханием и сном

VI. Аскетические требования относительно функций питания и размножения. -
Недоразумение в вопросе о половых отношениях. - Христианский взгляд на дело

VII. Различные области борьбы духа с плотью. - Психологический захват
дурного начала в трех моментах: помысла, воображения, пленения. -
Соответствующие аскетические правила, чтобы дурное душевное состояние не
перешло в страсть и порок: "разбивание вавило нских младенцев о камень";
отвлекающее размышление; восстановляющий нравственный поступок

VIII. Аскетизм, или возведенное в принципе воздержание, есть несомненный
элемент добра. - Когда этот добрый элемент принимается сам по себе за целое
и безусловное добро, является злой аскетизм по первообразу диавола, который
совсем не ест, не пьет, не сп ит и пребывает в безбрачии. - Если злой или
безжалостный аскет, как подражатель диавола, не может быть нравственно
одобрен, то, значит, самый принцип аскетизма имеет нравственное значение,
или выражает добро, только условно, именно под условием своего со единения с
принципом альтруизма, коренящимся в жалости

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЖАЛОСТЬ И АЛЬТРУИЗМ

I. Положительное значение жалости. - Как стыд выделяет человека из прочей
природы и противупоставляет другим животным, так жалость внутренно связывает
его со всем миром живущих

II. Внутренним основанием нравственного отношения к другим существам
(независимо ни от каких метафизических теорий) может быть только жалость,
или сострадание, а не сорадование, или сонаслаждение. - Положительное
сочувствие чужому удовольствию заключает

в себе одобрение этого удовольствия, которое, однако, может быть и
дурным: следовательно, и участие в нем бывает хорошо или дурно, смотря по
предмету, само же по себе ни в каком случае не есть основание нравственных
отношений (как могущее быть и безнравс твенным). - Устранение некоторых
возражений

III. Жалость как побуждение к альтруистическим действиям и как возможное
основание альтруистических правил

IV. Взгляд Шопенгауэра на иррациональный, или таинственный, характер
сострадания, в котором будто бы происходит непосредственное и совершенное
отождествление отдельной особи с другою, ей чуждою. - Опровержение этого
взгляда. - В основном проявлении состр адания - материнском инстинкте
животных ясна теснейшая реальная связь между существом жалеющим и тем, кого
оно жалеет. - Вообще данная в опыте и разуме естественная связь всех
существ, как частей одного целого, достаточно объясняет свое психологическое
в ыражение в жалости, которая таким образом вполне соответствует явному
смыслу вселенной, согласна с разумом, или рациональна. - Фальшивое
представление жалости как непосредственного и полного отождествления двух
существ. - Пояснения

V. Безграничная вселенская жалость, описанная св. Исааком сирийским

VI. Жалость сама по себе не есть еще достаточная основа всей
нравственности, как ошибочно утверждал Шопенгауэр. - Сердечная доброта к
живым существам совместима с безнравственностью в других отношениях. - Как
бывают злые аскеты, так бывают невоздержные и беспутные добряки, которые, не
делая прямого и намеренного зла, вредят своим постыдным поведением не только
себе, но и ближним

VII. Истинная сущность жалости не есть простое отождествление себя и
другого, а признание за другим собственного (ему принадлежащего) значения -
права на существование и наибольшее благополучие. - Эта идея жалости, взятая
в своей всеобщности и независимо от субъективных душевных состояний, с нею
связанных (т.е. взятая логически, а не психологически), есть правда и
справедливость: правда, что и другие существа однородны и подобны мне, и
справедливо, чтобы я относился к ним, как к себе. Альтруизм как соот
ветствие правде, или тому, что есть, и эгоизм как предполагающий неправду,
или то, чего нет, так как единичное я вовсе не имеет в самом деле того
исключительного и центрального значения, которое оно себе усвояет в эгоизме.
- Расширение личного эгоизма в

семейный, национальный, государственный, вероисповедный, хотя и выражает
исторические успехи нравственности, не упраздняет, однако, принципиальную
ложь эгоизма, которая отвергается безусловною правдой альтруистического
начала

VIII. Два правила - справедливости (никого не обижать) и милосердия (всем
помогать), вытекающие из принципа альтруизма. - Ошибочное разобщение и
противопоставление справедливости и милосердия, которые на деле суть лишь
различные стороны или способы прояв ления одного и того же этического
побуждения. - Нравственное начало в форме справедливости требует не
материального, или качественного, равенства всех субъектов, единичных и
собирательных, а лишь того, чтобы при всех необходимых и желательных
различиях с охранялось нечто безусловное и единое для всех - значение
каждого как самоцели, т.е. как того, что не может быть сделано лишь
средством для чужих целей

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. РЕЛИГИОЗНОЕ НАЧАЛО В НРАВСТВЕННОСТИ

I. Особенность нравственных определений религиозного характера. - Их
зерно - в нормальном отношении детей к родителям, основанном на неравенстве,
несводимом к справедливости и невыводимом из жалости: ребенок
непосредственно признает превосходство родител ей над собою, свою
зависимость от них, чувствует к ним благоговение и необходимость послушания.
- Пояснения

II. Первичный зародыш религии есть не фетишизм (доказательство) и не
натуралистическая мифология (доказательство), a pietas erga parentes1 -
сначала относительно матери, потом отца

III. Религиозное отношение детей к родителям как к своему
непосредственному провидению естественно осложняется и одухотворяется,
переходя в почитание родителей отшедших, возвышенных над всем окружающим и
обладающих таинственным могуществом; отец при жизн и является только
кандидатом в боги, а пока лишь посредником и жрецом настоящего бога -
умершего деда, или предка. - Характер и значение религии предков (пояснения
из верований древних народов)

IV. При всех различиях религиозных представлений и способов богопочитания
- от первобытного культа родовых предков и до христианского поклонения в
духе и истине единому всемирному Отцу Небесному - нравственная сущность
религии остается одна и та же: дики й каннибал и совершенный праведник,
поскольку они оба религиозны, сходятся в сыновнем отношении к высшему и в
решении творить не свою волю, а волю Отца. - Такая естественная религия есть
неотъемлемая часть закона, написанного в сердцах наших, и без нее н
евозможно осмысленное исполнение других нравственных требований

V. Мнимое безбожие, или нечестие. - (Пример). - Случаи действительного
нечестия, т.е. непризнания над собою ничего высшего, так же мало говорят
против нравственного принципа благочестия и его обязательности, как
фактическое существование бесстыдных и без жалостных людей не подрывает
обязанностей воздержания и человеколюбия. - Независимо от наличности или
отсутствия у нас каких бы то ни было положительных верований мы должны, как
разумные существа, признавать, что есть смысл в жизни мира и в нашей собстве
нной, в силу чего все зависит от высшего разумного начала, к которому мы и
должны ставить себя в сыновнее отношение, подчиняя все свои действия "воле
Отца", говорящей нам через разум и совесть