диабетом и гастритом.
мог.
образумился, забыл о разоружении и покорился властям. Но, добавил он со
слезою в голосе, в благополучный исход ему как раз не верится, ибо бруклинцу
всегда недоставало фантазии. То есть - он всегда отличался упрямством.
Флориде и потом вдруг чокнуться!
неприятно... Бог любит порядок, и всё прекрасное держится на порядке, а если
не стрелять, завтра каждый, понимаешь, будет требовать своё. Один -
вооружения, другой - разоружения... Противно! Молчи теперь и смотри:
солдатики уже близко...
чтобы стрелять наверняка. Запаниковав, я убрал изображение, чем вызвал
искренний гнев Залмана. Звуки открывшейся пальбы возбудили его ещё больше:
он выругался и потребовал вернуть на экран свет.
стрельба не утихла.
старика. Оно показалось мне удивительно безмятежным, а в углу рта, под
растёкшейся кровью, стыла улыбка...
сказал, что американское телевидение лучше любого кино. Не оставляет
воображению ничего. Я завёл было разговор о чём-то другом, но раввин
попросил прощения за то, что выругался и удалился в зал, где уставшие за
день петхаинцы заждались ночной молитвы.
не подозревая, что расстаюсь с ней навсегда. А после молитвы все мы
направились на панихиду Нателы Элигуловой. В трёх кварталах от синагоги.
5. Легендарность человека определяется его неожиданностью
квинcовском квартале Форест Хиллс. Особняк купила себе сразу по прибытии в
Нью-Йорк. Петхаинцы знали, что она богата, но никто не подозревал у неё
таких денег, чтобы в придачу к закупке пяти медальонов на такси отгрохать
роскошный кирпичный дом с шестью спальными комнатами да ещё пожертвовать
двадцать пять тысяч на выкуп здания под синагогу. Тем более что, по слухам,
она отказалась везти в Нью-Йорк наследство, доставшееся ей от покойного Сёмы
"Шепилова". Так прозвали в шутку её белобрысого мужа, который походил на
известного под этой фамилией кремлёвского чиновника, "примкнувшего к банде
Маленкова, Булганина и Кагановича".
красавицей и спасительницей Юдифью, она понимала, что легендарность человека
определяется его неожиданностью. Неожиданной для петхаинцев оказалась не
только её жизнь, но и смерть. По крайней мере, о том, что она умирает, им
стало известно лишь за два дня.
одесситкой Раей из Бруклина, которая убирала ей дом. За два дня до Нателиной
смерти Рая заявилась в синагогу и объявила Залману, что Натела умирает:
лежит в постели очень бледная, не пьёт, не ест, щупает себе голову и
твердит, будто жить ей осталось два дня, ибо появилось ощущение, словно ей
подменили уже и голову, а в этой чужой голове шевелятся мысли незнакомого
зверя.
сне у неё выкрали её же собственное тело, - как если бы её голова оказалась
вдруг на чужом туловище, в котором пульсировали органы нездешнего существа.
Чересчур крупные и горячие.
она. Та ответила, что уже умирает. "Не дай Бог!" - испугался раввин и
пообещал сейчас же поднять всех на ноги. Натела объявила, что никому дверь
не откроет, а врачи ей помочь не смогут. Добавила ещё, что две недели назад
подписала завещание: доход с принадлежавших ей пяти такси достанется
синагоге, которую, дескать, в ожидании новой волны петхаинских беженцев
следует расширить за счёт пристройки во дворе. Разговаривала очень спокойно.
Это и напугало Залмана.
беда, пролепетала она: Натела не отпирает ей дверь и не откликается.
доктора Даварашвили, поспешил к особняку, в котором жила Элигулова. У
взломанной парадной двери стояли полицейские машины. Начальник участка
оповестил петхаинцев, что, по его мнению, Натела скончалась без мучений, ибо
смерть, видимо, наступила во сне.
расправлены, как в детском сне, а в открытых глазах застыло выражение,
словно, умирая, она не знала, что расстаётся с жизнью. Или, наоборот, желала
того. То есть - думала о смерти как о пространстве, где нету времени. Одно
только спокойствие.
глаза были открыты? Это мало что значит, ответил он, поскольку в момент
кончины веки часто раскрываются. Древние врачи, объяснил он, считали, будто
природа устроила это с тем, чтобы, заглядывая в глаза мертвецов, люди сумели
постигнуть естественное состояние человеческого духа. Которым, по его
расчётам, является меланхолия.
6. Жадная открытость приступам счастья
застыло не спокойствие, а меланхолия, то есть душевная истерия, поражающая
волю и навевающая чувство полной неспособности разобраться в собственных
желаниях. У некоторых людей, объяснил он, переход от существования к его
осмыслению резко замедляется, - и тогда ими овладевает меланхолия,
истерическое состояние души, лишенной воли. Он сказал ещё, что от этого не
умирают, а поэтому - одно из двух: либо женщина страдала не описанной формой
меланхолии, либо причиной смерти оказался иной недуг. Который можно
распознать лишь при исследовании трупа.
никому из петхаинцев не хотелось начинать первые в общине похороны с
кощунства, чем, по всеобщему мнению, являлось кромсание трупа. Начальник
участка охотно согласился с беженцами и - за отсутствием у Нателы
родственников в Америке - попросил Залмана вместе с доктором расписаться в
том, что смерть госпожи Элигуловой, "ненасильственная", не вызывает у общины
подозрений в убийстве.
было принято в Грузии. Петхаинцы поддержали его не из любви к усопшей, а из
брезгливости к местным обычаям. В частности - к траурным обрядам в
похоронных домах, напоминающих, дескать, магазины ненужных товаров, где все
торговцы, опрысканные одним и тем же одеколоном, расхаживают в одинаковых
чёрных костюмах с атласными лацканами и с одинаковою же угодливой улыбкой.
сложилось твёрдое мнение, что её ранняя кончина явилась запоздалым небесным
наказанием за постоянные прегрешения души и плоти. То есть - за постоянное
земное везение и успех. Мужчин раздражало в ней её богатство и полное к ним
пренебрежение. Женщины не прощали ей не столько красоту и эротическую
избыточность, сколько скандальную независимость и жадную открытость
приступам счастья.
петхаинцев - да и не только - сходили за пороки по причинам непонятным, ибо
к этим порокам все тайно и стремятся. Причём, про себя все называют их не
источником грядущих бед, а уже состоявшимся вознаграждением, в результате
чего получается, что награда за многие пороки заключается в самих тех вещах,
которые испокон веков и именуются как раз пороками. Тем более, что для
общества достоинства людей порой опаснее их пороков.
развращает душу и является грехом, они не умели забыть другого: Бог
награждает богатством именно Своих любимцев, список которых, правда, не
может не отвращать от небес. Другой пример. Хотя любовный разврат есть
порок, любовная утеха - это удовольствие, то есть награда, и развратным,
значит, является тот, кому за какие-то достоинства Господь пожаловал больше
удовольствий. Так же и с надменностью: это - грех, но Бог даёт её тому, кто
достаточно силён чтобы ни от кого не зависеть.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Андреев Николай
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Ибсен Генрик