Пухлые подушки, белоснежное белье... От нечего делать выучился играть на
губной гармошке. Теперь можно всю жизнь играть да радоваться.
Пошел в морскую пехоту, в Первую дивизию, и - за границу с пополнением.
Воевал. Говорят даже (не он, люди говорят), будто наградили его
Бронзовой звездой. Никто ее не видел, скорее всего потерял; а там кто
знает... Боевой! До сих пор бесится, что командир отобрал у него банку
заспиртованных в бренди ушей. Уайти мечтал поставить трофей дома на
полочку над кроватью: пусть все видят, как служил родине.
призывной комиссии глянул в его медицинскую карту, а там такие болезни,
что Эдди, почитай, уже лет десять должен червей кормить. Как всех годных
в армию позабирали, Ида его в бармены определила. Вот он обрадовался!
Стал потихоньку отливать вино и виски в маленькие бочонки. Наполнит
бочонок, заткнет хорошенько и зароет в укромном месте. Так что теперь
Королевская ночлежка - единственная в округе Монтерей, у которой
собственные винные погреба.
Доку о кончине Доры Флад. Умерла Дора во сне; "Медвежий стяг" осиротел.
Девочки затосковали. Закрылись, повесили табличку "Учет". Три дня пили
горькую одни, без мужчин. Сквозь стены было слышно, как отпевали Дору на
три голоса, песни все такие хорошие: "Христос-спаситель", "Покоится прах
глубоко под землей", "Лазарет Сейнт-Джеймс"{ Первые две - духовного
содержания, третья - популярная песня Л. Армстронга (Здесь и далее
примечания переводчика).}. А уж рыдали-то, рыдали - жалобнее койотов...
сестре. Она из Сан-Франциско. Заведовала ночной благотворительной
миссией на Гауэрд-стрит (между прочим, дело прибыльное!). Она с самого
начала была совладелицей "Медвежьего стяга" - только никто не знал. И
все чудные правила и порядки шли, оказывается, от нее. Вот, например:
Дора хотела назвать заведение "Одинокая звезда", в память о своих
молодых днях в Форт-Уэрте, а сестра настояла: пусть будет "Медвежий
стяг" - в честь штата Калифорния { Техас, где расположен город
Форт-Уэрт, носит прозвище "Штат одинокой звезды", а Калифорния, где
находится Монтерей,- "медвежий штат". Говорит, штатные шлюхи должны
славить свой штат! Новую работу считает не хуже старой: что та, что
другая - на благо общества. Мастерица составлять гороскопы. Завела новые
порядки: "Медвежий стяг" теперь, по крайней мере в нерабочие часы,
напоминает пансион благородных девиц. По-настоящему ее звать Флора, но
еще в ночной миссии пристало к ней другое имя. Как-то ел у нее суп
бродяга из образованных и говорит напоследок: "Знаете, Флора, по-моему,
в вас больше от фауны". "Как говоришь? Фауна? А ведь ничего",и велела
всем звать себя Фауной.
заговорить, язык не поворачивался. Может, рассказать пока об Анри
Художнике?..
было так. Анри построил лодку - отличное маленькое судно, и даже с
каютой. Построил в лесу, потому что боялся океана. Лодка стояла на
бетонных стапелях, и он был счастлив. И вот - чего не сделаешь от скуки
- Мак с ребятами подшутили над ним. Наколупали с прибрежных камней
ракушек и прилепили к днищу лодки быстросохнущим клеем. Ох и расстроился
Анри! И рассказать о неприятности было некому: один Док мог бы понять и
успокоить, но Док в армии. Анри выскоблил начисто днище, покрасил: не
успела краска высохнуть, ребята опять за свое - на этот раз еще и
водорослей налепили. Как им потом было стыдно, да поздно. Анри продал
лодку и насовсем уехал из города. Его стали мучить кошмары: спит он у
себя в каюте, ни о чем не подозревает, а лодка бороздит океанские
волны...
После демобилизации солдаты могут без экзаменов поступать в университет.
Элен не растерялся. поставил птичку на бланке заявления и очутился в
Калифорнийском университете, на отделении астрофизики. Через три месяца
приемная неразбериха улеглась, и он сразу же обратил на себя внимание.
Особенно психологов. Но Элена уже потянуло домой, а удерживать человека
против воли - нет закона... Элен потом не раз задавался вопросом, какую
это науку он чуть было не научил. Хотел спросить у Дока, да забыл
мудреное слово...
действия с каждым встречным. О войне отзывался с уважением, говорил:
"Война - это вам не куриная жопа". После войны заинтересовался
испытаниями атомной бомбы: еще бы, вся страна взбудоражена. За открытие
запасов урана назначили огромное вознаграждение; в душе Мака началась
цепная реакция. Он купил подержанный счетчик Гейгера.
последовал за ним сначала в Сан-Франциско, потом в Мэрисвиль, в
Сакраменто, в Портленд. Он так увлекся этим ученым занятием, что
поначалу не заметил симпатичную молодую попутчицу. Потом, в дороге,
ликвидировал это упущение; как не раз уже с ним бывало, одним началось,
да с другим переплелось. Разговорились: девушка ехала далеко - в
Джексонвиль, штат Флорида. Мак расстался бы с ней в Такоме, но счетчик
Гейгера влек его дальше на восток. Так вместе пропутешествовали они до
Салайны, штат Канзас. Был знойный, душный день, по стеклам автобуса
ползали мухи. Девушка прихлопнула муху и разбила часы, и тут только Мак
обнаружил источник радиоактивности - светящийся циферблат. Дорожный
роман - это, конечно, хорошо, но в возрасте Мака нужен интерес
посолиднее. Обратно в Монтерей Мак прибыл на грузовой железнодорожной
платформе, вместе со средним танком, следовавшим на базу в Форт-Орд. По
пути выиграл несколько долларов у сопровождающего. Господи, как хорошо,
снова дома... Мак выдраил Королевскую ночлежку. Вдоль фасада посадил
вьюнки. И стал вместе с Эдди готовиться к встрече героев. Герои
сбредались по одному, долго не утихало веселье...
тенисовки" выплывало былое, лица друзей - ушедших или переменившихся...
И оба они знали, что избегают главного, рассказывают байки, чтобы не
касаться больного места. Но вот уж обо всем поговорили, деваться
некуда...
заменит он Ли Чонга! Не будет у нас второго такого друга...
достоинствами, что он сам не узнал бы себя - до того вышел пригож да
умен. Пока один рассказывал очередную историю из жизни почтенного
китайского негоцианта, другой ерзал на стуле от нетерпения - сейчас еще
не то вспомню. И вот уже Ли Чонг как бы и не человек, а эдакий ангел
коварства и демон доброты. Так создаются боги... Да вот беда, бутылка
незаметно опустела; Мака взяла досада - ну, теперь жди, Ли Чонгу
достанется.
помощи не попросил. Друг, называется...
далеко...
уме. Ну, скажи. Док, разве кто мог подумать, что он такой подвох
готовит?
Чонг столько лет правил своей торговой империей - никому и в голову не
могло прийти, что в один прекрасный день он продаст все добро и уедет.
Казалось, он вечен - так долго его лавка всех кормила, поила, одевала,
так прочно вошел он в жизнь Консервного Ряда... Своеволен и загадочен
восточный ветер, прихотливые повороты восточного ума ему сродни.
Нетрудно вообразить капитана, который мечтает у себя в каюте: сойти бы
на берег, завести бакалейную лавку. Лавочнику не страшен шторм, не
грозит течь. А вот чтобы лавочник мечтал о море... Да, да - щелкая на
счетах, ставя на прилавок "Старую тенисовку", нарезая огромным ножом
тончайшие ломтики бекона - Ли Чонг мечтал о море! Ему снились пальмы,
полинезийцы... О планах своих он никому не говорил, советов ничьих не
спрашивал (кого-кого, а советчиков нашлось бы хоть отбавляй). И вот в
один прекрасный день он продал лавку, купил шхуну и поплыл торговать в
Южные Моря. В трюм шхуны погрузил все, что было в лавке и на складе:
консервы, резиновые сапоги, головные уборы, иглы, наборы инструментов,
комплекты для фейерверка, каландры; даже стеклянные витринки с
золочеными запонками и зажигалками. Вот он уже стоит на капитанском
мостике своей шхуны; вот шхуна отошла от причала, обогнула Сосновый мыс,
миновала звуковой буй и растворилась в закате... И если не затонула
где-то, покачивается сейчас у какого-нибудь сказочного острова. Ли Чонг
нежится в гамаке под палубным тентом, а вокруг радостно галдят
прекрасные полунагие полинезийки, разглядывают заморские диковины -
консервированные помидоры, полосатые шоферские кепочки...
душе... Кто знает, чего ему хочется...
Корнев Павел
Флинт Эрик
Сапковский Анджей
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Сапковский Анджей