Чтение 2–й страницы книги ~Солнышкин плывет а Антарктиду~

- Да ну? - ещё больше удивился Мишкин.

Он нагнулся, приложил к палубе большой палец, и на нём оттиснулся толстый
слой краски. "Магнитит",- усмехнулся Мишкин и закрыл дверь.

Бурун косо посмотрел вниз, приподнял пятку, припомнил свой сон... Потом
раскачался и, разжав пальцы, пролетел через весь коридор. Он ещё раз
осмотрел палубу и опустился на ступеньки.

А в десяти шагах от коридора, на краешке трюма, дремал Солнышкин. Над ним
светили южные звёзды, а из его рук всё уходили к Антарктиде цветные корабли.

НУЖНО ЗАКАЛЯТЬСЯ, ПЕРЧИКОВ!

Солнышкин проснулся оттого, что кто-то больно ухватил его за щеку и тянул
неизвестно куда. Он завертелся от боли. К щеке присохла кисть, которую он
дёргал то вниз, то вверх.

Солнышкин скатился к умывальнику и, пока спала команда, усердно оттирал
краску.

Когда захлопали двери кают, он вышел в коридор.

У машинного отделения Бурун показывал Федькину и Петькину то на потолок,
то на палубу, к которой примагнитились его колодки, и рассказывал
приключившуюся с ним историю.

- Неужели во сне? - спрашивал Петькин.

- Сам удивляюсь! - говорил боцман.

- А Солнышкин? - поинтересовался Федькин.

- Солнышкин! - воскликнул Бурун.- Да он спал, как килька в банке!

Солнышкин был доволен. Он сдерживал смех и думал, что бы сделать ещё
такое неожиданное и приятное.

- Ха-ха! - хлопнул он себя по лбу и посмотрел на каюту Робинзона.- Пока
старик моется, наведу у него порядок!

Он взялся за ручку, но кто-то тронул его за плечо:

- Доброе утро, Солнышкин! - За спиной у него стояла Марина.

- Доброе утро! - сказал Солнышкин и сунул руку в карман.

- Ну, что ж ты стал? - улыбнулась Марина.- Ведь вместе будет быстрей!

- Быстрей!- кивнул Солнышкин и приоткрыл дверь. В лицо ему едва не
порхнуло полотенце.

В каюте было ветрено и свежо. Робинзон любил песни морского ветра - и
иллюминатор был распахнут настежь. Койка была строго заправлена, и от зари
уголок подушки светился, будто ломтик арбуза.

- Морской порядок! - сказал Солнышкин.- И хозяина уже нет.

- А хозяин смотрит, скоро ли появится Антарктида,- сказала Марина,
выглянув в иллюминатор.

Робинзон стоял на палубе у борта и смотрел в подзорную трубу, будто искал
что-то на горизонте.

- Ну, до Антарктиды далеко! - возразил Солнышкин.- Впереди ещё Жюлькипур!

- Далеко, а кое-кто к встрече с ней готовится сейчас. Вон у Пионерчикова
вся каюта завалена книгами про Антарктиду,- сказала Марина.- Правда, нам это
ни к чему. Мы ведь новые земли открывать не собираемся. Нам бы доставить
груз - и домой.

Но Солнышкин нахмурился: ничего себе! Штурману Пионерчикову книги к чему,
а Солнышкину ни к чему?

Минуты и секунды не шли, а летели, как брызги из шланга. Полдня Солнышкин
то и дело бегал мимо книжного шкафа, в котором стояли тяжёлые тома
энциклопедии.

Он притащил в каюту столько книг об Антарктиде, что Перчиков поёжился,
как от холода.

- Ты это что? - спросил он, оторвавшись от радиоприемника.

Но Солнышкин плюхнулся на койку и открыл том, на боку которого золотом
была оттиснута яркая буква "А". Через секунду он уже не слышал ни рокота
волн, ни гула машины. Солнышкин шагал по сверкающей Антарктиде среди льдов и
пингвинов, и перед ним открывались новые земли. Земля Перчикова. Земля
Робинзона. Названия старых земель ему нравились не всегда. Подумаешь, Земля
Королевы Мод! Уж лучше бы Земля Марины! Никакая королева туда и носа не
показывала, а Марина плывёт к настоящей Антарктиде на настоящем пароходе!

- Послушай, Солнышкин, нельзя ли потише? - сказал вдруг Перчиков,
зашмыгав носом.

Под пальцами Солнышкина так летали страницы, что у Перчикова от ветра
начался насморк. Солнышкин на минуту остановился, потом махнул рукой и
сказал:

- Нужно закаляться, Перчиков! Впереди Антарктида!

Он захлопнул книгу и направился к шлюпочной палубе. Там, у шлюпки, лежали
два увесистых болта, с которыми Солнышкин упражнялся каждое утро. Правда,
Перчиков под насторожёнными взглядами Буруна то и дело язвительно замечал:
"Ты бы прихватил что-нибудь потяжелее! Ну хотя бы боцманский якорь!" Но
Солнышкин не обращал на это внимания. Он поднимал болты, бицепсы наливались
под кожей, играли, как крупные антоновки, горячий ветер обдавал грудь, а
сердце выстукивало: "Так держать, Солнышкин!" Но сейчас Солнышкин вдруг
изменил курс: на корме к шуму волн примешивался быстрый лёгкий стук. Это у
камбуза заядлые игроки начинали игру в домино.

БРИЛЛИАНТЫ, КОЛБАСНЫЕ, НЕБОСКРЁБЫ!

Артельщик парохода "Даёшь!" лежал на койке и радостно хихикал. Пароход
приближался к Жюлькипуру, покачивая боками, словно их щекотала тёплая
тропическая вода. А Стёпке казалось, что палуба подпрыгивает вместе с ним от
восторга: тысяча топазов, тысяча алмазов, тысяча рубинов!

В руках артельщик держал потрёпанную книжку. Обложки у неё не было,
первых страниц тоже. Но Стёпке они были совершенно ни к чему. Зато в тысяча
первый раз он перечитывал одну и ту же страницу, и каждая буква на ней
подмигивала ему, как драгоценный камень, а каждое слово позвякивало, как
горсть золота.

"Там, в одном из кварталов, у самого Жюлькипурского храма пираты зарыли
свою добычу - тысячу рубинов, тысячу алмазов, тысячу топазов". Стёпка ещё
раз перечитал эту строчку, и в глазах у него сверкнули алмазные фонарики. На
книгу упали лучи заката, и страница заиграла рубиновым светом.

- Тысяча рубинов! - воскликнул артельщик.- Да это же целая колбасная!

И буквы на странице взвизгнули, как тысяча сосисочных поросят.

- А почему колбасная? - спросил он сам себя и перевалился на другой бок
так, что под ним хрустнула койка.- Какая колбасная? Тысяча колбасных! Тысяча
небоскрёбов! Только бы добраться до Жюлькипура.- Он запустил пятерню под
матрац, вытащил оттуда ванильный сухарь и перекусил его пополам.- А что мы
сделаем с Перчиковым?-И он хрустнул новым сухарём. Сухари хрустели, как
косточки. Артельщик вспоминал всех.- А, это вы, гражданин Моряков? А в
чистильщики не хотите? Могу взять. Не хотите? Ходите безработным.- И он
хрустнул ещё одним сухарём.- А-а, это вы, старый Робинзон? Вам очень
подходит форма моего швейцара! Дайте только добраться до Жюлькипура! -
Артельщик хрюкнул от удовольствия и, потянувшись, воскликнул: - Тысяча
рубинов! Тысяча топазов! Тысяча алмазов!

"Даёшь!" приближался к тропикам, и в лицо артельщику дули тёплые ветры
Жюлькипура.

СИГНАЛЫ НЕИЗВЕСТНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Ни Солнышкин, ни Перчиков, ни Моряков, конечно, не догадывались о
нависшей над ними опасности. Солнышкин играл в домино, а коричневые от
загара капитан и радист стояли на самом носу парохода. На тысячи миль вокруг
них синел океан. Попутный ветер доносил с камбуза чесночный аромат котлет,
над которыми колдовал кок Борщик. Порой судно вздрагивало, и тогда из рубки
раздавался голос вахтенного:

- Перчиков, попросите, пожалуйста, вашего друга обращаться с пароходом
поосторожнее!

Дело в том, что два дня тому назад, вечером, в радиорубку к Перчикову
прибежал взволнованный штурман Пионерчиков:

- Срочно включите локатор!

- Минуту,- неторопливо сказал Перчиков, снимая наушники, в которых
раздавалось его любимое "бип-бип-бип".

- Скорее,- попросил Пионерчиков,- мне кажется, нас всё время кто-то
преследует.

Перчиков взглянул с иронией на юного штурмана, но, подтянув брючки и
выйдя на палубу, насторожился. Его остренький нос вонзился в темноту. При
свете луны среди волн действительно то появлялся, то исчезал неясный
округлый предмет. Он быстро шёл на сближение с пароходом, и по бокам его
бурлили светлые фосфорические полосы. У Перчикова перехватило дыхание. Здесь
могли быть и не совсем приятные встречи.

- Ну что? - крикнул Пионерчиков.- Я говорил!

- Бежим! - бросился Перчиков к рулевой рубке.- Морякова наверх! Тревога!

Но едва они взлетели на трап, пароход так подбросило, что Пионерчиков сел
и, подскакивая, поехал вниз по ступенькам, а Перчиков задел головой штангу
и, к изумлению штурмана, выпалил:

- Ура!

От удара в глазах у радиста стало так светло, что он сразу увидел кита.
Это же Землячок! Кит, который однажды вынес Перчикова на спине с
необитаемого острова, выпускал белый фонтанчик и нежно прижимался боком к
пароходу после долгой разлуки. Делал он это не очень осторожно, и поэтому
вахтенные просили Перчикова повлиять на кита.

Но Перчикова сейчас волновало не это.

В тот же вечер, когда появился Землячок, счастливый радист вернулся в
рубку, настроил аппаратуру на привычный лад, и вновь из звёздных просторов к
нему донёсся весёлый звук "бип-бип-бип".

В открытую дверь было видно, как по небу среди звёзд быстро плывёт
спутник, и Перчиков снова почувствовал себя в кабине настоящего космического
корабля.

Но скоро в наушниках раздался какой-то далёкий-далёкий звук, совершенно
незнакомый и непривычный. Такого Перчиков не слышал за всю свою жизнь. Он