АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Вмёрзнуть ещё крепче!
Васька и начальник ошалело переглянулись и снова посмотрели на сияющего
капитана: странные шутки!
Плавали-Знаем с улыбкой наклонился к ним:
- Славы хотите?
- А кто не хочет! - Васька пожал плечами, хотя определённая слава о нём
шла давно.
- Смотря какой, - осторожно сказал начальник училища. От славы
воспитателя он бы не отказался, от славы композитора - тем более!
- Ну хотя бы славы зимовщиков! - сказал капитан.
У Васьки брови полезли вверх. А начальник училища усмехнулся:
"Мужественный товарищ! Хорошо шутит!"
Но Плавали-Знаем многозначительно кивнул:
"То-то..." - и вскинул голову:
- Зимовка! Нужна необыкновенная зимовка! Такая, о которой сообщило радио!
- А что! - согласился Васька. - Был бы компот!
Начальник училища озадаченно почесал в затылке. Он собирался что-то
сказать, но капитан опередил его:
- Ваше дело - песни, моё - зимовка! "И в самом деле, - подумал начальник,
- конечно, моё дело - песни". Здесь он только гость, и вмешиваться в
капитанские дела с его стороны было бы бестактно.
- Это может быть удивительная эпопея, - сказал Плавали-Знаем и подмигнул
будущим зимовщикам: - Плавали, знаем! Может!
С льдины снова донеслось: "Раз-два! Взяли!" Кто-то вскрикнул, врезавшись
в борт лбом, - за иллюминатором вспыхнуло. И Плавали-Знаем рассмеялся:
- С такими ребятами всё может быть! Свистать всех наверх!
НАДО БРАТЬСЯ ЗА ДЕЛО
Но свистать кого-либо не было необходимости. Уточка и Барьерчик выбивали
ботинками по трапу известную курсантскую мелодию: "Семь часов - пора на
ужин!", и с чёрных бушлатов во все стороны сыпался иней. Лобастый Барьерчик
прикрывал ладонью фосфоресцирующую в темноте шишку, но бросал взгляд на
дверь камбуза, откуда в морозную ночь уплывали дурманящие запахи щей,
сваренных коком парохода "Светлячок" Супчиком.
Курсанты ввалились в столовую и, увидев в руках тоненького седого кока
дымящуюся супницу, хотели броситься к столу, но услышали бодрый голос
капитана:
- Ну как? Вмерзаем?
- Вмерзаем! - в один голос ответили курсанты.
Плавали-Знаем прошёлся по столовой и сказал:
- Отлично!
- Что отлично? - спросил суровый Барьерчик.
- Вмерзаем! - весело сказал капитан. Курсанты посмотрели друг на друга,
на энергично мазавшего горчицей хлеб Ваську, на озадаченного начальника, но
прочитать на их лицах что-либо определённое было трудно. Васька ахал от
горчичного огонька, начальник что-то прикидывал в уме, а Супчик сам застыл
от неожиданности с дымящейся супницей. Слова капитана были куда
удивительней, чем его, Супчика, щи.
- Всё отлично, - повторил капитан, принимая супницу из рук изумлённого
кока. - Значит, зимуем!
Оба курсанта и Супчик разом спросили:
- Как?
- Необыкновенно! - сказал Плавали-Знаем. - Главное - необыкновенно. А
остальное уже зависит от нас с вами. Надо вспомнить, как зимовали другие.
Кого вы помните из зимовщиков?
Чёрненький кудрявый Уточка хотел было сказать, что зимовка ему не нужна:
ему светит место штурмана в рыбкиной конторе - у рыбачков на юге; но из
желания блеснуть перед начальством выложил:
- Ну, Амундсен.
Начальник - хоть и был в отпуске - одобрительно кивнул.
- Мало ли кого помним - Скотта, Седова, Нансена, - сказал Барьерчик.
- Какие имена! А?! - Плавали-Знаем поднял вверх палец. - Какие люди!
Не согласиться с этим было трудно. Это звучало!
- А без зимовки кем бы они были? Уточка, присаживаясь к столу, мигнул:
намёки капитана обещали кое-что поважнее штурманского места в рыбкиной
конторе.
Барьерчик хмуро опустился рядом, и курсанты заработали ложками. А
Плавали-Знаем, что-то замурлыкав, мечтательно посмотрел сквозь переборку,
услышал, как похрустывает у курсантов за ушами, и захохотал:
- Хрустели от мороза! Да с такими носами и ушами мы выдержим любую
зимовку! Выдержим! Плавали, знаем! - Он хотел было подцепить вилкой кусок
мяса, но отодвинул тарелку и вслух подумал: - Надо браться за дело!
НЕОБЫКНОВЕННЫЕ ПЛАНЫ
Обычно Супчик, сложив руки на фартуке, с удовольствием слушал весёлый
хруст горбушек, посвистывание обсасываемых косточек, плюханье ложек, и не
было для него в жизни музыки прекрасней, чем эта аппетитная симфония. Не
было ничего дороже морской тельняшки и чести морского повара. Свои обеды он
оценивал по особой штормовой шкале; аппетит 6 баллов, аппетит 8 баллов,
аппетит 10 баллов! Нет, не было большего счастья, чем наблюдать, как вся
команда дружно налегает на ложки-вёсла, как всё похрустывает в крепких
молодых зубах, как поднимается настоящий флотский, штормовой аппетит.
Но сейчас кок только озадаченно мигал. Надвигался шторм совсем иного
рода! Над Супчиком, над всей командой прогремели слова: "Надо браться за
дело!"
- А мы чем заняты? - спросил Васька, посасывая кость.
Плавали-Знаем посмотрел на него с негодованием и, помолчав, повернулся к
экипажу:
- Итак, что прежде всего нужно для настоящей зимовки?
На минуту в столовой воцарилась такая тишина, что стало слышно, как за
иллюминатором думают звёзды, а с острова донёсся собачий лай.
Васька закричал:
- Собаки! Нужны собаки! Какая без собак зимовка?!
Супчик хихикнул, но Плавали-Знаем, торжественно загнув мизинец, сказал:
- Правильно, у всех зимовщиков были собаки!
- А что с ними делать? - спросил Барьерчик.
- Что делать? - с усмешкой спросил Плавали-Знаем. Он уже почти летел на
собачьей упряжке в нерпичьей шубе - как Амундсен!
А начальник училища, тоже воскликнувший:
"Что делать?!", услышал мелодию - звон упряжки, песню ветра и - шутить
так шутить! - сказал:
- Меха нужны, полярные меха! Шубы, шапки, унты!
- Шубы, шапки, унты! - повторил Плавали-Знаем и загнул второй палец.
- Лёд! - подавшись вперёд, крикнул Уточка.
Плавали-Знаем с удивлением посмотрел на него. Но Уточка, задрав
крепенький нос, объяснил:
- Настоящий лёд! Айсберги, глыбы, торосы! И Плавали-Знаем, оценив всю
важность предложения, загнул третий палец.
- Солонинка нужна! - язвительно подумал вслух Супчик. - Зимовщики ели
солонинку. А я - на тебе! - он всплеснул руками, - как назло, перед рейсом
получил свежую говяжью ногу. Может, обменяем?
Васька с тревогой посмотрел на него, и Супчик рассмеялся:
- Шучу, шучу!
- А при чём тут шутки? Обменять, и никаких разговоров! - приказал
капитан.
Кок, всё ещё не принимая приказания всерьёз, вздохнул:
- Ружьецо бы для охоты...
- Все великие полярники вели дневники, - заметил угрюмый Барьерчик,
которому эта зимовка была как снег на макушку. Мечтал о кругосветке, а
застрял у Камбалы!
- Дневники, обязательно дневники! - Плавали-Знаем собрал все пальцы в
кулак и, поднявшись над столом, подмигнул: - И вы увидите, наш "Светлячок"
когда-нибудь поднимут на пьедестал!
Он собирался сказать ещё что-то, но в это время дверь с грохотом
распахнулась, и весь в клубах пара, стряхивая иней, в столовую ввалился
курсант Упорный, который выполнял обязанности радиста, а сейчас в одиночку
подталкивал "Светлячок" с кормы.
- Кажется, есть возможность! - крикнул он. Но Плавали-Знаем широко
улыбнулся и остановил его движением руки:
- Есть, есть возможность! Как следует закусить и выспаться.
- Но... - покраснел Упорный.
- И никаких "но"! Ужинать и спать. Завтра начинается... - Он не
договорил, что начинается, и открыл иллюминатор. Золотой ободок сверкнул,
как рамка будущего портрета.
В ночной синеве колыхалось ледяное поле. Рядом, на острове Камбала,
помигивали наивные огоньки. Как спортсмены, по небесным дорожкам бежали
спутники. Под ними торопились за рыбкой сейнеры. А над "Светлячком" пели
ветры, и, сияя адмиральскими звёздами, поднималась Большая Медведица.
Где-то на берегу лаяли камбальские собаки, не зная, какие необыкновенные
события ждут их завтра.
А на борту вмёрзшего в лёд пароходика человек в капитанской фуражке
сказал:
- Завтра начинаем с собак. Он сказал "завтра", хотя для себя и на сегодня
оставил кое-какие необыкновенные дела.
ВОДА, ВОДА, ВОДА...
Едва команда "Светлячка" улеглась спать и в кубрике забулькала сонная
тишина, Плавали-Знаем подошёл к Ваське и, тряхнув его за плечо, сказал:
- Шланги - наверх, брандспойты, - наверх, сам - наверх!
И всю ночь всей команде слышался сквозь сон шум воды, виделись штормовые
Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
|
|