огонь. Когда карабины афганцев вовсю разгавкались, мы уже сунулись в
расселину. Немного погодя понял я, почему Келарев назвал эту дыру
проходом. Здесь поддувал приличный сквознячок, который свидетельствовал о
том, что имеется где-то вторая дыра - только вот неизвестно годится ли она
по размеру для выхода.
острыми гранями пытался раскровянить нам пальцы - в ту сторону, откуда дул
ветер. Похоже, что афганцы не решились нас настигнуть, сочтя, что мы
отправились в гости к шайтану. А ротмистр Сольберг в этом подземелье
опередил меня, спереди доносилось его чуть хриплое пыхтение.
прощупывать узкие стены тоннеля, а ветерок поменял направление и стал
поддувать откуда-то сверху. Вдобавок ко всему этому добавился шум падающей
воды.
Келарев и в два приема сообразил небольшой факелок. Даже с таким хилым
освещением пришлось тут подивиться, хотя за последние две войны, казалось,
повидал я все и все успело мне наскучить.
из разного цветного кварца и даже горного хрусталя. Со стены где-то
саженях в тридцати выше, почти у свода, извергался поток. На одном из
краев он наполнял озерко, а поскольку вода не залила до сих пор всю
пещеру, происходил каким-то макаром ее отток.
чтобы не думать о подземелье, в которым мы оказались уловлены.
чередом - находился-то я на другой стороне ущелья. Но из этого прохода
вышел некий магнетический ток, который изменил свойства пространства и
времени.
постучал себя пальцем по лбу. Получился довольно громкий звук.
товарищ. - Я смог пройти в облаке застывшего времени к вам, дорогие
друзья, ведь и афганцы и красноармейцы пребывали по отношению ко мне в
будущем, поэтому не смогли причинить вреда.
университете? - уточнил я.
службе с мая пятнадцатого года - за плечами и Брусиловский прорыв - но с
последними достижениями науки старался знакомиться, в частности и с
открытиями господина Эйнштейна, который связал течение времени со
скоростью движения, например со световой скоростью.
сказал "диагноз".
ротмистр, мы по-вашему движемся со световой скоростью?
много. Однако у каждого из них имеется как бы освещенная и темная сторона.
Освещенное место - это настоящая реальность, настоящее время. Все
остальное - ненастоящее, неосуществленное, потенциальное. Как я уже
чувствую, через это подземелье может протянутся дорожка промеж миров, на
манер электрического разряда между двумя лейденскими банками. Вот мы
движемся этой подземной тропой и уже начали выпадать из "настоящего" в
нашем мире, но еще не попали в "настоящее" мира иного...
как бы уже ненастоящие, призраки вроде папаши Гамлета?
из "настоящего" выпал я, потом Курбанов и некоторые его разбойнички.
Повторяю вам - он вне времени. Есть многое на свете, друг Горацио, что и
не снилось нашим мудрецам.
объем и площадь поверхности пещеры, но тут из туннеля позади нас как будто
послышался скрип сапог.
из этой пещеры, но до той поры ОНИ найдут нас.
возвел глаза вверх. Там, выше наших голов саженей на пять, пещерная стена
имела изъян, небольшой выступ. Он проходил, сужаясь, и над озерком. А
потом втягивался куда-то в темноту, в расщелину, которая испортила
кварцевую стену примерно до середины. Возможно этот мостик и ведет к
спасению, как знаменитый Чинват из зороастрийского мифа (про это дело мне
Сольберг сказывал).
скале, потом Сольберг - на последнем этапе Келарев протянул ему руку и
втянул на "мостик". Я получше приладил винтовку и собрался было проявить
ловкость необыкновенную, как из тоннеля вдруг выпал Курбанов, с кровью в
уголках рта, но вполне дееспособный и с красным отсветом в глазах-щелках.
Вместе с командиром выскочил еще пяток сатаноидов с факелами. Огоньки
превращали значительную часть пещеры в смертельно опасное простреливаемое
пространство.
на мрак. Кстати, и заметить не успел, как оказался на выступе - страх
будто приделал мне перья - и осторожным быстрым шагом двинулся в сторону
расселины. Впрочем, первая же вражеская пуля едва не сорвала мое ухо
словно осенний лист. В одном месте, как раз над озером, стена образовывала
изгиб вроде контрфорса - он охотно прикрыл меня. Я зашел за прикрытие и
сделался невидим для красных стрелков. Однако они, сменив тактику, стали с
обезьяньей ловкостью карабкаться вслед за мной, мне даже показалось, что
их ноги оснащены когтями. И как я понял, надлежит мне скромно постоять
именно за "контрфорсом", чтоб не стать легким трофеем.
красноармейцев. Они были спокойны как минералы. Соответственно
почувствовал я свою возбужденность, некую встопорщенность души. И,
устыдившись этого, сразу остыл - неужели я поддамся каким-то чертям.
винтовочное дуло да еще со штыком - хвать рукой, веду вниз и дергаю вбок -
вражинка шумно падает в воду. Адью. Следующего преследователя награждаю
пинком в пах и зубодробительным ударом в волосатую физиономию, попутно
отклоняя в сторону длиннючий маузер. Но опять за меня взялся товарищ
Курбанов. Он попытался мощными руками оторвать меня от стены - наверное,
чтобы вместе нам упасть в омут и благополучно утонуть.
боксерскими ударами, спастись от него не могу. Делаю я замок своими
руками, пытаюсь разомкнуть его захват поворотом вбок. И получается не
совсем желанный итог, хоть смейся - мы оба зараз в воду летим. Студеная,
мерзлая она, а Курбанов все еще держит меня словно Прометей прикованный и
тянет как болванка вниз. Молочу я руками и ногами, призываю святых
небожителей и свою маманю заступиться за меня пред Богом. И как же дышать
хочется. Господи, как гадостна моя жизнь, ни полминуты счастья, покоя,
воли. И кончаю ее, будто котенок в ведре. Господи, я так бы хотел получить
другую жизнь, в славной любящей меня отчизне, а чтоб эта моя судьба
осталась просто дурацким сном.
прикладываю к голове звероида, а он меня все равно не пускает. И уже ни
сил ни воздуха в запасе. В груди под гимнастеркой дрожат остатки моей
жизни, похожа она на клубок, из которого нитки лезут. И каждая нить при
ближайшем рассмотрении - это туннель, который тянет, уводит, то ли в
высоты райские, то ли в преисподние глубины.
ореолами, которые давали новые пучки лучей. Я как бы нырнул в этот
туннель, отчего испытал скорость неимоверную, и со всей стремительностью
стал приближаться к сияющему пятну. С полминуты ничего не было кроме
сияния. Наконец оно стало спадать и показался мир, вначале довольно
блеклый, а потом и поярчавший до нужной степени.
каменной теснине. Живой я, живой и даже довольный. Есть за меня заступники
и молельники, оттого и Бог миловал. Сел я и тут все окрестности давай
плыть перед глазами и даже танцевать. Не сразу угомонилось и утряслось мое
"мировоззрение". Наконец танцы поутихли и тогда я, пошатываясь, утвердился
на ногах. Но что за черт меня побрал?
пятнистой окраски. Шаровары совсем не похожи на те лохмотья, что
прикрывали меня прежде. И сапоги новые хромовые - совсем не те чувяки, что
еще пять минут назад отчаянно просили каши на моих ногах. И в теле
какая-то сила, даже сытость, которой я давным-давно не ощущал. Но
позвольте, сколько же время прошло? Или вернее, откуда и куда оно идет
сейчас?
Белоусов Валерий
Каменистый Артем
Конюшевский Владислав
Панов Вадим
Березин Федор
Маккэфри Энн