Чтение 2–й страницы книги ~Мио, мой Мио!~

Дух покачал головой. Но тут я протянул ему мое золотое яблоко, и дух
воскликнул:

- В твоей руке волшебный знак! Ты тот, кого так долго разыскивает наш
король.

Он наклонился и обнял меня. Вокруг нас что-то загудело, и мы полетели
ввысь. Далеко внизу остались парк Тегнера, темная роща и дома, где в окнах
горел свет и дети ужинали вместе со своими папами и мамами. А я, Бу
Вильхельм Ульсон, был уже высоко-высоко в звездных краях.

Где-то внизу, под нами, плыли облака, а мы мчались вперед быстрее
молнии и с грохотом почище грома. Звезды, луны и солнца сверкали вокруг.
Иногда нас окутывал мрак, а потом снова ослепляли дневной свет и такая
белизна, что невозможно было смотреть.

- И день и ночь в пути, - прошептал я. Именно так было написано в
открытке.

Тут дух протянул руку и указал вдаль на зеленые луга, омываемые
прозрачной голубой водой и залитые ярким солнечным светом.

- Смотри, вон Страна Дальняя, - сказал дух. Мы начали спускаться и
оказались на острове. Да, то был остров, который плавал в море. Воздух
вокруг был напоен ароматом тысяч роз и лилий. Слышалась дивная музыка,
которую не сравнишь ни с какой музыкой на свете.

На берегу моря возвышался громадный белокаменный замок, там мы и
приземлились.

Навстречу нам кто-то бежал вдоль берега. То был сам король. Стоило мне
взглянуть на него, как я понял, что это мой отец-король. Я в этом ничуть не
сомневался. Отец широко раскинул руки, и я бросился в его объятия...

Вот бы тетя Эдля увидела моего отца! Какой он красивый и как сверкает
его шитое золотом и украшенное драгоценными камнями платье! Он был похож на
отца Бенки, только еще красивее: Жаль, что тетя Эдля не видит его. Она бы
сразу поняла, что отец мой не проходимец.

Но тетя Эдля говорила и правду: моя мать умерла, когда я родился. А
глупые служители приюта и не подумали известить моего отца-короля о том, где
я нахожусь. Он разыскивал меня долгих девять лет. Я был страшно рад, что
наконец нашелся.

Я уже давно живу в Стране Дальней. Все дни напролет я веселюсь. Каждый
вечер отец приходит ко мне в детскую комнату, и мы строим планеры и болтаем
друг с другом.

А я расту и взрослею, и мне здесь отлично живется. Мой отец-король
каждый месяц делает метку на кухонной двери, чтобы видеть, насколько я
подрос.

- Мио, мой Мио, как ты ужасно вытянулся, - говорит он, когда мы делаем
новую метку.

- Мио, мой Мио! Я искал тебя целых девять лет, - говорит он, и голос
его звучит нежно и ласково.

Оказывается, меня зовут вовсе не Буссе. Вот! Имя Буссе оказалось
ненастоящим, как и моя жизнь на улице Упландсгатан. Теперь все стало на свои
места. Я обожаю отца, а он очень любит меня.

Вот было бы здорово, если бы Бенка узнал обо всем! Возьму-ка и напишу
письмо и вложу его в бутылку. Потом заткну ее пробкой и брошу в синее море,
омывающее Страну Дальнюю. И вот однажды поедет Бенка со своими папой и мамой
на дачу в Ваксхольм и, купаясь в море, увидит плывущую бутылку. Забавно,
если Бенка узнает обо всех чудесах, которые произошли со мной. И он сможет
позвонить в дежурное отделение полиции и сообщить, что Бу Вильхельм Ульсон,
которого на самом деле зовут Мио, под надежной защитой в Стране Дальней и
ему отлично живется в замке у отца.

Среди роз

Правда, я не очень-то знаю, как писать Бенке. То, что произошло со
мной, не похоже ни на одно из приключений, которые случаются на свете. Я
придумывал слово, которое сразу бы все разъяснило, но так и не нашел его.
Может, написать так: со мной приключилось самое невероятное. Но ведь из
этого Бенка все равно не узнает, как живется мне в Стране Дальней. Мне
пришлось бы послать по меньшей мере дюжину бутылок, вздумай я рассказать ему
о моем отце и королевском саде роз, о моем новом друге Юм-Юме, о моей
прекрасной лошади Мирамис и о жестоком рыцаре Като из Страны Чужедальней.
Нет, обо всем, что случилось со мной, рассказать невозможно.

Уже в самый первый день отец повел меня в сад. Вечерело, дул ветерок,
деревья шелестели листвой. Приближаясь к саду, мы услышали дивную музыку.
Казалось, разом звенели тысячи хрустальных колокольчиков. И от этой музыки
тревожно замирало сердце.

- Слышишь, как поют мои серебристые тополя? - спросил отец.

Он взял меня за руку. Тетя Эдля и дядя Сикстен никогда не брали меня за
руку, и вообще раньше никто так не ходил со мной. Поэтому я очень люблю,
когда отец водит меня за руку, хотя я уже давно не малыш.

Сад окружала высокая каменная стена. Отец отворил калитку, и мы вошли.

Когда-то давным-давно мне разрешили поехать с Бенкой на дачу в
Ваксхольм. Мы сидели с ним на уступе скалы и удили рыбу. Садилось солнце.
Небо было сплошь багровым, и вода словно замерла. Цвел шиповник, и его яркие
цветы алели среди диких скал. А далеко-далеко на другой стороне залива во
весь голос куковала кукушка. Конечно, кукушку я так и не видел, но от ее
пения вся природа вокруг становилась еще прекраснее. Я ничего не сказал
Бенке, боясь показаться смешным, хотя сам был твердо уверен, что прекраснее
этого ничего нет на свете.

Но тогда я еще не видел сада моего отца. Я не видел его роз, целого
моря сказочных чудесных роз, струившихся разноцветными потоками, его белых
лилий, колыхавшихся на ветру. Я не видел его тополей с серебристыми
листьями. Их вершины упирались в самое небо, так что, когда наступал вечер,
звезды зажигались прямо на их макушках. Я не видел его белых птиц, порхающих
в саду, и никогда не слыхал ничего похожего на их песни и на музыку
серебристых тополей. Никому никогда не приходилось слышать и видеть столько
прекрасного, сколько услышал и увидел я в саду моего отца. Я стоял
неподвижно, не отпуская руку отца, а он потрепал меня по щеке и сказал:

- Мио, мой Мио, тебе нравится сад?

Я не в силах был ответить. Меня охватило непонятное чувство. Словно
тоска закрадывалась в сердце, хотя мне не было ни капельки грустно, даже
наоборот.

Мне захотелось поскорее приласкаться к отцу, чтобы он не почувствовал
моей смутной тревоги. Но прежде чем я успел что-либо сделать, он сказал:

- Хорошо, что ты так счастлив. Будь всегда таким, Мио, мой Мио!

Отец пошел к садовнику, который его давно ждал, а я стал носиться по
саду. У меня даже голова кружилась от всей этой красоты, словно я всласть
напился медового сиропа. Мои ноги не могли устоять на месте и приплясывали,
а руки налились силой. Вот бы Бенка был со мной! Я бы подрался с ним,
понятно понарошку. И верно, как мне не хватало Бенки! Бедняга Бенка
по-прежнему бегает в парке Тегнера, а там сейчас и ветер свистит, и дождь
льет, и темно. Уж теперь-то он, пожалуй, знает, что я пропал, и удивляется,
куда это я подевался. Бедняга Бенка! Ведь нам было так весело друг с другом.
И, гуляя в саду моего отца-короля, я вдруг загрустил о Бенке. Он был
единственный, кого мне не хватало из моей прежней жизни. А больше я ни о ком
особенно не тосковал. Хотя, может, еще о тетушке Лундин, ведь она была
всегда так добра ко мне. Но больше всего я вспоминал Венку.

Углубившись в свои мысли, я тихо брел по извилистой тропинке в саду
среди роз. Вдруг я поднял глаза. Передо мной на дорожке стоял... кто бы вы
думали? Бенка. Нет, это был не Бенка. Передо мной стоял мальчик с такими же
темно-каштановыми волосами, как у Бенки, и такими же карими глазами.

- Кто ты? - спросил я. - Юм-Юм, - ответил он.

И тут я увидел, что он не очень похож на Бенку. Он как-то серьезнее и,
видимо, добрее Бенки. Бенка, конечно, тоже добрый, как и я, то есть в меру,
но нам обоим случалось погорячиться и даже подраться друг с дружкой.
Случалось нам и злиться друг на друга, хотя потом мы снова мирились. А вот с
Юм-Юмом и подраться было никак нельзя.

- Знаешь, как меня зовут? - спросил я. - Думаешь, Буссе? Совсем нет,
меня так звали раньше.

- Я знаю, что тебя зовут Мио, - ответил Юм-Юм. - Наш король послал
гонцов по всей стране, и они возвестили, что Мио вернулся домой.

Подумать только! Как обрадовался мой отец, когда нашел меня. Он даже
велел оповестить об этом всех жителей своего королевства.

- А у тебя есть отец, Юм-Юм? - спросил я, изо всех сил желая, чтобы у
него был отец.

- Конечно есть, - ответил Юм-Юм. - Мой отец - королевский садовник.
Пойдем, посмотришь, где я живу.

И Юм-Юм побежал впереди по извилистой тропинке в самый отдаленный
уголок сада. Там стоял крохотный белый домик с соломенной крышей,
точь-в-точь как в сказках. Стены его и крыша так густо поросли розами, что
домика почти не было видно. Окошки были раскрыты настежь, и белые птицы то
влетали в домик, то вылетали оттуда. Возле домика стоял стол со скамейкой, а
позади виднелись ульи с пчелами. Кругом росли тополя и ивы с серебристой
листвой. Из кухни послышался чей-то голос.

- Юм-Юм, ты не забыл про ужин? - То был голос его матери.

Она вышла на крыльцо, улыбаясь. И я увидел, что она очень похожа на
тетушку Лундин, только чуть моложе. Глубокие ямочки на круглых щеках были
совсем как у тетушки Лундин, и она взяла меня за подбородок, ну точь-в-точь
как тетушка Лундин.

- Добрый, добрый день, Мио! Хочешь поужинать вместе с Юм-Юмом?

- С удовольствием, - ответил я, - если только не доставлю вам хлопот.

Она сказала, что для нее это приятные хлопоты. Юм-Юм и я сели за стол
возле домика, а его мама вынесла большое блюдо блинов, клубничное варенье и
молоко. Мы с Юм-Юмом наелись так, что чуть не лопнули. Под конец мы только
глазели друг на друга и смеялись. Как я радовался, что у меня есть Юм-Юм!

Вдруг подлетела белая птица и отщипнула кусочек блина с моей тарелки, и