Чтение 2–й страницы книги ~Приключения Васи Куролесова~

- Высока.

- Какой же ты человек плохой! То пятачки не подходят, то
цена высока. Угрюмый ты.

- Ты сам угрюмый, вон усы-то как повисли.

- Новое дело! Теперь усы ему не нравятся! Ай да парень!
Откуда только такие берутся?

- Из деревни Сычи, - весело сказал Вася. - Говори новую
цену. Пониженную.

Черноусый сказал, и новая цена Васе понравилась, но он
так подумал: "Поторгуюсь еще для блезиру, пусть знает, что я -
тертый калач".

Вася поторговался еще, и черноусый сказал:

- Вижу, ты тертый калач. Ладно уж, скину трешник. Только
для тебя.

- Держи деньги. И суй поросят в мой мешок.

- Э, да чего там, - ответил продавец, сосчитав деньги. -
Забирай их прямо в мешке, а мне свой пустой отдай.

Вася отдал ему свой мешок, вжик - перетянул мешок с
поросятами веревочкой.

"Дело сделано", - подумал Вася и пошел к выходу.

- Стой-ка, - обиделся вслед ему черноусый, - хоть бы "до
свидания" сказал.

- Ничего, - ответил Вася, - обойдешься.

Он шел к выходу и думал: "Хоть я и деревенский парень, а
грубиян".

Это ему нравилось. Ему хотелось быть грубияном и тертым
калачом, да, пожалуй, и от стреляного воробья он бы не
отказался.

Вася чувствовал спиной, как трепыхаются в мешке поросята,
и это ему нравилось, потому что было щекотно, да и поросята, в
конце концов, были, конечно, славные, правда, с маленькими по
размеру пятачками.

Глава третья. Парочка поросят

На станции Вася выпил квасу в честь хорошей покупки, а
потом сел в электричку. Поросята шевелились в мешке, а когда
поезд тронулся, стали повизгивать.

Вася стоял в тамбуре и глядел в окошко на пробегающие
поля, дачи, елочки, телеграфные столбы. Пассажиры в тамбуре
что-то кричали друг другу, махали руками и курили, выпуская
изо рта тяжелые махровые кольца, колеса стучали под вагоном -
иэх! - мчался поезд в деревню Сычи и еще дальше... К дому Вася
добрался под вечер, когда солнце уже стало садиться и
покачивалось над деревней Сычи.

Мама Евлампьевна стояла у ворот и еще издали крикнула:

- Васьк! Неужто не купил?

Вася промолчал. Ему не хотелось орать на всю деревню.

- Чего у тебя в мешке-то? - кричала Евлампьевна. - Говори
скорей! Неужели поросенок! Слышь, Марусенька, Васька-то
поросенка несет!

- Бум, бум-бум! - отвечала ей соседка Марусенька из-за
оконного стекла.

- Пара поросенков, мам, - сказал Вася, кладя мешок на
землю.

- Да неси их скорей в избу! Застудишь. Они небось
махонькие.

- Это еще как сказать, - говорил Вася, внося мешок в
избу. - Не такие уж махонькие, да и не слишком большие. В
самый раз, крепенькие.

Пока Вася развязывал мешок, поросята шевелились в нем и
повизгивали.

- И куры у нас есть, - кричала Евлампьевна, обращаясь к
подоспевшей поглядеть поросят Марусеньке, - и утки! А поросят
нету. Встану утром и грущу. Вот бы, думаю, поросеночка
завесть.

- То-то я и говорю, - басовито бубнила в ответ
Марусенька. - Без свиньи какой двор. Со свиньей жить веселее.

- Да развязывай же скорее! - кричала Евлампьевна.

- Куда спешить-то, мам?.. - отвечал Вася, развязав мешок.
Он встряхнул его, и из мешка, ощерясь и вроде даже противно
улыбаясь, вылез рыжий облезлый пес.

Глава четвертая. Темная ночь

Ночь стояла на дворе.

Лунный облик мерцал через окошко. В темноте тикали на
стенке ходики: тик, тик, тик...

"Ну, дьявол черноусый! - думал Вася, ворочаясь на
кровати. - Ловко обманул".

- Ладно, Васьк, - вздыхала Евлампьевна, - спи. Обойдемся
и без свиньи. Вон у людей даже кур нету - живут.

Но Вася не мог спать. Только закроет глаза - видится ему
рынок в Карманове, толпа народу, грызущая семечки, а вдалеке,
под башней, - черноусый, противный-противный. И все
подмигивает: "Купи поросеночка!"

"Как же пес оказался в мешке? - думал Вася. - Не через
дырку же пролез! Значит, черноусый мешки переменил, пока я
деньги считал. Вместо мешка с поросятами подсунул мешок со
псом".

- Ты куда пса девал? - спросила Евлампьевна. Она все
ворочалась на печке, переставляя валенки, которые там
сушились.

- На улицу выгнал.

"А пес-то какая свинья! - думал Вася. - Сидел в мешке и
нарочно похрюкивал. Надо было его поленом огреть... А я-то
хорош! - думал Вася далее. - Развесил уши: мол, я - тертый
калач! А сам лопух лопухом".

Наконец Вася заснул и спал мрачно, без снов, вздрагивая и
огорчаясь. И ночь над Васей, над деревней Сычи была темная,
совсем темная, весенняя, когда снег уже сошел, а земля под ним
оказалась такой же черной, как и в прошлом году.

Глава пятая. Рыжий

С рассветом Вася хмуро проснулся, попил чаю из холодного
самовара и пошел на улицу.

Он вышел на крыльцо, и тут же под ступеньками что-то
затрещало, зашуршало, и оттуда выскочил рыжий пес. Вид у него
был неважный. Одно ухо стояло, другое висело, третьего, как
говорится, вообще не было! Хвостишко у пса тоже был не ахти
какой - рогулька в репейниках.

- Ну что, мешочник, - сказал Вася, - совсем совесть
потерял? Свинью в мешке изображаешь! Поди сюда!

Пес не подошел, а только задней лапой стал яростно чесать
ухо. Ясно было, что он действительно потерял совесть. Вдруг он
увидел петуха, вылезшего из-под сарая. Тут же рыжий кинулся на
него и в мгновение ока загнал на крышу.

- А ну! - грозно сказал Вася. - Иди сюда!

Рыжий лениво двинулся к Васе. Но потом оглянулся и увидел
собственный хвост. Клацнув зубами, он хотел его поймать. Но
хвост увильнул. Рыжий бешено закрутился на месте, а хвост
никак не поддавался.

- А ну! - еще грознее сказал Вася.

И тут же рыжий поймал хвост. Поймал, пожевал, выплюнул.
Нехотя он пошел к Васе, все время оглядываясь на свой хвост.

- Твое счастье, что у меня от сердца отлегло. Иначе не
миновать бы тебе по башке поленом. Смотри, какой у меня кулак.
- Вася показал псу кулак. - Ужас просто, а не кулак, - сказал
он и сам поглядел на свой кулак.

Вообще-то кулак был не такой уж безумно большой. Скорее
средних размеров. Балалаечный кулачок. Но на рыжего он, видно,
произвел впечатление.

Тут Вася взял пса за ухо, потому что заметил в нем
какую-то штуковину. Вывернув ухо наизнанку, он вытащил эту
штуковину, запутавшуюся в шерсти.

- Смотри-ка! - удивился он. - Пчела!

Рыжий понюхал пчелу и вроде как плюнул.

- Ухом пчелу поймал. Ну и ушки!

Вася выбросил пчелу и тут же почувствовал какой-то