read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



растут на краю поля неподалеку от Гуадиса. "Берегись, отметь их
на карте..." И с того часа три дерева занимали на моей карте
больше места, чем Сьерра-Невада. Он говорил не о Лорке, но о
маленькой ферме возле Лорки. О жизни этой фермы. О ее хозяине.
И о хозяйке. И эта чета, затерявшаяся на земных просторах за
тысячу с лишним километров от нас, безмерно вырастала в моих
глазах. Их дом стоял на горном склоне, их окна светили
издалека, словно звезды,-- подобно смотрителям маяка эти двое
всегда готовы были помочь людям своим огнем.
Так мы извлекали из забвения, из невообразимой дали
мельчайшие подробности, о которых понятия не имеет ни один
географ. Ведь географов занимает только Эбро, чьи воды утоляют
жажду больших городов. Но им нет дела до ручейка, что прячется
в траве западнее Мотриля,-- кормильца и поильца трех десятков
полевых цветов. "Берегись этого ручья, он портит поле... Нанеси
его тоже на карту". О да, я буду помнить про мотрильскую
змейку? Она выглядела так безобидно, своим негромким журчаньем
она могла разве что убаюкать нескольких лягушек, но сама она
спала вполглаза. Затаясь в траве за сотни и сотни километров
отсюда, она подстерегала меня на краю спасительного поля. При
первом удобном случае она бы меня превратили в сноп огня...
Готов я был и к встрече с драчливыми баранами, которые
всегда пасутся вон там, на склоне холма, и, того гляди,
бросятся на меня. "Посмотришь -- на лугу пусто, и вдруг -- бац!
-- прямо под колеса кидаются все тридцать баранов..." И я
изумленно улыбался столь коварной угрозе.
Так понемногу Испания на моей карте, под лампой Гийоме,
становилась какой-то сказочной страной. Я отмечал крестиками
посадочные площадки и опасные ловушки. Отметил фермера на горе
и ручеек на лугу. Старательно нанес на карту пастушку с
тридцатью баранами, совсем как в песенке,-- пастушку, которой
пренебрегают географы.
Потом я простился с Гийоме, и мне захотелось немного
пройтись, подышать морозным вечерним воздухом. Подняв воротник,
я шагал среди ничего не подозревавших прохожих, молодой и
ретивый, меня окружали незнакомые люди, и я гордился своей
тайной. Они меня не знают, бедняги, а ведь на рассвете с грузом
почты они доверят мне свои заботы и душевные порывы. В мои руки
предадут свои надежды. И, уткнувшись в воротник, я ходил среди
них как защитник и покровитель, а они ничего и ведать не
ведали.
До них не доходили и знаки, которые я ловил в ночи. Вот
если где-то зреет снежная буря, которая помешает мне в моем
первом полете, от нее, возможно, зависит и моя жизнь. Одна за
другой гаснут в небе звезды, но что до этого прохожим? я один
понимал, что это значит. Перед боем мне посылали весть о
расположении врага...
А между тем эти сигналы, исполненные для меня такого
значения, я получал возле ярко освещенных витрин, где сверкали
рождественские подарки. Казалось, в ту ночь там были выставлены
напоказ все земные блага,-- и меня опьяняло горделивое
сознание, что я от всего этого отказываюсь. Я воин, и мне
ГРОЗИТ опасность, на что мне искристый хрусталь-- украшение
вечерних пиршеств, что мне абажуры и книги? Меня уже окутывали
туманы; рейсовый пилот, я уже вкусил от горького плода ночных
полетов.
В три часа меня разбудили. Я распахнул окно, увидел, что
на улице дождь, и сосредоточенно, истово оделся.
Полчаса спустя я уже сидел, оседлав чемоданчик, на
блестящем мокром тротуаре и дожидался автобуса. Сколько
товарищей до меня пережили в день посвящения такие же
нескончаемые минуты, и у них вот так же сжималось сердце?
Наконец он вывернулся из-за угла, этот допотопный, дребезжащий
тарантас, и вслед за товарищами настал мой черед по праву
занять место на тесной скамье между невыспавшимся таможенником
и двумя или тремя чиновниками. В автобусе пахло затхлой и
пыльной канцелярией, старой конторой, где, как в болоте,
увязает человеческая жизнь. Через каждые пятьсот метров автобус
останавливался и подбирал еще одного письмоводителя, еще одного
таможенники или инспектора. Вновь прибывший здоровался, и
сонные пассажиры бормотали в ответ что-то невнятное, он с
грехом пополам втискивался между ними и тоже засыпал. Точно в
каком-то унылом обозе, трясло их на неровной тулузской
мостовой, и поначалу рейсовый пилот был неотличим от всех этих
канцеляристов... Но мимо плыли уличные фонари, приближался
аэродром -- и старый, трясюга автобус становился всего лишь
серым коконом, из которого человек выйдет преображенным.
В жизни каждого товарища было такое утро, и он вот так же
чувствовал, что в нем, в подчиненном, которого пока еще может
безнаказанно шпынять всякий инспектор, рождается тот, кто скоро
будет в ответе за испанскую и африканскую почту: тот, кто через
три часа среди молний примет бой с драконом Оспиталета, а через
четыре часа выйдет из этого боя победителем;
и тогда он волен будет избрать любой путь -- в обход над
морем или на приступ, напрямик через Алкойский кряж,-- он
поспорит и с грозой, и с горами, и с океаном.
В жизни каждого товарища было такое утро, и он, затерянный
в безликой и безымянной кучке людей под хмурым небом зимней
Тулузы, вот так же чувствовал, как растет в нем властелин,
который через пять часов оставит позади зиму и север, дожди и
снега и, умет. шив число оборотов, неторопливо спустится в
лето, в залитый ослепительным солнцем Аликанте.
Старого автобуса давно уже нет, но он и сейчас жив в моей
памяти, жесткий, холодный и неуютный. Он был точно символ
непременной подготовки к суровым радостям нашего ремесла. Все
здесь было проникнуто строгой сдержанностью. Помню, три года
спустя в этом же автобусе (не было сказано и десятка слов) я
узнал о гибели Лекривэна, одного из многих наших товарищей,
туманным днем или туманной ночью ушедших в отставку навеки.
Была такая же рань -- три часа ночи, и такая же сонная
тишина, как вдруг наш начальник, неразличимый в полутьме,
окликнул инспектора:
-- Лекривэн не приземлился ночью в Касабланке.
-- А? -- отозвался инспектор.
Неожиданно вырванный из сна, он с усилием встряхнулся,
стараясь показать свой ревностный интерес к службе.
-- А, что? Ему не удалось пройти? Повернул назад? Из
глубины автобуса ответили только:
-- Нет.
Мы ждали, но не услышали больше ни слова. Тяжело падали
секунды, и понемногу стало ясно, что после этого "нет" ничего
больше и не будет сказано, что эти "нет" -- жестокий и
окончательный приговор: Лекривэн не только не приземлился в
Касабланке -- он уже никогда и нигде не приземлится.
Так в то утро, на заре моего первого почтового рейса и я,
как все мои товарищи по ремеслу, покорялся незыблемому порядку,
и смотрел в окно на блестевший под дождем асфальт, в котором
отражались огни фонарей, и чувствовал, что не слишком уверен в
себе. От ветра по лужам пробегала рябь, похожая на пальмовые
ветви. "Да... не очень-то мне везет для первого рейса..." --
подумал я. И сказал инспектору:
-- Погода как будто неважная? Инспектор устало покосился
на окно.
-- Это еще ничего не значит,-- проворчал он, помедлив.
Как же тогда разобрать, плохая погода или хорошая?
Накануне вечером Гийоме одной своей улыбкой уничтожил все
недобрые пророчества, которыми угнетали нас "старики", но тут
они опять пришли мне на память: "Если пилот не изучил всю
трассу назубок да попадет в снежную бурю. - одно могу сказать,
жаль мне его, беднягу!" Надо же им было поддержать свой
авторитет, вот они и качали головой, и мы смущенно поеживались
под их соболезнующими взглядами, чувствуя себя жалкими
простачками.
И в самом деле, для многих из нас этот автобус оказался
последним прибежищем. Сколько их было -- шестьдесят?
Восемьдесят? Всех ненастным утром вез тот же молчаливый шофер.
Я огляделся: в темноте светились огненные точки, каждая то
разгоралась, то меркла в такт раздумьям курильщика. Убогие
раздумья стареющих чиновников... Скольким из нас эти спутники
заменили погребальный кортеж?
Я прислушивался к разговорам вполголоса. Говорили о
болезнях, о деньгах, поверяли Друг другу скучных домашние
заботы. За всем этим вставали стены унылой тюрьмы, куда
заточили себя эти люди. И вдруг я увидел лик судьбы.
Старый чиновник, сосед мой по автобусу, никто никогда не
помог тебе спастись бегством, и не твоя в том вина. Ты построил



Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.