Друзья могли часами сидеть на диване и беседовать. Бабушка рассказывала
внуку о горячих денечках, о воздушных боях над Кенигсбергом и Берлином,
знакомила его с новой техникой, а внук пересказывал бабушке прочитанные
книги.
осталось безымянных семитысячников. Вернулся папа. Мировой рекорд заносчивой
американки был побит путем приземления точно в крест с высоты 22 000 метров.
Вернулась мама. Управление ГВФ в торжественной обстановке проводило на
заслуженный отдых бабушку. Семья зажила дружно и содержательно.
работал в пионерской организации, много времени уделял искусству и спорту.
Может составиться впечатление, что он был совершеннейшим пай-мальчиком,
эдаким занудой-тихоней, образцово-показательным любимчиком педагогов. Должен
прямо сказать, что такое впечатление было бы неверным. Ничто человеческое
было ему не чуждо. Он никогда не отказывал себе в удовольствии трахнуть
портфелем по голове какого-нибудь юного прохвоста, обидевшего одноклассницу
Наталью Вертопрахову, часами мог мять в снегу наперсника детских забав
Вальку Брюквина - словом, он рос совершенно нормальным мальчиком. Успехи же
его были вызваны недюжинными способностями и поразительной увлеченностью, с
которой он подходил к каждому делу. Сверстники любили Геннадия за живой
нрав, обширные знания и успехи в спорте. У него было много друзей и среди
взрослых - почтовые работники и библиотекари, альпинисты и парашютисты,
военнослужащие. Кроме того, у него было несколько заочных знакомств за
пределами нашей страны. Пользуясь своим блестящим английским, Геннадий
поддерживал постоянную переписку с мальчиками из Великобритании, Нигерии,
Новой Зеландии, Танганьики...
литературе. Властителями его дум стали Пушкин и Гёте, Толстой и Шекспир.
Зачитанная до дыр "Библиотека фантастики и приключений" к тому времени
покрылась тонким слоем пыли, и все-таки иногда юный эрудит останавливался
перед портретом предка и тихо беседовал с ним о своих друзьях, водителях
фрегатов, о тихоокеанских атоллах, о схватках с пиратами, о морских
глубинах...
ему шел тогда одиннадцатый год, познакомился с Николаем Рикошетниковым.
Произошло это в Доме культуры промкооперации на сеансе одновременной игры
против гроссмейстера Михаила Таля.
поглядывая на лобастого симпатичного мальчика в белом свитере, сидящего за
десятой доской.
мой, неужели он примет жертву?" - Примете жертву? - спросил Геннадия сосед
слева. Геннадий посмотрел на него. Это был мужчина лет 27- 30, с худым и до
черноты загорелым лицом, с умными и очень живыми глазами, с небольшим шрамом
на лице возле носа. Одет он был в обыкновенный серый костюм, но на левой
руке у него были массивные часы странной треугольной формы, а правую руку,
слегка прикрывая большой разветвленный шрам, обхватывал браслет, сделанный
то ли из ракушек, то ли из зубов какой-то глубоководной рыбы.
знаете эти жертвы Таля. Как начнет потом шерстить!
мельком взглянул на позицию соседа.- А вот вам грозит мат.
позицию и прошептал: - А ведь верно...
сизоносый дородный мужчина, от которого исходил какой-то странный,
совершенно незнакомый мальчику запах. Так пахнет, должно быть, смесь
одеколона и вчерашнего винегрета.
стыдно? А еще мастер спорта!
прикрыв трехэтажным подбородком мастерский значок, и вытащил из кармана две
талевские пешки, коня и ладью.
взгляд экс-чемпиона мира. Быстро делая ходы, Таль приближался к Геннадию. В
зале слышались глухие рыдания побежденных и звонкий смех редких счастливцев,
сделавших ничью. Матч на ста досках близился к концу, Геннадий снял пешкой
белого ферзя и спокойно стал ждать.
взглядом доску, вздрогнул и, глубоко заглянув в глаза мальчику, прошептал: -
Поздравляю с победой.
покачивался то ли от усталости, то ли от огорчения. Сосед слева крепко пожал
руку Геннадию;
кожаном полупальто с многочисленными "молниями" и в рыжей забавной кепочке.
Рикошетников Николай Ефимович.
смерил Геннадия уничижительным взглядом и хохотнул вызывающе:
тоска. Кто знает, сколько надежд связывал этот человек с сегодняшним матчем!
гастроному.
Неве.
путешественник Стратофонтов?
любимым героем моего детства. Никогда не забуду описание его битвы с
эскадрой Рокера Буги! Может быть, благодаря Стратофонтову я и пошел в
мореходку?
крепости, тротуары и перила моста.
большого крейсера, явившегося в город на Октябрьские праздники.
школьник, но кто знает, может быть, со временем будете чемпионом мира.
усмехнется ли он. Нет, Рикошетников и не думал усмехаться. Чуть склонив
голову, он предупредительно и серьезно слушал выдающегося мальчика. - ...В
раннем детстве я мечтал стать моряком, - продолжал Геннадий.-
Путешественником, как мой предок. Я, можно сказать, бредил Океанией. Но
согласитесь, Николай Ефимович, какой смысл сейчас становиться
путешественником? Ведь все уже давным-давно открыто, исследовано. Море стало
вполне обычным... Эх, надо бы мне родиться хотя бы в XIX веке, а еще лучше в
XVII!
сейчас острова не откроешь, и лайнеры пересекают Атлантику за пять дней
точно по расписанию. Но знаете, Гена, океан остается океаном, и все моряки
это понимают. Он так огромен... у него непонятный характер... с ним шутить
нельзя. Даже гигантские атомные субмарины иной раз пропадают в нем без
следа. Вспомните "Трешер"!
даже какая-то чертовщина мерещиться, кажется, что там, под тобой, на
страшной глубине, есть какая-то совершенно неизвестная и недоступная даже
воображению жизнь. Большие глубины, Гена, практически ведь еще не
исследованы.
Утром как-то выхожу на палубу - батюшки! - прямо под бортом метрах в десяти
чудовищная рыба величиной со слона. Ярко-красная и будто светящаяся изнутри.
Плывет на поверхности, таращит жуткие буркалы, как будто бы пощады просит.
Потом переворачивается на брюхо, и точка. Подняли мы ее на палубу. Наш
главный ихтиолог чуть в обморок не упал. "Глазам своим не верю! - кричит.-
Это же рыба намадзу!" Оказалось, что это полумифическая глубоководная рыба,
существование которой ученые подвергали сомнению. В японских старых книгах
говорится, что рыба намадзу предвещает землетрясение. Всплывает на
поверхность и подыхает. Ученые считают это чистым вымыслом. Но между прочим,
Гена, через три дня на Кьюри было сильное землетрясение...