командировку, мы разыскали Людмилку и назначили ей день, а вернее, ночь.
подруге под тем предлогом, что вечером у нас морили тараканов, а у нее
аллергия на дихлофос, и ровно в 10 часов, как было условлено, на пороге
нашего дома появилась почти что трезвая (!) Людмилка в чистом, хоть и
линялом, старомодном "макси" (кажется даже, это было то самое платье, в
котором она принимала гостей на злополучном дне рождения). Надо отдать
ей должное: несмотря на все излишества своей распутной жизни, она ничуть
не износилась и была не менее привлекательна, чем в пору моих тщетных
домогательств... я даже не ожидал! Она заметно волновалась, и это волне-
ние передалось мне, так что в первую минуту я совершенно не знал, что ей
сказать и как себя с ней вести, но тут она пришла мне на помощь и стала
экзальтированно рассказывать, какой интересной жизнью она живет, сколько
у нее друзей, как ее все уважают и обожают и прочий бред... Она все
рассказывала и рассказывала, а глаза ее все набухали и набухали, и я
подленько так думал: когда же она, стерва, наконец разревется?! И она,
наконец, разревелась и, попутно поливая меня отборным матом, пожалова-
лась мне же, что это я ее довел до такой "сучьей жизни", потому что она
меня любила, а я ее предал, и ей ничего больше не оставалось, как "ле-
читься любовью от любви". Я ей поверил и пожалел ее... и не пожалел, что
пожалел, потому что в ту ночь я с удивлением открыл для себя - после не
одного года семейной жизни, - что самый что ни на есть тривиальный поло-
вой акт может приносить не только физическое и моральное, но еще и ду-
ховное удовлетворение (бьюсь об заклад, многие в это не поверят). Так
что я ничуть не обиделся на Людмилку, когда чуть позже обнаружилось, что
она прихватила с собой, уходя, мое обручальное кольцо, а взамен оставила
мне триппер. Я ей даже едва не благодарен, что она заразила меня триппе-
ром, а не СПИДом!
сразу после этого случая она куда-то исчезла, а ребенка у нас по-прежне-
му не получалось. Триппер я быстро вылечил, и мы снова зажили с женой
регулярной половой жизнью, но каждый раз в самый ответственный момент я
закрывал глаза и представлял на ее месте Людмилку, а иначе полного удов-
летворения достичь не удавалось. Вот тогда-то я и решил завести себе лю-
бовницу, чтобы покончить с развившимся душевно-половым разладом.
а "где". Единственным лежавшим на поверхности вариантом было соблазнение
"Ларька" - молоденькой и смазливой выпускницы техникума Ларисы, недавно
поступившей на работу к нам в отдел (кстати сказать, я работаю старшим
экономистом в плановом отделе угловской карандашной фабрики "Колосс"). Я
частенько отпускал в ее адрес пикантные шуточки, а она мило краснела в
ответ и всеми своими прекрасно развитыми формами сигнализировала в от-
вет, что не прочь встретиться с глазу на глаз в более укромном месте,
нежели оборудованная на лестничной площадке отдельская курилка. Но си-
деть восемь часов к ряду в одной комнате со своей любовницей... Просмат-
ривался также вариант знакомства на улице, но он мне представлялся слиш-
ком легковесным для того, чтобы найти "девушку своей мечты". Третий ва-
риант я открыл случайно, узрев на дверях дома культуры заманчивый анонс
"Вечер встреч для тех, кому за 30", но оказалось, что при входе проверя-
ют возраст по паспортам, и меня не пустили - не добрал полгода. От прос-
нувшейся во мне глупой мальчишеской обиды я чуть было скандал не устро-
ил, смешно вспомнить. "Приходите через полгода, молодой человек", - лас-
ково сказала мне старушенция с видом учительницы младших классов. Можно
подумать, через полгода я созрею для их вечера встреч, а пока "молод иш-
шо".
му приятелю Семену Кривицкому по прозвищу "Страшила Мудрый". В практике
он был не особо силен, но в теории ему не было равных, и написанным им
руководством "101 способ знакомства с девушкой" успешно пользовалась вся
мужская часть нашего курса за единственным исключением, которое состав-
лял сам автор руководства. Итак, я связался со Страшилой по телефону, и
он мне признался, что сам подыскивает себе пару по объявлениям в инфор-
мационном бюллетене кооперативной службы знакомств "Гименей". Последовав
примеру мудрого Страшилы, я приобрел за рубль гименеевский бюллетень и,
запершись в туалете, принялся отчеркивать красным карандашом интересные
варианты. Кстати сказать, теща тут же почувствовала что-то неладное и
поминутно дубасила в дверь, заявляя, что у нее "кровавый понос", но я
стойко выдержал ее осаду и отыскал-таки одно объявление, в котором
"прекрасно сложенная, обаятельная девушка 20 лет хотела бы познакомиться
с серьезным мужчиной спортивного телосложения, творческой натурой и яр-
кой личностью". Честно говоря, это объявление привлекло меня не столько
описанием поместившей его особы, сколько тем, что в конце не было обыч-
ной приписки "с целью создания прочной семьи". Согласно приводившейся в
конце бюллетеня инструкции, нужно было направить ответ в адрес "Гименея"
с указанием номера приглянувшегося объявления. Что я и сделал... В отве-
те я расписал себя как непризнанного поэта, в перерывах между сочини-
тельством занимающегося атлетической гимнастикой (я действительно кропал
вирши и активно укреплял свое тело, но... лет десять назад). В конце
письма нужно было, естественно, указать свой номер телефона, и я долго
думал, какой номер лучше "засветить": домашний или служебный. Пораскинув
мозгами, я выбрал домашний: если случится скандал, то пусть уж лучше без
участия общественности. Бросив конверт в почтовый ящик, я тут же сообщил
жене и теще, что получил от двоюродной сестры из Мурманска письмо, в ко-
тором она сообщает, что собирается провести отпуск в Сочи (все это про-
исходило в конце мая) и будет в нашем городе проездом. "Но вы не волнуй-
тесь: останавливаться она у нас не будет, а только позвонит с вокзала",
- успокоил я их.
десятого вечера - теща как раз была поглощена программой "Время", а Але-
на принимала душ - и, представившись Ольгой, назначила на субботу встре-
чу в центре города у памятника Гарибальди (еще при Брежневе наш Углов
стал городом-побратимом Палермо). Повесив трубку, я поведал своим домаш-
ним, что звонил товарищ по работе с предложением записаться в субботу в
шахматный клуб. Итак, в теплый субботний вечер я встретился с Ольгой.
Сразу должен сказать, что она превзошла все мои ожидания: высокая,
стройная, с пышными каштановыми волосами и тонко очерченным контуром ли-
ца. Все еще не веря такой фантастической удаче - первый попавшийся вари-
ант! - я с трудом взял себя в руки и предложил пойти в ресторан, но она
совершенно справедливо заметила, что "там сейчас плохо кормят", и сказа-
ла, что мы идем гулять в Чугунок: так у нас называют для краткости Парк
культуры и отдыха имени коммуниста-двадцатипятитысячника Чугунникова.
так оно и будет. Впоследствии я окончательно убедился в том, что Ольга
относится к тому типу женщин, которых бесполезно уговаривать: они либо
сразу уступают, либо сразу отказывают напрочь. Мы бродили по напитанным
свежей зеленью аллеям, и я читал ей свои лирические стихи, которые сочи-
нил, когда мне было как ей 20 лет или около того. Серьезно выслушав мои
стихи, Ольга сказала, что я, конечно же, никакой не поэт, потому что
вслух читать не умею, а, скорее всего, я рядовой инженер, что у меня,
судя по моему виду, сварливая жена и двое детей, но стихи ей понрави-
лись, хотя еще не известно, мои они или нет, и лишь поэтому она готова
мне отдаться, но только один раз... Я был просто очарован ее почти детс-
кой прямотой и непосредственностью! Еще плохо зная ее характер, я боял-
ся, что она передумает, и, не дожидаясь темноты, завел ее на глухую по-
лянку и без обиняков предложил выполнить только что данное обещание.
Ольга сильно смутилась, на какое-то мгновение даже растерялась, но ха-
рактер быстро взял свое: она подчеркнуто неторопливо стянула колготки,
аккуратно сложила их на пенек и попросила постелить на землю пиджак. Я
был просто опьянен ее отчаянной решимостью, и все произошло, как во сн
е... Помню только ее тихий плач да шепот приведенных им в трепет
листьев: "нир-вана, нир-вана, нир-вана..."
дома, но она наотрез отказалась, сказала, чтобы я ее забыл, впрыгнула в
подошедший трамвай и уехала. Будь на ее месте любая другая, я бы, не
раздумывая, бросился за ней в трамвай, но здесь меня что-то остановил
о... Так я и стоял в роли фонарного столба на остановке, провожая глаза-
ми бледно светящийся трамвайный вагон с удаляющейся в нем загадочной
красавицей, которая не стала ближе и доступнее после нескольких минут
физической близости.
плохо это или хорошо. С одной стороны, это было хорошо, потому что явля-
ло собой хороший конец хорошего приключения, но с другой стороны, это
было плохо, потому что мне самому было плохо. Как бы то ни было, я ждал
ольгиного звонка, заранее не зная даже, как на него отвечу. Да и что я
мог ответить, когда Ольга позвонила в пять часов утра (наверное, не спа-
ла ночь) и без всякого предисловия заявила, что если я думаю, что она
блядь и готова отдаться под кустом первому попавшемуся, то я "опасно
заблуждаюсь". Спросонья я сразу ничего не понял и только хрипло пробор-
мотал: "Да, конечно..." К счастью, она уже повесила трубку и не слышала
моего дурацкого ответа. После такой многообещающей прелюдии я с волнени-
ем ожидал следующего звонка, чтобы серьезно объясниться, и вот этот зво-
нок грянул... Не прозвенел, не прогремел, а именно грянул!
состоянии: бесформенной массой, как выброшенная на берег медуза, она ле-
жала на диване и беззвучно рыдала. С большим трудом мне удалось ее нем-
ного успокоить, насильно залив в рот валерьянки, и тогда она рассказала,
что незадолго до моего прихода позвонила какая-то девица и попросила
Сергея, то есть меня, а когда Алена ответила, что Сергея дома нет, и по-
интересовалась "на всякий случай", кто его спрашивает, эта девица нагло
заявила "его любовница".