Чтение 2–й страницы книги ~Боятся ли компьютеры адского пламени?~

Данилов, после прилета в поселок с мультипаспортом на некоего ветеринарного фельдшера, постарался затеряться. Если тебя не видят друзья и товарищи, значит и враги-недруги тоже.

Кодовый ключ-вездеход, имевшийся в заначке у его джина, успешно преодолевал двери, люки и мембраны. Кибероболочки обязаны были не препятствовать доступу и даже не фиксировать его в вахтенном системном журнале.

Впрочем у противника, наверняка, имелся такой же ключ-код.

Данилов перестал держаться за леер и дал потоку теплого злопахнущего воздуха подхватить себя. Мимо труб и агрегатов газообмена его донесло до входа в вентиляционный тоннель, прикрытый колючей решеткой. Тоннель уводил в главный цех птицефабрики. Противник, возможно, где-то там -- на открытом месте ему уже не спрятаться, остается только хорониться по всяким темным углам.

Инфосканер бодро "просветил" окрестные кластеры сетевого пространства, а заодно "прошерстил" все электромагнитные излучения на предмет осмысленной информации.

Получившаяся информационная картина нарисовалась в отдельном окне, где-то на четверть заслонившем "живой" оптический обзор.

Тусклые фиолетовые линии -- электропроводка и цепи автоматического управления. Несколько синих лент -- потоки низкой информационной насыщенности, скорее всего производственный контроль. Зеленая трасса -- уже вектор слежения с достаточной менталоемкостью, но это не более чем контроль жизнеобеспечения.

Ключ-вездеход и с решеткой вентиляционного тоннеля не подкачал. Ее колючки мирно расплелись и штыри мягко втянулись в стенки, мембрана нанозащиты с чмоканьем раскрылась, пропуская особиста.

Данилов отправился по тоннелю, который извивался в свое удовольствие, отчего "сила тяжести" <$F в цилиндрическом модуле орбитального поселка роль силы тяжести играет инерция, возникающая при вращении, максимальная возле стенок> то нарастала, то падала. Соответственно свободный полет сменялся лягушачьими прыжками и обратно.

В окне инфосканера появилась жирная оранжевая полоса, вьющаяся по решетке суперсвязи куда-то вдаль.

Инфосканер подслушал бегущие по ней сообщения:

Мимик 12 -- не идентифицирован. Графическая запись 25 -- не идентифицирована. Текстовый массив -- производственный. Проверка списка. Проверка закончена. Результат отрицательный...

Значит, это просто милицейская зонд-линия по опознанию воров и потрошителей, находящихся во всекосмическом розыске.

Данилов расширил диапазоны наблюдения.

Все производственные комплексы и жилые блоки "Свердловска-44" давали незамысловатый информационный узор, почти что геометрической правильности и регулярности, что птицефабрика, что рыбозавод, что плантации. Местный космопорт выглядел покруче. Он, как и полагается, снопами разбрасывал паутинки дальней связи по глюонной решетке.

Гражданин Анпилин явно нигде не наследил. Но он наверняка здесь, в рабочем поселке. Прячется как глист в одном из производственных комплексов.

Входные ворота космопорта сохранили его инфослепок, ведь прилетел он рейсом с Фобоса. Немного погодя удалось опознать его по характерным нуклеотидам, белкам и феромонам, хоть он, паскуда, и прикрывался фальшивым мультипаспортом на имя Махмуда Кебапче, чужими запахами, поддельной радужкой и накладным папилярным рисунком. Выход из поселка для этого бандюги Данилов заблокировал. Значит, остается только прочесывать местность и искать, как ищут любую мелкую дрянь, любую вошь...

Поток воздуха протащил тело Данилова по вентиляционному тоннелю до самого конца и втолкнул в огромное помещение вполне определенной геометрии. Оно было цилиндрическим, нанизанным на одну из стержневых осей "кристалла соли".

По цилиндрическому мирку путешествовала тьма тьмущая каких-то мелких объектов. Если точнее это была толпа крохотных белых шариков. Шарики-путешественники вылетали из перфорации одного торца, покрывали примерно километровый путь и втягивались перфорацией другого.

Внутрь большого цилиндрического помещения был вставлен еще один цилиндр, менее внушительного размера. Поверхность его источала какой-то серый туман, который при телеувеличении оказался гранулированным кормом.

Ну, конечно же, это заурядный птичий корм. А белые шарики -- это и есть курочки-мутантки. Птички старательно пачкали пространство, образовывая облака, состоящие из лишних перьев и помета.

Данилов оттолкнулся от увлажнителя, похожего на расческу, проплыл сквозь перьевую туманность и ухватил одну из птичек двумя руками.

Проектировщики старательно приспособляли кур к потребностям мясной отрасли, кромсая и перекраивая хромосомы своими наноманипуляторами и энзимороботами. Из-за этого леггорны лишились и костей, и большей части мышц и кудахтания. Только помаргивающие глазки-бусинки да бессмысленно тыкающийся клюв выдавали в шарике живое существо.

На южном торце курочки появлялись, скорее всего, из инкубатора с бесконечно делящейся яйцеклеткой, а на северном они превращались в фарш. Прожаренные микроволнами куриные котлетки, после вакуумной сублимации отправлялись прожорливым шахтерам Пояса Астероидов и обожающим покушать тоннелеукладчикам Марса.

Окно инфосканера снова привлекло толику внимания. Возле Данилова вилась слабенькая, но устойчивая желтая паутинка. Трасса слежения. Косит под ведомственную, но явно левая. Противник? Анпилин? Цель рядом?

Анастасий Анпилин, именуемый также Карл фон Талер и Додо-Дубль, был работой Данилова. Анпилин, он же Талер, он же Додо, был весь из себя незаконный и левый.

Анпилин хозяйничает в левых кластерах сетевого пространства, которые не контролируются гиперкомпьютерами через карту размещения записей. Имеются, имеются до самих нынешних пор такие дикие кластеры в зазорах Великого Киберобъединения, они и являются Гуляй-полем для хаккеров-виртуальщиков.

Анпилин производит в подпольных цехах, замаскированных под цветочные оранжереи и грибные плантации, модельные наркотики, которые могут навсегда увести человека из нашей светлой реальности, например, в сенсорное поле Мезозойской эры -- включив дотоле спящие участки мозга, всякие там задние доли, доставшиеся нам от рептильных предков. Даже инкубаторские детишки сейчас знают о существовании палеонаркотиков.

Нанохаккеры, работающие на Анпилина, заражают воздух и воду молекулярными роботами-вредителями, интеллекулами, что особенно опасно в замкнутых пространствах орбитальных и планетарных поселений. Сколько уже соларитов и особенно коммунаров-активистов превратились кто в идиотов со слюнями на морде, кто в монстров с рогами и копытами, после того как хаккерские интеллекулы прорвали нанозащиту и испоганили генокод.

Данилов непроизвольно поморщился и машинально взглянул в окошко органического сканера <$F блок, анализирующий состояние живых тканей по характерным биоволновым излучениям>. И сейчас в его лобных пазухах были заметны повреждения слизистой, но, слава Гольдманну, вредительские интеллекулы были там давно остановлены и расщеплены. (А, кстати, собирались они врезать по особисту по мозгам). Наномонитор показывал, что трудолюбивые наноботы-защитники все еще занимаются починкой поврежденных клеточных ядер и дезинтеграцией изуродованных протеинов.

Даже микрочип Фрая, чип бессмертия, гнездящийся и произрастающий в мозгу Анпилина был левым. Да еще каким левым.

Собственно, кабы не это прискорбное обстоятельство, то бандита Анпилина должны были бы отлавливать менты -- сотрудники службы Общественного Здоровья, а не агент Особого Отдела Главинформбюро.

Кстати, некоторые юные солариты не въезжают, как это капсула Фрая может быть левой. Ведь она завязана на регулярный обмен данными с гиперкомпьютерами и постоянно сбрасывает им персональную информацию, которая потом, в новой жизни, используется для восстановления прежней личности в клоне. Как бы не так, детишки дорогие, -- у бандитов свои места для сброса информации и свои клонопитомники.

Итак, негласное задание -- уничтожить Анпилина вместе со всеми потрохами и капсулой Фрая, да так, чтобы места мокрого не осталось. Гласное и письменное -- задержать для выяснения его роли в Афинских событиях, где он выступал под именем Додо-Дубль. Тех самых событиях, когда неожиданно собравшаяся на Акрополе десятитысячная толпа пыталась разгромить основной процессор четвертого гиперкомпьютера. Того самого гипера, что неофициально именуется Афродитой и ведает жизнедеятельностью, а также культурой. Лишь массовое применение шприцпуль с перепрограммирующими средствами позволило тогда увести разбушевавшихся граждан с Акрополя в Пирей, где большинство из них по невыясненным причинам утонуло в море. Конечно же, хаккеры обвинили в этом Главинформбюро. Но кому не ясно, что именно Анпилину было выгодно избавиться от людей, которые могли дать против него показания.

Трасса слежения вилась по-прежнему рядышком, хотя сам "следящий" пока никак не фиксировался. Но, скорее всего, находился он на северном торце фабрики -- там, где круглые курочки исчезали в отверстиях перфорации, чтобы начать новую котлетную жизнь.

Данилов оттолкнулся от увлажнители, полетел не шибко удачно, заплутал в облаке протеиновой крошки, где не видно не зги, шмякнулся о кормящий цилиндр и наконец направился в нужную сторону, помогая себе ионным минидвижком, напоминающим пивную бутылку.

Чем ближе к "северу", тем теснее становилось Данилову в куриной толпе. Он с большим неудовольствием отметил, что курочки-шары имеют довольно крепкие клювики, которые, видимо, специально были созданы для измельчения твердых протеиновых гранул. Сейчас безмозглые существа охотно пускали свое беспощадное оружие в ход.

Данилов был в приличной куртке, сшитой из широкомолекулярных мультифункциональных нитероботов. Она впитывала пот, подогревала, охлаждала, имела накопитель памяти на несколько ментобайт и процессор с частотой в десять гигагерц, но плохо помогала от куриного оружия.

Генные инженеры похоже перестарались по части упрощения куриных мозгов, поэтому птицы, как осатаневшие фурии, бросались на Данилова, пытаясь его расклевать в пух и прах. Психофейс <$F блок, подключенный к инфосканеру и обрабатывающий "психический" спектр сигналов, от интеллектуальных до инстинктивных> быстро разобрался со мотивационной матрицей курочек: если ТЫ, гад, не белый, не шаровидный и не плоский, то значит съедобный. Клюй его, братва, насмерть!

Данилов не столько сражался с вражеской ордой, сколько пытался защитить глаза. И заодно удерживал внимание на окне инфосканера. Желтая паутинка стала заметно ярче и сделала петлю вокруг него. Выходит, наблюдение пристальное и неотвязное, а тут еще этот позор -- вздорное сражение с куриным войском.

Может, сперва отыскать оператора фабрики и попробовать остановить всю эту производственную махину. Но попробуй найди и останови. Закрытого канала связи у этого оператора, конечно же, нет, а вызывать по открытому значит провалить операцию. Анпилин скажет "спасибо, козлик", сынсталлирует себе нового джина, сообразит новый мультипаспорт с прочими примочками и успеет добраться до Пояса Астероидов. Ищи его там свищи до второго пришествия Гольдманна.

Да может и не нынешнему Данилову придется продолжать поиски -- появится на доске почета его голография в траурной рамке, сочащаяся грустной музыкой, с бегущей строкой типа "Наш товарищ безвременно заклеван насмерть".

Но особист Данилов был настоящим профи. "Да нет же, нет такой дороги, которой не пройдет настоящий гольдманист!" Так кажется написано на северном склоне горы Олимп.

Осаждаемый злодейками-курочками Данилов подплыл к отверстиям торцевой перфорации. Здесь птицы немножко тормозили и уже не так ярились на него, может своими однограммовыми мозгами все же чувствовали близкий каюк...

Ключ-код открыл Данилову ремонтный люк. Особист протиснулся в помещение, похожее на какую-то лубочную пещеру из луна-парка. Конусовидные выступы вроде сталактитов по всем поверхностям, все заляпано темно-красной кровью шаровидных несушек. Впрочем, ни живых ни мертвых не было видно. Данилов снова стал изучать технологическую схему птицефабрики и чуть было не попал под нож лазерной мясорубки.

Произошло это кошмарно быстро.

Оп-ля и конусовидные мембраны раскрыли свои поры, через которые влетела на бойню порция кур, штук триста, не меньше. Причем без перьев, которых уже успели ободрать клейкие силикатные валики. Раз-два и лазерный нож мигом исполосовал все пространство и то, что в нем находилось.

Данилов совершил кульбит, какой до него мог сделать пожалуй лишь Борибабин и несколько приближенных к нему учеников. Слава Гольдманну, джин успел взбодрить внутримозговые и нейромышечные связи коктейлем из никотина-плюс и "черной вдовы" <$F синтетические нейротрансмиттеры, агонисты ацетилхолина>. Лазерный нож превратился из снопа огоньков в стегающий кнут, в быстро извивающуюся яркую змейку -- конечно же в ускоренном восприятии Данилова. И движение этой змейки на особистское счастье было правильным, регулярным.

Она безжалостно кромсала курочек, но Данилов сумел проскочить под один ее изгиб, потом под другой.

Все было кончено моментом. По крайней мере на ближайшую пару-тройку минут. Мясное крошево висело густым багровым туманом в воздухе. Цветом и видом выделялись только клювики.

Потом крошево дисциплинировано выстроилось в линейки, мясо в одни, клювики в другие. Замелькали искорки ионизации и полуфабрикат торопливо втянулся в поры конусовидной мембраны -- Сам Данилов почувствовал лишь краткое пощипывание своей плоти под действием электрофореза.

Дабы с плотью не случилось чего похуже, Данилов нашел выход. Вернее, инфосканер указал стрелкой на еще один люк, используемый наладчиками, как роботами так и людьми. Когда в мясорубку влетела следующая партия общипанных кур, чтобы принять мученическую смерть, Данилов уже сбежал. Пульс -- сто сорок. Адреналин зашкаливает. Надо поскорее добавить в кровь ингибитор, вроде монаминовой оксидазы.

Данилов оказался в просторном помещении. Пожалуй лишь потолок был низковат, да неряшливо бугрились мембраны стен и пола -- очевидно это был резервный разделочный цех. Но никакой производственной активности здесь не предвиделось -- в чем инфосканер клялся и божился. Пол слегка колыхался под ногами и это единственное, что казалось неприятным. Инфосканер прощупывал окрестности насчет входов-выходов, а уши Данилова, вернее модифицированные во время полетного биостазиса слуховые нервы, уловили вдруг странный звук, похожий на кудахтанье. Очень тихое, но многократное стереофонически размноженное кудахтанье.

Вначале Данилов подумал, что до него доносятся голоса обреченных кур. Но сразу же он вспомнил, что куры нового поколения -- не только бесправные, но и безгласные. Это обстоятельство несколько его напрягло. И он совсем завибрировал, когда желтая паутинка слежения завязала петлю на его шее.

Инфосканер мог еще долго сверять свои оперативные данные со схемами курятника, хранящимися в архивной "папке" у джина, а Данилову оставалось надеяться только на себя.

По дороге к "Свердловску-44" фоторецепторы-колбочки в его глазах увеличились в числе, наноботы-защитники модифицировали и зрительные нервы. Поэтому Данилов уловил, что промелькнула тень. Но разглядеть не смог. Джин тоже не сумел распознать изображение, полученное им через нейроконнекторы.

И тут снова... Данилов едва успел отпрыгнуть и откатиться от зеленой молнии, которая прошла сквозь мембрану. Оперативнику на сей раз показалось, что "зеленая молния" была частью тела какого-то живого объекта. Джин на сей раз смог "собрать" изображение -- что-то похожее на анаконду. Но откуда тут анаконда? И как может животное управлять искусственной мембраной?

Животное может, но только если его своевременно ментализировать, подбавив на эмбриональной стадии кое-какие людские гены, ну и правильно зарядить психопрограммой. Значит в этой игре активно участвует какая-то паскуда рода человеческого.

Пульс опять зашкаливает. Еще пару минут и будет перегрев организма. Пора бы снова "охладить" его, но тогда уйдет сверхбыстрая реакции. И капец неизбежен. Всегда у нормального человека в кризисной ситуации эта проблема -- или перегреться и выпасть в осадок, или набраться "тормозов" и получить от врагов по шее.

Десять секунд спустя все неясности отпали. На Данилова в упор смотрела зеленая заостренная безлобая голова с круглыми белесыми глазками и морщинистой кожей. Не анаконда, много хуже. Пасть этого непрекрасного создания раскрывалась все шире, показывая, что состоит из четырех челюстей, каждая из которых украшена тремя рядами дециметровых зубов-спиц -- те, видимо, умели перемещаться из сложенного горизонтального положения в вертикальное. С зубов еще свисала какая-то синеватая слизь, может быть яд или слюна, натекшая в предвкушении обеда. Раскрытые челюсти превращали голову твари в какое-то подобие цветка, скорее всего тюльпана. Глазки ее вдруг выскочили из орбит и закачались на мускулистых стебельках -- щелевидные зрачки сужались и расширялись, ловя нужную фокусировку. Сама голова покачивалась на длинной шее, будто в такт какой-то неслышной музыке, но скорее всего выбирая момент для решающего удара.

Данилов впервые пожалел, что не взял себе помощника из числа местных коммунаров, работающих в ментовке -- райотделе Службы Общественного Здоровья. Уж больно тупыми они показались. Хоть тупые, а можно было б кого-нибудь из них скормить твари вместо себя.

Интересно жует эта "вальсирующая Матильда" свою добычу как крокодил или глотает целиком как змея?

После этого резонного вопроса Данилов почувствовал общую слабость. Похоже все-таки случился адреналиновый перегрев и организм стал тормозить сам себя.

К тому же и в сознании явно пролегла психологическая трещина. Сознание, мораль и все такое были сильно травмированы.

Еще бы! Диван ускакал вдаль, сбросив седока. Шкаф проглотил всю одежду и попросил еще. Курица, увеличившаяся раз в пятьдесят и оснастившаяся сотней зубов-спиц -- это из той же безумной оперы. Курочка, безропотная и надежная кормилица человечества, которая никогда не угрожала страшными болезнями вроде коровьей губчатой энцефалопатии и свиного СПИДа, превратилась в жуткого курозавра!

Голова нанесла удар, затем клюнула и вторая -- тоже пропущенная мембраной. Данилов как и обычно действовал в традициях школы Борибабина, которую всегда обвиняли в том, что она злоупотребляет психостимуляторами и нейроакселераторами. Оттого-то учеников Борибабина никогда не брали на спортивные соревнования, пока они не проходили полную чистку организма, нормализацию эндокринной системы, нейромускулярных и синаптических связей. Впрочем ученики туда и не стремились. Борибабин был особистом и все они работали или в Особом Отделе Главинформбюро, или в Службе Общественного Здоровья, или в Службе Покоя и Мира. Со своей стороны сэнсей всегда упрекал официальные соревнования, что это просто конкурс психопрограмм и стероидных препаратов, которые превращают борцов в обычные машины. Упрекал, конечно же, справедливо.

Один зуб твари сумел зацепить штанину. Хорошо, что материя была без всяких там титановых ниточек, поэтому просто порвалась.

Инфосканер наконец рапортовал, что выход отсюда есть и прочертил путь эвакуации, однако тот проходил мимо двух кошмарных голов, которые выжидающе качались на своих длинных лысых шеях и... кудахтали. Явилась и третья голова.

Тут шальная мысль засветилась в голове Данилова. А если все три головы принадлежат одной курочке? И этот Курозавр Рекс достаточно умен, чтобы управляться с мембранами и системой слежения, и куда как силен, чтобы выследив Данилова, растерзать его в клочья.

Кто тогда подучил гнусную птичку, кто поковырял грязным пальцем в хищных куриных мозгах? Бандит Анпилин или же директор птицефабрики, который облегчил себе жизнь с помощью нелегальных интеллекул? Создал, понимаешь, мелкий начальник большого курозавра, чтобы тот клал яички и охранял потомство от несунов, которые еще порой встречаются в нашем обществе.

Говорят, что иногда помогает прямой взгляд в глаза животному. Ответные взоры курозавра выразили только физическое превосходство и ненависть к врагам куриного отечества. Головы натурально, но зловеще закудахтали, показывая, что человек-несун унесет отсюда только смерть.

Данилов был, конечно же, вооружен, но его обычное оружие -- антиорганический цеп -- на курозавра не подействовал. Тот лишь слегка чихнул, показывая крепость своей нервной системы. Лазерные же импульсники и плазмобои в орбитальных поселках были запрещены, как минимум до объявления чрезвычайного положения -- больно хрупкой и важной была здесь система жизнеобеспечения.

Уже идет слабость размягчающей волной по нервам, уже проливается в мускулы. "НУ-НУ, ДЕРЖИСЬ, СОЛАРИТ. КОММУНАРЫ ЧАСТО ПОГИБАЮТ, НО РЕДКО СДАЮТСЯ".-- "подбодрила" совесть.

У Данилова в руке закачался десантный термонож с несколькими прыгающими лезвиями, старинное и надежное оружие. Куриная королева в свою очередь показала еще три головы. Ситуация почти безнадежная. Шесть хорошо вооруженных против одного. Шесть, защищенных мембраной, против одного, полностью открытого -- словно дерьмо на блюдечке.

Одно лезвие скользнуло по шее курозавра, но из пореза, оголившего зеленоватое словно бы трупное мясо, даже кровь не брызнула.

Школа Борибабина всегда надежна, особенно если противостояние не слишком затянуто и удачно впрыскиваешь в кровь коктейль из никотина-плюс и С-адренергика <$F синтетические нейро и гормональные средства, мобилизующие периферийную нервную систему и энергоресурсы>. И сейчас удалось быстро выветрить тормоза-ингибиторы, поставить нервишки на акселераторы и взбодрить мускулатурку. Пять минут есть в запасе.

Но курозавр не торопился и не частил, он хорошо разбирался в искусстве убийства, это у него было врожденное, от далеких предков динозавров, а еще от психопрограммы. И быстроте его рефлексов мог бы позавидовать сам Борибабин.

Головы Змея Горыныча исполняли боевой танец вокруг Данилова. Психофейс джина прилежно изучал схему куриных выпадов и финтов, но рисунок поведения курозавра все более усложнялся. И вот точка икс. Толчок просветления. Сатори. Сопоставлена вся куча сведений и принято мгновенное решение -- труба пожаротушения выдернута со своего гнезда и всунута в одну из куриных глоток. Крепкая труба не поддалась зубам-стилетам, а Данилов через ручной пульт поддал пены. Глоток-то много, а пузо общее. Поэтому в одну куриную пасть пена вливалась, а из других выливалась вперемешку с блевотней. Худо стало несушке многоглавой. Надолго ли?

Данилов, испытывая некоторое смущение от своих антикуриных действий, юркнул через клапан, напоминающий унитаз, в выводную дренажную систему, которая несла в своих руслах преимущественно помет, экстрагированный из куриного фарша.

Оперативник едва успел выдернуть из кармашка куртки и нацепить зажимы для носа, чтобы не задохнуться от вони и не захлебнуться в потоке жидкой грязи. Все остальное, а именно переход к водному образу жизни, произошел самостоятельно...

Пока он летел с Марса на "Свердловск-44" в состоянии ограниченного биостазиса, наноботы-защитники заполнили легкие специальной губчатой биомассой, напоминающей по строению пресноводную гидру. Биомасса должна была развернуться в нужный момент и заблокировать доступ воды, одновременно снабжая альвеолы дополнительным кислородом. А еще наноботы снабдили Данилова жаброподобной дыхательной системой, чьи пластины располагались за ушами.

Дренажная система, принявшая тело Данилова, пронесла его вместе с мутным потоком по склизким узким трубам и, нигде не отфильтровав, перекинула в соседний производственный комплекс, который представлял собой большой аквариум рыбозавода. Тем временем закончилась и минута полуобморочного удушья, когда организм переключался на новый тип дыхания. Хорошо, что все произошло само собой и все двери перед особистом, также как перед куриным говном, были открыты.

Цилиндрическая емкость огромного аквариума оказалась сильно загромождена трубами, которые подводили питание и обогащали кислородом. Плетение ионообменных фильтров и грязепоглотителей образовывало сложный и страшный рельеф, как в какой-нибудь Марианской впадине. Сам куриный помет служил пищевой добавкой неприхотливым рыбешкам.

А вот вода некогда была льдом одной из комет, явившихся из пояса Куипера. Цилиндр рыбозавода вращался настолько быстро, что в серединке то и дело образовывалась воздушная "камера", и стенки этого пузыря казались сделанными из глянцевого материала.

Вода была темной, мутной, но модифицированные фоторецепторы-"палочки" в зрачках Данилова улавливали тепловое излучение и показывали, что его окружают вполне хладнокровные товарищи рыбы. Большие эллипсоидные и довольно плоские, идеально подходящие для разделки и жарки. И глазки этим рыбам не полагались, и плавники выглядели довольно символическими. Зачем вам глаза и плавники, если вас направляют куда-надо ленивые потоки, извергаемая кишками водометов?

Данилов кое-как выбрал направление и оторвался от довольно мощного течения -- чтобы направиться к черпакам, выгребающим самых откормленных рыб -- которые ростом и массой совсем не уступали человеку. Совсем впритык к особисту проплыла рыбина-рекордсменка, массой кило на сто и диаметром в полтора метра. Как бы в знак вежливости, "приподнимая шляпу", она слегка обернулась и оперативник увидел рыхлое вздутие на ее боку, из которого как ленты на ветру вились... огромные черви типа цепней-цестод с головками-сколексами, похожими на шлемы древних водолазов.

Данилова чуть не вырвало, что было бы совсем некстати при новом типе дыхания. Одна цестодочка преданно потянулась к Данилову и он отчаянно задрыгал ногами, пытаясь увернуться, уплыть и одновременно управиться с сильнейшим блевотным позывом.

Инфосканер нарисовал-нарекомендовал уточненный маршрут, который повел Данилова мимо баков, где подрастали мальки, затем среди трубчатых сетей, которые преграждали старым рыбинам путь на "площадку" резвящегося молодняка.

Из аквариума надлежало поскорее выбраться, каждая потерянная здесь секунда прибавляла жизни и здоровья Анпилину.

Но если замельтешить, то в сети можно запутаться.

Она изгибалась довольно причудливо и в одном ее месте Данилов наткнулся еще на одну рекордсменку, ухитрившуюся застрять в ячее. Видимость была паршивой даже в инфракрасном диапазоне, рыбина казалась деформированной. Турбулентности стали прижимать к ней Данилова, да тот и не очень возражал. Почему не помочь живой твари? Ведь нас, живого вещества, так мало в мертвом космосе. (Тьфу, черт -- это уже тлетворные воззрения сектантов панбиологистов, не имеющие ничего общего со всесильным учением Гольдманна.)

Вначале Данилову показалось, что из рыбы выпала кишка. Но кишка оказалась длинной, сильной и резкой.

В одно мгновение она обвила Данилова и намертво примотала левую руку к телу, правую тоже не забыла прижать. В лицо человека глянуло то, что не только лицом, но и мордой назвать невозможно.

Это был не безобидный червь, не разжиревшая цестода, потому что много толще и с плавниками. Круглая пасть-присоска вызывала желание закрыть глаза и поскорее заснуть. Напоминала пасть воронку с клыками; утопленные вглубь челюстные пластинки были точь-точь как зубные протезы графа Дракулы. Череп как будто отсутствовал вовсе. А зачем девять отверстий на боку у этой полуминоги-полумурены? Глаза, жабры или прорези, куда надо кидать монетки?

Пасть-присоска стала приближаться к груди. Это не мешало Данилову "любоваться" предыдущей жертвой. Через две большие прорехи в боку рыбы зияло пустое чрево, отчего она напоминала затонувшую подводную лодку. Собственно от рыбы остались только чешуя да кости, и посреди этого развала уже резвились мелкие червячки-сапрофиты. Длинная гадина, помесь миноги и мурены, видимо, выпрыгнула прямо из "подводной лодки".

В нас всех, кто не прошел специального перепрограммирования, гнездится архетип неприятия длинных безногих-безруких тел, и похоже не без основания. В Данилова была вложена специальная психопрограмма на этот счет, поэтому отвращения он не почувствовал, просто его обуяла жуть, выраженная, кстати, в повышении уровня продуктов распада глюкозы.

Он успел заметить, как челюстные пластинки миноги выдвигаются вперед, а ее боковые зубы поворачиваются в его сторону. Это было бы даже интересно, если б пасть гадины не присосалась к куртке Данилова. И тут же он ощутил боль -- боковые зубы еще не вошли в кожу, но уже сильно поддели ее.

Вот теперь срочно требовалась квалифицированная помощь.

Слишком срочно, поэтому уже не требовалась.

Эх, почему он не трахнул Эльвиру? Подумаешь, усы почудились. Удачи от такого воздержания не прибавилось, да и непросто найти бабу, любительницу экзотики, которая погладив свежие рытвины на его щеках, не смоется куда подальше.

"ИМЕЮЩИЙ ЛЕГАЛЬНУЮ КАПСУЛУ ФРАЯ И НЕ ИМЕЮЩИЙ СУДИМОСТИ ПО СТАТЬЕ 21876-98 <$F саморазрушение путем вмешательства в работу микрочипа Фрая> -- НЕ ПОГИБНЕТ ВОВЕК", напомнила совесть Конечно же капсула Фрая, чип бессмертия, останется, даже если миноги с червями полностью сожрут особиста. Не судимый да не умрет.

Можно уже пожелать самому себе успехов в следующей жизни.

Чип Фрая накапливает его персональную информацию и фиксирует все изменения конфигурации у личного кибердвойника-джина. Чип Фрая "снимет" в момент смерти тела остаток персональной информации, заархивирует финальный статус джина и его системный журнал, а также "проглотит" психоматрицу, которая есть не что иное, как оцифрованная душа. И уцелеет при любых форс-мажорных обстоятельствах. Почти при любых.

И психоматрица окажется полной, со всеми познающими и сознающими векторами. Тьфу на сомнения, тьфу. В новом, то есть клонированном, теле будет жить именно он, прежний Данилов. Образцовый гольдманист. С помощью резервной копии, хранящейся на первом гипере, будет воссоздан личный джин. Усилиями джина спасенная психоматрица и персональная информация сформируют в новом мозгу все то, что определяет личность прежнего Данилова. "ТЫ БУДЕШЬ ЖИТЬ ВЕЧНО,-- молвила совесть,-- ЕСЛИ ОСТАНЕШЬСЯ ПРЕДАН ДЕЛУ ВЕЛИКОГО КИБЕРОБЪЕДИНЕНИЯ."

Ну да, даже если эта чертова колбаса проглотит его чип Фрая, тот все равно будет обнаружен по сигналу вечного нейтринного маяка.

Данилов хотел было уже затихнуть, но что-то все-таки толкнуло его на дальнейшую драку -- может азарт. Ему удалось прижать агрессивную колбасу к острому краю ближайшего бака. Она заерзала и ослабила хватку. Данилов, высвободивши правую руку, полоснул гадину термоножом вдоль и поперек. Затем, не без отвращения отбросив змеевидное тело миноги, поплыл прочь, даже не оглядываясь на дымок зеленоватой крови.

Минуту спустя он взял паузу, чтобы сориентироваться и продышаться. Жабрами ведь дышать, не то же самое, что ртом -- все время кажется, что в легкие забит рулон туалетной бумаги и хочется от страха потерять сознание.

Данилов продышался и снова определил, где находятся черпаки, выгребающие рыбу.

Все, конец мучениям близок. Конец близок... И, похоже, не только мучениям, но и жизни вообще.

Массивный грязепоглотитель бросил странную тень, узкую и длинную. И эта чертова тень устремилась к нему. Да какая там тень. Живая минога. Супер-суперминога.

Судя по сопоставлению размеров, поранил-то Данилов всего лишь миногиного детеныша, личинку наверное. И теперь возмущенная мать собирается отомстить.

Через несколько секунд Данилов плыл стилем "лягушка" через лес металлических конструкций, отчаянно удирая от змеящейся гадины. С западной стороны цилиндра как раз открылись огромные окна из диамантоидного стекла и море света затопило водный мир.

Данилов почти ничего не видел в этом сиянии и само собой не обращал внимания на информационные паутинки. Он влетел в панике в какой-то тоннель. Окончился тот в полусферической емкости, где в уголке прилепилось нескольких больших красных икринок. Сама же преследовательница словно бы осталась за порогом, дескать, "как же вплывать без приглашения-то."

Здесь обзор был получше и взгляд притянулся к самой крупной икринке, размером с футбольный мяч. Данилову показалось, что внутри как будто виднеется... золотая корона. Не удержавшись, он подплыл к ней и неожиданно заметил внутри икринки еще и личико. Чье же чье, как будто знакомое. Золотая рыбка! Поддался еще вперед -- и в какое-то неуловимое мгновение икринка вдруг раздулась, вывернулась наизнанку, поменяла энтодерму и эктодерму, окружив Данилова со всех сторон.

Красноватая ласковая полость мгновенно размягчила особиста, он почувствовал себя так, как наверное чувствует себя эмбрион в материнском чреве, и стал засыпать, засыпать. Джин кажется бормотал про странные выбросы нейроингибитора-бунгаротоксина, ну да отстал бы он. Мама, где ты мама?..

Золотая рыбка исполнила сокровенное желание -- дала ему, инкубаторскому, маму. Впрочем сквозь сладкий сон прорывались обрывки какого-то кошмара. Зеленое тело, длинное и жирное, круглая пасть с четырьмя рядами зубов, девять глаз-буравчиков...

Потом вдруг стало очень больно, боль разрывала его грудь, сочилась щелочью по жилам. Джин что-то кричал ему, компот из разных картинок, долетая до зрительных центров мозга, превращался в какой-то цветной водоворот, до которого Данилову уже не было никакого дела. Свет съежился в точку и потух. Последнее, что он слышал, было: асфиксия, кислород -- 10 % от нормы...

Когда он очнулся, то сперва почувствовал небрежные стыки металлических конструкций у себя под спиной. И то, что чешутся жаберные пластины у него за ухом -- так с ними всегда при пересыхании, иной раз просто пытка. А затем увидел телескопическую клешню, которая нацеливала зонд на его нос. Ну и первым делом оттолкнул ее, хотя рука едва слушалась и скорее напоминала вареную сосиску...

-- Иди ты тогда в баню.-- голос поступил извне.

Данилов посовещался с джином, который сообщил, что кровоснабжение тканей в норме и серьезных органических нарушений нет, нанодоктора сейчас штопают микроразрывы в легких и стимулируют некоторые померкнувшие участки мозга.

Утопленник сел, прокашлявшись, оценил лужу, которая с него натекла, затем глянул на говорившего про "баню". Вернее, говорившую.

Тетка в оранжевом комбинезоне. Оранжевый -- любимый цвет работяг. Наверное, она вкалывает здесь, на рыбозаводе.

И помещение было совершенно производственного вида, с приличной силой тяжести. Неподалеку колупалась с аппаратурой еще одна баба с влажными волосами и в таком же рабочем комбезе. У обоих физиономии красные, черты резкие -- будто в два приема их выстругали. У той, что ближе, были слишком грубые ладони, которые скорее подошли бы механику с какого-нибудь допотопного атомолета, у другой чересчур широкие плечи. И никаких попыток прикрыться мимиком.

"Эх, бабоньки, как же вас угораздило оказаться столь непохожими на Эльвиру, Юкико и Зухру."

Эльвира, Юкико, Зухра. Суперконфетки. Ну кем еще могут быть клоны третьего или четвертого поколения от каких-нибудь любимых артисток и манекенщиц времен великого Гольдманна вроде Шарон Стоун, Клаудиа Шиффер и Наоми Кэмпбелл. Кочует микрочип Фрая, эта "волшебная лампа" для джина, персональной информации и психоматрицы, из одного тела в другое, и каждое последующее подвергается все большей генетической коррекции и верификации. И психопрограммированию. Во имя достижения все большего совершенства. Вот какие смелые у солариток язычки, спокойно толкуют на темы вроде альтернативной истории.

А вот эти краснорожие бабоньки, если и клоны, то в самом первом поколении, без всякой евгеники и верификации, никто не занимался их красотой -- для трудов праведных и так сойдет. И если что-то развито в них, то не красота и генетическое совершенство, а выносливость и сопротивляемость космическим ветрам.

С одной стороны Юкико, Эльвира, Зухра и другие соларитки, с другой -- фабричные тетки, разница налицо. Значит, Главное Управление Жизненных Процессов все-таки занимается не всеобщим улучшением человеческого рода, а кастовой евгеникой и селекцией, хотя и втолковывает, что одинаково заботится о геноме каждого человека. Еще Данилову пришло на ум, что когда-то он уже думал об этом, но потом почему-то забыл.

-- Эй, любезный, ты чего задумался? Здесь тебе не Академия Наук. -- сказала рукастая тетка.-- Скажи нам "спасибо", утри нос и тикай.

-- За что спасибо?-- буркнул растерянный Данилов.

-- Эй, Кац, подружка, слышь, чего он говорит?-- рукастая обратилась к широкоплечей товарке.-- Зря ты его вытаскивала, хоть он красавчик. А я его почто откачивала?

-- Значит, это ваше хозяйство,-- Данилов вспомнил свой обычный тон, которым он разговаривал с фабричными женщинами.-- Это, значит, у вас кишмя кишит метровыми червями и двухметровыми миногами, которые шагу не дают ступить порядочному человеку.

-- Слышь, Кац, насчет чего он лопочет? Насчет того, что У НАС кишит!

-- Может, засунуть одного "порядочного человека" обратно, туда откуда он взялся?-- впервые подала голос женщина по имени Кац.-- Слушай, Блюм, подружка, подхвати чего-нибудь потяжелее и трахни его по башке, а я обратно заповторю его в отстойник. Будет там усами шевелить до второго пришествия.

-- Ладно, ладно,-- сказала женщина по имени Блюм.-- Человека сейчас от страха Кондратий хватит. А ведь он такой красавчик. Жалко будет.

-- Жалко у пчелки в жопке,-- отозвалась Кац и отвернулась.

-- Слышь, усатенький.-- сказала Блюм.-- Мы тут только дерьмо чистим. Пуцфрау <$F Putzfrauen -- нем. уборщицы>, понимаешь ли. Ученые твои, мудодеи, перековыряли все, понимаешь, хромосомы, слепили этих рыбин, отчего производство рыбопродуктов у нас сейчас самое высокое за все историю вселенной. Но рыбки-то гнилые, карпики эти долбанные. Может ученым вашим липовым только в носу ковыряться надлежит?

-- Послушайте, камрад Блюм, большая часть всех нежелательных мутаций -- это дело нелегальных наноботов, скажите спасибо хаккерам-вредителям.-- напомнил Данилов.

-- "Послушайте, камрад Блюм",-- передразнила Кац.-- Блюм, ты не видишь, что ли, это мент, нюхач. Я как на свету его увидела, сразу поняла, что легаш.

-- Ну, легавый тож человек, особенно такой симпампушный.-- примирительно сказала Блюм.-- Особенно, когда глазки-буравчики закрыты... Эй, усатый, а правда что вам, чистеньким клонам с обычными бабами трахаться запрещено, чтобы породу не испортить? В вас даже психопрограмма заложена: едва на бабу полезешь и сразу понос: выгребай лопатой из штанцов.

-- Ничего они там не испортят.-- произнесла Кац, жуя что-то похожее на подметку.-- У них семенные канатики в прямую кишку выведены. А у особенно продвинутых в левом яйце вместо половых желез дополнительный гипоталамус стоит. Про некоторые особенности солариток, я сейчас и говорить не стану -- чтобы товарищ не слишком расстроился.

Последняя фраза выглядела совсем клеветнической, но Данилов решил не обращать на нее никакого внимания.

-- Ну, бабы, такое впечатление, что вы ко мне и в задницу заглядывали и яичко щупали.

-- А что, я могу проверить, яички там или уже яичница,-- игриво произнесла Блюм и протянула свою крепкую мозолистую ручищу к одному известному месту ниже пояса.

Мошонка Данилова инстинктивно поджалась и он торопливо заговорил.

-- Да нет же, я не говорю, что виноваты лишь нанохаккеры и прочие отщепенцы. Наука тоже попадается в ловушки, которые повсюду пораставила природа-мать-перемать. Но если бы не ученые и не новые общественно-информационные отношения, человечество сейчас сидело бы по горло в кровавом болоте войн и угнетения.

-- Мы тут такое дерьмо чистим, что почище вашего болота будет, а они там гольдманские премии получают,-- не унималась Блюм.

-- Ничего они не получают, за грубые ошибки первый гипер заставит их отвечать. Случались даже приговоры к высшей мере.-- возразил Данилов.

Тут Кац просто просквозила его негативным взглядом. Она не так проста -- видимо знает про дело Миронова, Шац и Киссельмана. Люди эти полезли не туда куда надо и хотели слепить из абстрактной теории бомбу для всего общества, люди получили по заслугам.

А еще Данилов помнил, что работяги очень неподатливый материал. Ведь на них почти не действуют те меры, которые полагаются при всяких несущественных нарушениях, навроде отдельных клеветнических или просто глупых высказываний.

-- У вас отвечают только те, кто уже отправился лизать задницу великому Гольдманну.-- умудренно произнесла Блюм.