нас кавардак, уборка, я еще полы не застелила.
конечно, сразу остановился. Так же, как все, кто первый раз видел
"Путь в неведомое". Картина висела почти напротив двери, невысоко от
пола, и походила на узкое окно, окруженное коричневыми лаковыми кар-
низами. На картине был стиснутый бесконечно высокими скалами пролив.
Среди скал металась птичья стая, а по зеленоватой воде уходил ко-
рабль с темными, наполовину убранными парусами. Вода была гладкая,
но от кормы бежал, расширяясь, змеистый след, и в нем извивалось от-
ражение светлого кормового фонарика.
камнях и бликам на воде-угадывалась солнечная щель, выход из камен-
ного коридора...
смотрели на картину по-разному. Одним хватало нескольких секунд,
кое-кто стоял долго и разглядывал внимательно, а иные тут же начина-
ли расспросы. Мальчик замер и тихонько сказал:
очнулся.
просто так посижу. Посмотрю...
стенам. На стенах были и другие картины: "Осень в старом городе",
"Утренний берег", "Дождь на Театральной площади"... А еще были часы
с маятником, похожим на круглый рыцарский щит, с медным солнцем и
месяцем, которые тихо двигались вокруг эмалевого циферблата (ког-
да-то часы висели еще у Иринкиной прабабушки; теперь они отставали
за час на десять минут, но гость, разумеется, этого не знал).
это сооружение.
растений, только вчера купленный в цветочном магазине. Горшок назы-
вался "кашпо" и подвешивался на стену. Для этого к нему прикрепля-
лась длиннющая медная цепь. Чтобы горшок повис на нужной высоте,
гвоздь следовало вколотить у самого потолка. Вера Вячеславовна наде-
ла очки и нацеленным взглядом стала отыскивать под потолком нужную
точку.
хотел сбросить кроссовки, но Вера Вячеславовна сказала, что не надо,
и постелила на стол газету. Мальчик вспрыгнул на него, ухватил моло-
ток и гвоздь, вопросительно оглянулся.
Только вбить надо повыше, где кромка обоев. Дотянешься?
весело объяснил мальчик. Стукнул и попал по гвоздю. И бойко зарабо-
тал молотком.
тить, стоя на цыпочках, было тяжело.
молотком тонкая рука, вздрагивают на воротнике колечки каштановых
волос, ходят под рубашкой крылышки-лопатки. Мускулы на худых маль-
чишкиных ногах натянулись под загорелой кожей, как резиновые шнуры.
На коленном сгибе проклюнулась и задрожала синяя жилка.
вовна и отчетливо вспомнила, как однажды девятилетний Витюх тянулся
со стула к верхней полке стеллажа: он доставал словарь для своего
юного дядюшки Пети, студента-медика. Легкомысленный Петька подкрался
и легонько щелкнул племянника по такой вот жилке. Витюшка молча и
мгновенно сложился, как карманный ножик на пружинке. И комочком по-
летел со стула. Петька со смехом подхватил его. Витюшка сперва рас-
сердился и почти всерьез замолотил бестолкового дядюшку пятками и
кулаками. Но тот захохотал и показал язык. Тогда Виток вырвался и
схватил диванную подушку. И они с Петькой начали носиться по комна-
там, сшибая стулья. И Вера Вячеславовна всерьез разозлилась на них,
потому что своим гвалтом они разбудили годовалую Иринку, и та приня-
лась реветь...
длинным старшеклассником и не широкоплечим сержантом, каким он не-
давно приезжал в отпуск, а таким вот мальчишкой. Последние годы бе-
жали почему-то удивительно быстро, и к большому Виктору она просто
не успела привыкнуть. Конечно, она каждый день помнила и тревожилась
о взрослом сыне в погонах с золотистыми буквами "СА" и широкой фу-
ражке с черным околышем. Но о маленьком Витьке - исцарапанном и ко-
ричневом от солнца, озорном и ласковом, о веселом мушкетере в трес-
нувших и замотанных синей изолентой очках-она вспоминала и печали-
лась так, будто он не вырос, а уехал на три смены в лагерь "Горная
речка". И это несмотря даже на то, что подрастала и была всегда ря-
дом Иринка. . .
горшок, расправил зеленые плети растения и крутнулся на пятке (вмес-
те с ним крутнулся газетный лист). Потом он одним движением заправил
свою аккуратную рубашечку под ремешок на бежевых шортах, тоже очень
ладно сшитых, простроченных по всем швам коричневой ниткой. Чуть
напружинившись, мальчик приготовился прыгнуть на пол.
руки. Но такая помощь, конечно, была не нужна мальчику. Он легко
скакнул на паркет, выпрямился и глянул весело и полувопросительно:
"Кажется, я справился. Может быть, что-то еще сделать?" Тогда она
все же протянула руки и положила пальцы на его плечи.
чеславовна. А тебя, кажется, Юра?
словно решив ответить откровенностью на ее сдержанную ласку, приз-
нался:- Вообще-то меня так почти никто не зовет. Разве что папа. Да
и то он или "Юрик", или...- он с шутливой сердитостью свел брови,-
"Ю-рий"... А чаще всего меня зовут Журка.
чеславовна вспомнила, как он, развязывая шнурок, по-птичьи стоял на
одной ноге.
сам себя так прозвал случайно.
ли, сразу весь класс, ну и столько забот было, репетиции всякие,
форму специальную шили, концерт готовили, и все переволновались, ко-
нечно... Наконец, собрались в зале - и ребята и родители, и там у
одной девочки бабушка пришла, активная такая. Про все расспрашивала,
всем восхищалась. Мы построились, а она давай нараспев: "Ах вы, мои
красавчики, ах вы, журавлики..." Я с краю стоял, мне нужно было пер-
вому Торжественное обещание давать. Я и так дрожал, а тут в голове
что-то совсем переключилось. Когда скомандовали, шагнул вперед и на-
чал: "Я, Жура Юравин..." Все как грохнули. . - Он вздохнул и покачал
головой.
мне так и приклеился... Теперь даже мама так зовет.
стол. Вот сюда... Прекрасно. Ты теперь посиди немножко, а я заправлю
в суп макароны...
стоял перед картиной, нагнувшись и упершись ладонями в колени.
это сделано. Просто чудо такое: пятнышки краски намазаны, а издали
взглянешь-как живое...
работы. Он у нас художник.
том, почуяв скрытый вопрос Иринкиной малы, сказал:- А мой папа - шо-
фер.
одернула себя:- А ты думала, что он обязательно сын доктора наук или
артиста оперы? Ну и представления о людях у тебя! Как в девятнадца-
Флинт Эрик
Суворов Виктор
Буркатовский Сергей
Роллинс Джеймс
Пехов Алексей
Пехов Алексей