read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



Сидят на картошке и макаронах, пухнут с голоду, какое потомство нас
ожидает?!
Абдуллаев подошел к своему черному "мерседесу" и достал из него бу-
кет великолепных роз на очень длинных ногах.
- Это вам, - сказал он, преподнося букет Маше.
- Ой! - вскрикнула Маша. - Укололась!
Александр Сергеевич сказал:
- Роза с шипами.
- Это банально, - сказала Ильинская. - Я всю жизнь мечтала сыграть
Заречную, но сволочи режиссеры не дали!
- Это печально, - сказал Соловьев. - Искусство в упадке, кинотеатры
закрыты, торгуют в них машинами, видеотехникой, мебелью. А кто все это
покупает? Ворье!
Миша вставил:
- И вы воруете?
- Я зарабатываю.
- Позвольте спросить: каким образом?
- Это коммерческая тайна, - отмахнулся Соловьев и ушел в кулису.
Там скрипнула половица.
Хромой врач кремлевки Алексей вышел с балалайкой и сел на табурет.
Он запел:
Услышь меня, хорошая, Услышь меня, красивая, - Заря моя вечерняя,
Любовь неугасимая...
Ильинская захлопала в ладоши. Миша улыбнулся. На сцене появилась
Маша. В руках у нее была тонкая книжечка собственных рассказов.
- Синие, синие, синие шеи в розовых, розовых, розовых чулках из
лоснящегося, переливающегося, утонченного китайского шелка, легким,
нежным, изысканным ветерком ласкаемые, просили великолепного, красиво-
го, живописного, картинного, блестящего, блистательного поглаживания,
которое вызывает горячую, беззаветную, бескорыстную, страстную любовь,
смешанную с влечением, увлечением, привязанностью, склонностью, нак-
лонностью, слабостью, страстью, пристрастием, преданностью, тяготени-
ем, манией, симпатией, верностью, благоволением, благорасположением,
благосклонностью, подхватываемую высоким, возвышенным эротизмом, лег-
кокрылым Эросом. Любите, любите, любите!
- Браво! - крикнул Миша.
Ильинская отщипнула от грозди черного винограда маленькую веточку,
положила ягоду на язык, склонилась к Александру Сергеевичу и спросила:
- Что это?
- Да так, - неопределенно махнул рукой Александр Сергеевич. - Сло-
веса. Помню, во время войны я снимался в роли комбрига. Входит капи-
тан, а я ему: "Как стоите перед комбригом?!" Да... Вот были роли! Вот
были тексты! А теперь... Одно недоразумение. Не могут о простом ска-
зать просто... Я всю жизнь играл в эпизодах, но! - Александр Сергеевич
поднял палец. - Играл генералов. Фактура у меня генеральская. Запуска-
ют фильм про войну, так режиссеры уже знают, кто генерала будет иг-
рать, звонят, страничку с текстом на дом привозят. У меня там десять
слов, но каких! Например: "Вторая армия ударяет в направлении Киев -
Житомир!" А я стою у огромной карты, указкой вожу по ней, подчиненные
мне командиры смотрят на меня во все глаза, каждое слово ловят! Вот
было время, вот были фильмы!
Ветер шевельнул занавеску на окне. Где-то в кустах запел соловей.
Затем вступила скрипка, поддержанная виолончелью.
- Маша, что вы хотели сказать этим отрывком? - спросила Ильинская.
- Им сказано то, что я хотела сказать, - сказала Маша. - Сейчас
нельзя писать так, как писали раньше. Русский язык в каноническом,
правильном употреблении умер. Нужны новые формы. Постмодернизм, аван-
гардизм, одним словом, андерграунд.
- Но нам это не понятно! - с чувством сказала Ильинская. - Почему
вы не хотите сказать прямо: "Я вас люблю!" - и все! Все! Больше ничего
не нужно.
Маша огорченно вздохнула, провела руками по бедрам в черных джин-
сах, сказала:
- Это не искусство.
Виолончель звучала со скрипкой.
Абдуллаев внимательно слушал и нарезал тонкие дольки ананаса.
Маша продолжила с некоторым возбуждением:
- Жизнь - это одно, а искусство - совершенно другое. Всякий раз как
я пытаюсь вязать текст, доставляющий мне удовольствие, я обретаю не
свою субъективность, а свою индивидуальность - фактор, определяющий
отграниченность моего тела от всех прочих тел и позволяющий ему испы-
тывать чувство страдания или удовлетворения: я обретаю свое тело-нас-
лаждение, которое к тому же оказывается и моим историческим субъектом.
Ведь именно сообразуясь с тончайшими комбинациями ушедших от жизненных
понятий слов, я и управляю противоречивым взаимодействием удовольствия
и наслаждения, одновременно оказываясь субъектом, неуютно чувствующим
себя в своей современности. Тайнопись. Слушайте:
Безмолвно-дружелюбная луна (почти что по Вергилию) с тобою, как в
тот, исчезнувший во мгле времен вечерний миг, когда неверным зреньем
ты наконец нашел ее навек в саду или дворе, истлевших прахом. Навек? Я
знаю, будет некий день и чей-то голос мне откроет въяве: "Ты больше не
посмотришь на луну. Исчерпана отпущенная сумма секунд, отмеренных тебе
судьбой. Хоть в целом мире окна с этих пор открой. Повсюду мрак. Ее не
будет". Живем то находя, то забывая луну, счастливый амулет ночей.
Вглядись позорче. Каждый раз - последний".
Ильинская вышла к рампе. Она сказала:
- Маша, вы только начинаете череду ошибок, которые я заканчиваю. Я
это понимаю так. Мы рождаемся бессознательно. Входим медленно в жизнь
и думаем, что до нас ничего не было. А если и было, то враждебно нам.
Человек жесток. Он хочет бороться с тем, что создано до него и не им.
Даже не пытаясь понять то, что создано не им. Понимание приходит к
тридцати - сорока годам. Не нужно новых форм и новых содержаний! Нужно
просто понять, что ты сама стара как мир, что ты - и Мария Магдалина,
и я, и он, и она. Ты - старая форма и старое содержание. Не обижайся,
но ты, как и я, как и все люди, всего лишь экземпляр немыслимого тира-
жа человечества, а оригинал - Бог! Вот и все.
Ильинская села рядом с Александром Сергеевичем и продолжила поеда-
ние черного винограда.
Маша огорчилась, но из чувства противоречия воскликнула:
- Пусть я буду вороной, но не буду экземпляром тиража. Я хочу быть
оригиналом!
- Хотеть не запрещается, - сказала Ильинская. - Но это уже было.
- Вороны не было!
- Деточка, на этом свете уже все было, - мягко сказал Александр
Сергеевич. - Только вы об этом пока не знаете. Жизнь дана вам как раз
для того, чтобы к концу ее вы узнали, что все уже было.
- Как вы скучны! - сказала Маша. - Если бы все так рассуждали, то
жизнь давно бы кончилась.
- К сожалению, желания злых гениев человечества о прекращении жизни
на земле неосуществимы. Одного желания мало. Вы говорили о любви так
сложно, а она-то, любовь, и не даст покончить с жизнью. Вас родили, не
спрашивая вас об этом. Вы не захотите жить - родят других, десятых,
миллионных. Вы затаптываете траву подошвами в одном месте, убиваете
траву, торите тропинки, а она прет в другом месте. Пойдете проклады-
вать тропу там, а прежняя тропинка зарастет. Вот вам и человечество, -
сказала Ильинская.
- Вы хотите сказать, что я - трава?! - возмутилась Маша.
- Я этого не сказала, но дала понять в принципе, - сказала Ильинс-
кая. - Я-то уж точно - трава. А каковы были мечты? Я родилась на Урале
и все время мечтала: в Москву, в Москву! На сцену! И что же получи-
лось? Я в Москве. Ну и что? Играла горничных, мечтая о Заречной. Ско-
лачивала параллельно свой театр в подвале, но он быстро развалился.
Время шло. Я смирилась. И работала на сцене, как люди работают везде.
Что такое слава? Это когда о тебе знают миллионы. Но все умрут, и сла-
ва исчезнет. Актеры быстро забываются. Кто такой Давыдов? Один звук и
остался. А как гремел в свое время. А ножка о ножку балерин пушкинских
времен? Как они танцевали? Должно быть, хуже Улановой. Кто об этом
знает. Конечно, Пушкину можно поверить, что хорошо тогда танцевали. А
если не поверить? Он ведь был влюбчивый, и оценки его завышенны.
- Есть судьба - и от нее не уйдешь, - сказал Александр Сергеевич и
опрокинул рюмку водки.
Миша молча доел свой шашлык, пригладил светлые волосы, он был высок
и худощав, и сказал:
- Жаль, что все вы устали от жизни. Нет полета воображения, нет
стремления к идеалу. Очень жаль. Вы нашли удобные оправдания своих не-
удач и успокоились.
Соловьев появился из правой кулисы с диапроектором в руках. Свет
погас. На экране появился первый цветной слайд. Соловьев сказал:
- Это икона шестнадцатого века.
Все смотрели на икону.
Слайд сменился на Вологодский кремль.
- Это Вологодский кремль, - сказал Соловьев.
Слайд сменился. Затем следующий, следующий и т. д. Соловьев пере-
числял то иконы, то церкви.
- Русская живопись, русская архитектура говорят мне о том, что
русский народ никогда не был религиозным, - сказал Соловьев. - Русский
народ - художник. И только. Ему никакого дела до Бога не было. Икона
украшала жилище. В церквах укрывались от врагов. Бог - это выдумка
хитрых людей. Эти хитрецы и теперь завели нас в тупик. Все плохо.
Только что по радио сообщили, что забастовали работники "Скорой помо-



Страницы: 1 [ 2 ] 3 4 5 6 7 8 9
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.