повел в кафе-кондитерскую, где не раздевались. Пил вино. сидя в шинели,
посматривал на "кафе-кондитершу" Алку, милую и верную подругу, которая
успела шепнуть ему в два приема: "Я тебе не постоялый двор!.. У меня дом, а
не флотский экипаж!.." Образованная, истинно военно-морская женщина,
радовался Олег. И чего шумит? Из-за пустяков шумит. Ну что из того, что не
так давно завалился он к ней в три часа ночи, соседку перепугал, божью
старушку. Не ночевать же ему на скамейке Приморского бульвара, он все-таки
офицер славных Военно-Морских Сил, а не бездомный бродяга. А она шумит,
шипит. Чтоб сделать Алке приятное, Олег разыграл со Степой сцену. Встал,
наполнил глаза пронзительной мудростью, вывалил на грудь бульдожий
подбородок, превратившись в старшего помощника командира Милютина Юрия
Ивановича, и едчайше процедил: "Пять суток ареста при каюте!" -- "За что,
разрешите узнать, товарищ капитан 2 ранга?" -- проблеял Векшин, хватаясь за
стол, чтобы не упасть в обморок. Старпом Олег задумался, неимоверно
пораженный глупым вопросом, складки на лбу сошлись углом, потом обрадованно
разбежались к вискам. "В порядке творческого поиска..." -- последовало
приторное разъяснение.
шинель, но Степа, верный семьянин, уже покатил на троллейбусе к своей Рите.
Оставшиеся не могли никак образовать "критическую массу", и "большой газ"
отменился сам собой.
Гущин, друг и наставник повел вдруг не свойственные ему речи, призывал к
скромности, трезвости и святому выполнению воинского долга. "Пока!" --
крикнул Олег, вылетая из кондитерской. Где-то шел дождь и, распыляемый
ветром, росистым налетом оседал на лицах, на шинелях. Была середина марта, и
многие, не дожидаясь приказа коменданта, уже перешли с шинели на плащ. "И
какого черта я ее шил?" -- думал Олег. В душе его, в мыслях была пустота.
пакеты с фруктами, с бутылками, спешили не то на именины, не то на годовщину
свадьбы бригадного минера, а может быть, и связиста, так Олег и не понял,
куда они идут. Но шинель офицеры заметили, шинель офицеры шумно одобрили, и
Олег, обиженный невниманием Приморского бульвара, легко согласился ехать с
ними.
прихожей комнате были расставлены столы, во второй танцевали, из третьей
доносились карточные заклинания: "Два!.. Два мои!"
хозяина Минной стенки, стража уставного порядка. Помощник начальника штаба
эскадры по строевой части -- такова должность Барбаша, и устрашающей
должности этой он соответствует полностью.
спасаясь, припал в танце к груди партнерши, а из накуренных глубин выплыл
виновник торжества, торопливо застегивая китель.
что... Ладно, прошу к столу...
напротив, а говорила она о том, что вот знает, кажется, всех офицеров
эскадры, но его, Олега, видит впервые.
Таких салажат, как я, не очень-то охотно отпускают на берег.
дым поднимался к потолку, притягивался улицей и уносился вон. Давно наступил
вечер, прочистилось небо в плотной дымке звезд, светящих ровно, лишь одна
отчаянная звезда сыпала морзянкой прямо в окно, прямо и глаза Олега, звала
его па родной корабль. Рвать отсюда, решил он, рвать, пока не поздно, надо в
каюту, скорее в каюту.
дежурства по части. Кстати, мужу заступать в 24.00. На дежурство. В
береговую оборону.
абсолютно трезвый подполковник, надломом бровей приказал ей одеваться. Пока
он разбирался в полусотне плащей и шинелей, женщина успела сообщить Олегу
дом, квартиру и улицу, где надлежит ему быть после полуночи.
загудели, увидев на Олеге адмиральский драп. Опять выпили, и Олег понял, что
скоро начнет глупить. Дойдя с эсминцевскими ребятами до спуска на Минную
стенку, он простился с ними и взбежал по ступеням ресторана "Приморский".
Что, закрыто? Не беда. Бутылку вина он все равно достанет -- офицер
Военно-Морского Флота не может появиться ночью у дамы без вина, это будет
приравнено к нарушению Корабельного устава.
себя. Влетев в такси, он выскочил из него у вокзального ресторана и изо всей
силы долбанул ногою по дубовой двери. Что, и здесь закрыто? Тогда со стороны
кухни, с тыла. Олег нашел приоткрытое окно, ведущее в непроглядную темень,
поболтал расшалившимися ногами, прыгнул в неизвестность и попал во что-то
мокрое, теплое и отвратительно пахнущее. Ладонью он поддел жиденькую кашицу,
в которой стоял, протянул руку к окну и в свете далекого фонаря увидел, что
с жирных пальцев его свисают макароны.
руками, подтянуть ноги и выпрыгнуть из чана вон. Две скобы, нащупанные в
темноте, позволяли, кажется, это сделать. С гимнастическим возгласом "...и
-- два!" Олег оттолкнулся от скользкого дна чана, рванул тело кверху и вылил
на себя два бачка помоев, поднятых на полки, в рот ему, кстати, попала
мандариновая корка. Но цели своей он достиг: под ногами была твердь
каменного пола. И все, что требовалось для полночного визита к супруге
подполковника, достал-таки. На мат и грохот примчалась буфетчица с
официантками, Олега узнали, принесли ему вино и шоколад.
виде... Держась подальше от фонарей, где можно задами, Олег двинулся вдоль
Лабораторной улицы, к дому, в котором снимали квартиру Векшины.
в полном стыду опустил голову. Фуражка с "нахимовским" козырьком, шинель из
адмиральского драпа, бостоновые брюки -- все было загажено, все в радужных
пятнах, а на шелковом белом кашне расплывались кровавые томатные кляксы. Из
правого кармана шинели торчала бутылка муската, из другого кокетливо
выглядывали перчатки.
Векшиным и руки с растопыренными пальцами выставил, как на приеме у
невропатолога. Ритка Векшина расплакалась, а Степа выругался, взял ведра и
пошел к колонке за водой...
подъему флага доставить на линкор офицеров и сверхсрочников. Вычищенный и
отмытый Олег Манцев отвечал на приветствия друзей, руку его оттягивал
сверток со старой шинелью. Вчерашний алкоголь уже перегорел в его могучем
организме, Олег был трезв и мысли его были по-утреннему ясны. В барказе,
отвернувшись от брызг и ветра, смотрел он на удалявшуюся Минную стенку, на
буксирчик, крушивший волны, на Павловский мысок, проплывавший мимо. Кричали
чайки, на кораблях шла приборка, давно уже начался обычный день эскадры.
внутрикаютные события отмечать приказами.
эскадры.
прошло с начала офицерской службы, а в каюте после отбоя зачитали:
состоянии, распространяя запах муската "Красный камень" и духов "Магнолия",
При тщательном осмотре вышеупомянутого лейтенанта МАНЦЕВА О. П. обнаружено
следующее: за звездочку левого погона зацепился женский волос, масть
которого установить не удалось, равно как и принадлежность; из денег,
отпущенных МАНЦЕВУ на культурно-массовые мероприятия, недостает большей
части их; структура грязи на ботинках свидетельствует о том, что лейтенант
МАНЦЕВ увольнение проводил в районе Корабельной стороны, пользующейся дурной
славой.
возбудить к каюте нездоровый интерес старшего помощника командира корабля
капитана 2 ранга Милютина Ю. И.
Манцеву.