П.Вайль. Стихи рядом с молоком и аспирином. ...67
В Англии
В.Полухина. Вступление ................... 83
Д. Абаева-Майерс. "Мы гуляли с ним по небесам..." Беседа с Исайей
Берлином. ... 90
В.Полухина. Интервью с Джоном Ле Карре. ... 111
В.Полухина. Интервью с Джеральдом Смитом. . 121
В.Полухина. Интервью с Дэниэлом Уэйсбортом 125
Мемуары и заметки
В.Уфлянд. Чертоза. ...................... 137
Е.Рейн. Мой экземпляр "Урании" ........... 139
А.Кушнер. Здесь, на земле ............... 154
Ш.Маркиш. "Иудей и Еллин"? "Ни Иудей, ни Еллин"? .... 207
Дж.Л.Клайн. История двух книг ............ 215
Б.Янгфельдт. Шведские комнаты. ........... 229
Нобелевский круг
Ч.Милош. Борьба с удушьем ............... 237
П.Вайль. Поэты с имперских окраин. (Беседа с И.Бродским о Д.Уолкоте)
....... 248
М.Игнатьев. Интервью с Октавио Пасом. ..... 256
Ш.Хини. Песнеслагатель (об Иосифе Бродском) 259
В.Полухина. Интервью с Шеймусом Хини .... 264
----------------------------------------------------------------------------
Петр Вайль. Рифма Бродского
Со смертью Иосифа Бродского возникло ощущение пустоты, зияния -- словно в
одной строке сошлись подряд гласные звуки, превращая строку в крик или вой.
В политических, социальных, художественных потрясениях нашего времени он
был опорой, неким парижским метром. Мы знали, что есть Бродский, и Бродский
пишет стихи. Все, казалось, -- более или менее -- в порядке с русской
культурой, пока он в ней. Разумеется, он в ней остался и останется. Дело не
в нем, а в нас. Мы -- остались без него.
Как-то -- давно -- Бродский написал: "Отсутствие мое большой дыры в
пейзаже/ не сделало; пустяк: дыра, -- но небольшая". Это "Пятая годовщина"
-- 77-й год. Уже тогда утверждение было неверно -- тем более сейчас. То
есть неверно ни в ту, ни в другую сторону. Либо дыра огромна -- не залатать
ничем и никогда, либо ее нет вообще -- потому что из отечественной
словесности Бродский не уходил: его хватало на две литературы.
Сам он всегда протестовал против, как он говорил, "назначения" одного поэта
в одну эпоху, называя Баратынского, Вяземского, Катенина в пушкинскую пору,
указывая на многолюдный Серебряный век. Но именно в его, в наше время
возникла ситуация не-
6
бывалая: Бродский ушел в отрыв. Оттого и есть чувство внезапного слома,
остановки поэтического времени. Когда умер Пастернак, писала Ахматова,
скончалась Ахматова -- остался Бродский, на тридцать лет подряд. Как всякое
выдающееся явление, он рассмотрен со всех мыслимых сторон, и у него найдено
множество недостатков, -- но любой разговор о нашей современной словесности
начинается и заканчивается его именем; притяжением или отталкиванием -- но
всегда к нему.
Сам он не стерпел бы такого разговора при жизни, такого тона. Чрезмерное
самоуважение почиталось смертным грехом гордыни. Не могу представить себе,
чтобы он произнес "моя поэзия" или того пуще -- "мое творчество". Всегда
только -- "стишки". Так выражались его любимые римляне -- versiculi.
Снижением своего образа Бродский как бы уравнивал высоту, на которую
взмывали его стихи.
Таков он был неизменно: ироничен, нацелен на "нисходящую метафору", как он
выражался. Таким запомнится, и чем заполнить еще и эту пустоту? Чтобы
осознать Бродского как классика -- а им он стал давно -- тем, кому судьба
послала близость с ним, надо отрешиться от Иосифа. Иначе останется лишь
горестное бормотание о потере человека, который значил для тебя так много,
которого ты искренне и преданно любил -- даже если бы он не писал
гениальных стихов. Я не встречал в жизни человека такой щедрости, тонкости,
заботливой внимательности. Не говоря о том, что беседа с Бродским -- даже
простая болтовня, хоть бы и о футболе, обмен каламбурами или анекдотами --
всегда была наслаждением. Совместный поход в китайский ресторан в Нью-Йорке
или на базар в Лукке превращался в праздник. И нельзя не помнить о том, что
Мария стала вдовой. Страшное слово. И еще более страшное -- сирота, это об
Анне, Нюше, которая за первые два с половиной года своей жизни успела
доставить столько счастья отцу.
Пустота заполняется домыслами и умственными упражнениями с оттенком
мистики. Вспоминаются сбывшиеся пророчества, отмечаются, по слову Пушкина,
"странные сближения". 28 января скончались Петр Великий и Достоевский, на
день позже -- 29 января -- как раз Пушкин. Стихотворение Бродского "На
смерть Т.С. Элиота" начинается строчками "Он умер в январе,
7
в начале года. Под фонарем стоял мороз у входа". Еще раньше стихи "На
смерть Роберта Фроста" датированы 30 января: "Значит, и ты уснул./ Должно
быть, летя к ручью,/ ветер здесь промелькнул,/ задув и твою свечу". Кто-то
сказал, что случайностей не бывает только в плохой художественной
литературе. Литература продолжается. Отпевание Иосифа Бродского происходило
в нью-йоркской церкви Благодати 1 февраля. Читали стихи. Готовился Михаил
Барышников, но он, выступавший на прославленных сценах перед многотысячными
аудиториями, оказался слишком взволнован и попросил выйти к кафедре другого
близкого друга поэта -- Льва Лосева. Тот выбрал "Сретенье". Ни Барышников,
ни Лосев, люди не церковные, не знали, что 1 февраля -- канун Сретения.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он слышал, что время утратило звук.
как некий светильник, в ту черную тьму,
Через день я пришел к церкви Благодати -- она в трех кварталах от дома, где
Бродский прожил последние два года, -- просто взглянуть еще раз, на память.
Здание храма было обставлено нарядными полосатыми столбами, на манер тех, к
которым привязывают гондолы. В церкви шел благотворительный аукцион,
проходивший под знаком Венецианского карнавала. "Странные сближения"
продолжались, литература длится, жизнь рифмуется. Окончательное погребение
Иосифа Бродского состоялось в Венеции.
Полтора года местом временного пристанища было кладбище при церкви Святой
Троицы в Манхэттене. Там красиво. Все -- из светло-серого камня готических
очертаний. С крутого берега Гудзона виден через реку соседний штат
Нью-Джерси, мост Джорджа Вашингтона, возле которого Пресвитерианская
больница. В ней
8
Бродский отходил после всех своих инфарктов. Кроме последнего. Саркофаг в
стенной нише был закрыт плитой, на которой в первые дни еще не было
надписи, и место опознавалось по придавленным плитой красным розам, как бы
для рифмы законсервированным от мороза.
Из Нью-Йорка тело поэта отправилось в Венецию на самое красивое в мире
кладбище Сан-Микеле, где уже легло в землю. Изгнанник, кочевник,
путешественник, Бродский закончил свой путь в городе, который любил больше
всех других на свете и о котором так много написал. Одно из венецианских
стихотворений Бродского начинается строкой: "Однажды я тоже зимою приплыл
сюда...". Сбылось еще одно пророчество поэта. И поэтически, словно рондо,
завершилось его странствие по миру. Первые стихи о Венеции написаны в
декабре 73-го, последние -- в октябре 95-го.
...В переулке земного рая
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Влодавец Леонид
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Андреев Николай