веток -- и с ужасом подумал: "Жасмин мер. Весь мир умер, пока я спал.
Этот мир принадлежит кому-то другому, кого я не знаю. Быть может,
Морре. Он не создан для того, чтобы в нем жили муми-тролли".
бодрствовать одному среди тех, кто спит, еще хуже, и, осторожно
ступая, проложил первые следы на заснеженном мосту и дальше вверх по
склону. Следы были очень маленькие, но твердые и вели, плутая между
деревьями, прямо на юг.
туда-сюда по снегу маленький бельчонок. Он был ужасно неразумный и в
мыслях своих любил называть себя "бельчонком с хорошеньким хвостиком".
всего он обходился тем, что чувствовал или ощущал. Вот и сейчас он как
раз почувствовал, что матрасик в его дупле стал совсем жесткий, и
выскочил из дупла поискать новый.
про себя слово: "Матрасик..."
тыкался мордочкой в снег, глядел в небо, потряхивая головкой, и снова
прыгал дальше.
шмыгнул туда. Забравшись так далеко, он совершенно забыл про матрасик.
Вместо того чтобы раздобыть себе свежую подстилку, он уселся на свой
хвостик и начал думать о том, что его, кроме того, вполне могли бы
величать "бельчонком с хорошенькими усиками".
солому. На соломе стояла большая картонная коробка с отверстием для
воздуха в крышке.
не было. Должно быть, тут какая-то ошибка. А может, это совсем не та
пещера? А я, может, тоже не тот самый бельчонок, хотя мне не хотелось
бы этому верить".
бельчонок вспомнил вдруг про свой матрасик. Его мелкие острые зубки
прокусили дырку в этом мягком и вытащили из картонки клок шерсти.
целая охапка шерсти, а он по-прежнему прилежно работал всеми четырьмя
лапками. Бельчонок был очень доволен -- у него будет новый матрасик!
Бельчонок мгновенно отдернул ее и, с минуту поколебавшись, решил не
пугаться, а лучше разведать, что там такое.
и злое личико малышки Мю.
мой спальный мешок. Как это получилось?
делал.
спящую в картонке сестру Мюмлу, она потрогала снег рукой.
придумают!
чего вышла из пещеры, чтобы стать полновластной хозяйкой зимы.
и довольно сильно ударилась.
задранными кверху ногами, и долго хохотала. Потом взглянула на горку,
немного поразмышляла и, воскликнув "ага!", съехала на хвостике с горки
вниз, подскакивая и хохоча и уносясь далеко-далеко по блестящему
скользкому льду.
что у нее замерз животик.
коробки свою спящую сестру. Мю наверняка никогда прежде не видела
санки, но чутье подсказало ей, что они вполне могут получиться из
картонной коробки.
поглядывал то на одно дерево, то на другое.
вспомнить, в дупле какого дерева он жил и вообще ради чего он
прискакал в лес и что там искал.
уже начала сгущаться мгла.
снег уже не казался ему таким занятным, как раньше.
времени с ветвей срывались снежные шапки. Качнувшись на миг, ветви
вновь замирали, и в лесу опять становилось безжизненно и тихо.
Один я тут брожу и никак не могу заснуть. Я один буду брести и брести
без конца все дни и все недели напролет, пока сам не превращусь в
сугроб, о котором никто даже знать не знает".
новая долина. По другую сторону он увидел Пустынные горы. Словно волны
устремились гребни гор -- один за другим -- к югу, и никогда еще не
казались эти горы такими пустынными.
мгла наползала из ущелья и медленно взбиралась на оцепеневшие от
холода гребни гор. Там, наверху, словно острые белые зубы на черной
скале, лежал снег. И повсюду, насколько хватал глаз, лишь белое да
черное, пустота да одиночество.
-- Где-то на юге он ест апельсины. Если бы я был уверен, что он знает,
как я ради него собираюсь перевалить через горы, я бы решился на такой
шаг. А иначе ничего у меня не выйдет".
следам двигаться назад.
весна придет поскорее. А потом может ведь случиться так, что если я
нечаянно разобью какуюнибудь крупную вещь, кто-то проснется".
следы Муми-тролля. Некоторое время Муми-тролль тихонько разглядывал
чужой след. Ктото живой осторожно крался по лесу, быть может, всего
каких-нибудь полчаса тому назад. И уйти далеко чужак не мог. Он шел по
направлению к долине и был, должно быть, меньше самого Муми-тролля.
Лапки чужака слегка погружались в снег.
хвоста до ушей. -- Не уходи от меня!
внезапно на него нахлынул жуткий страх перед мраком и одиночеством.
Страх этот, должно быть, таился где-то с тех самых пор, как
Муми-тролль проснулся в спящем доме, но только теперь он дал ему волю.
Не отрывая мордочку от следа, который едва виднелся в темноте, и
непрестанно всхлипывая, Муми-тролль полз и полз по снегу.
мягким, красноватым светом.
на свет. Он шел, пока не добрел до самого огонька и не увидел, что это
горит самая обыкновенная стеариновая свеча. Она была глубоко и надежно
воткнута в снег, а рядом с ней возвышалась остроконечная крыша домика,
сложенная из круглых снежков, прозрачных и красновато-желтоватых, как
абажур ночника в доме муми-троллей.
зарывшись в снег, и, глядя в суровое зимнее небо, тихонечко
насвистывал.
Туу-тикки, которая сложила из снежков снежный фонарь, но в припеве
говорится совсем о другом.
высунулась из ямки, так что стала видна ее куртка в красно-белую
полоску. -- Потому что в припеве говорится как раз о том, чего нельзя
понять. А я думаю сейчас о северном сиянии. Неизвестно, есть оно на
самом деле или это одна видимость. Все очень неопределенно, и это-то
меня и успокаивает.
успевшее за это время стать совсем черным.