свой оконечный раструб в другой точке мироздания.
голове слабым эхом скользнул охвосток мысли: "...та же неприятность..." К
чему это относилось? Панин вспомнить не смог. С тонким пением включились
бортовые системы. Корабль оживал. "Где мы находимся?" - спросил Панин у
когитра. Ответа не последовало. Панин повторил вопрос, затем вручную
проверил состояние кристалломозга. Тот работал, но информацию извне не
воспринимал. Проход сквозь гравитационную воронку не минул для него
бесследно. Когитр спятил. К счастью, его помешательство оказалось не
буйным. Трудно представить, что бы он начудил, выдавая бредовые команды
системам блимпа. А так он всего-навсего зациклился на решении какой-то
собственной проблемы. Вывести его из бесконечного цикла Панину было не по
зубам. Досадно, но не смертельно. Панин оставил чокнутый когитр в покое и
принял управление на себя.
при этом уцелел, сохранил корабль и отделался лишь потерей когитра.
Регенерация продолжалась и, судя по показаниям приборов, была близка к
завершению. Значит, оставалась возможность спасения.
включил прослушивание гравидиапазона. Кабина блимпа наполнилась невнятными
шумами, трескотней, сквозь которую иногда прорывалось совершенно
неуместное и оттого непонятное мяуканье. Сначала Панин удивился, а затем
догадался, что это голосит воронка.
все эти звезды были мертвы или переговаривались неведомым Панину образом.
Или вообще не являлись звездами. Очевидно, его выплюнуло в другой
галактике, потому что в Млечном пути уже не оставалось уголка, где не была
бы слышна неумолчная болтовня в гравиэфире. Разве что в Ядре. Но,
во-первых, воронка не могла вести в Ядро, там действуют совсем иные
физические принципы, и гравитационные силы ведут себя нетрадиционно - как
именно, Панин не знал, но то, что воронки там абсолютно невозможны, ему в
свое время растолковали на пальцах. А во-вторых, то место, где он болтался
в своем блимпе, вовсе на Ядро и не походило.
занимать. И еще интуиции. Он принял сумасшедшее, но очень верное решение:
снова плюхнуться в воронку, на этот раз по своей воле. Терять ему было
нечего.
слегка перекусил.
блимп, на этот раз в нашу родную Галактику.
действовать, из ступора вышел когитр. Поскольку же двойная встряска
здравого смысла ему не добавила, он повел себя как неподдельный идиот.
зевимилр-р-рекко!" Снова коротко ухнула сирена. Суматошно заполыхали
красные транспаранты, уведомляя застигнутого врасплох Панина о всех
мыслимых и немыслимых напастях, обрушившихся на его голову, начиная от
взрыва и разгерметизации кабины - что никак не соответствовало
действительности, ибо Панин как раз там и находился и чувствовал себя
довольно-таки сносно, - до метеоритной атаки. Корабль сильно тряхнуло, и
что бы это могло означать, Панин узнал гораздо позже. Сейчас же он мог
только крутить головой и гадать, не то и впрямь ему перепало от шального
небесного камушка, не то когитр в затмении нанес упреждающий удар всеми
доступными ему средствами по неопознанной цели, а вернее всего - полностью
разрядил бортовые тяжелые фограторы в пустоту - впоследствии обнаружилось,
что так и было... А затем чокнутый когитр запустил процедуру, которую все
в Корпусе астронавтов называли попросту "харакири".
поэтапному разрушению всех систем корабля. Споро и необратимо
самовыводились из строя связь, ориентация, гравигенераторы,
жизнеобеспечение. В самую последнюю очередь, когда отыграть назад уже было
невозможно, стиралась память когитра, и корабль, подразумевалось - уже с
мертвым экипажем, взрывался до молекулярного уровня. То есть обращался в
небольшую газопылевую туманность.
Удар сердца - и нет другой. Прежде чем секундная стрелка обежит циферблат,
все будет кончено.
бортовые когитры на случай нежданного столкновения с враждебными
человеческой цивилизации галактическими силами. Такого столкновения за
сотни лет не произошло ни разу, но процедура все же сохранялась, чисто
механически переносясь из когитра в когитр вместе с другими более важными
и полезными вещами. Доступ к ней был строго ограничен, от командира
экипажа требовалось предъявление всех его привилегий, оглашение пароля и
личное присутствие перед видеорецепторами когитра на предмет идентификации
внешнего облика, считывание узора сетчатки и генетического кода...
рогатки и препоны, и теперь блимп в спешном порядке обращался в груду
металла, керамики и пластика, чтобы затем так же непринужденно распасться
в прах. "Стой, подлец!" - завопил Панин и заколотил кулаками по всем
красным блокирующим клавишам, какие оказались в пределах его досягаемости.
Но когитр уже ничего не соображал и на сигналы с пульта чихал. Тогда Панин
в который раз за этот несуразный рейс принял верное решение. Он откинулся
в кресле и бронированными ботинками, в полную силу, во весь свой рост и
вес, врезал по пульту. Он знал куда бить. К тому же, им руководило полное
отчаяние, изрядно подкрепленное злостью. Панин расколол керамитовую
панель, пробил с десяток внешних схем и контуров, разорвал несколько цепей
системы коммуникаций и уже на излете расплющил полупрозрачный стеклянистый
шар со вкраплениями металлических кристалликов - мозг когитра.
прямо. Ткнул наугад в несколько сенсоров. Блимп ожил.
инвалид. Половина систем, включая связь, погибла. Правда, уцелели самые
важные, подлежавшие уничтожению в последнюю очередь: ориентация,
жизнеобеспечение, гравигенераторы. Панин оказался глух, слеп и нем. Но он
мог выбрать любую из звезд, найти у нее планету и посадить туда блимп. На
большее тот не годился. На прочие приятные вещи, вроде последующего
взлета, маневров, экзометральных переходов, новых посадок не оставалось
ресурсов.
бы со счета. Стоило ему стереть холодный пот с лица и врубить локаторы
ближнего обзора, как на них откуда-то из левого нижнего угла неспешно
всплыла планета. То есть даже не звезда, вокруг которой надлежало долго и
нудно рыскать, дабы ущупать небесное тело, способное принять в свое лоно
изувеченный блимп, немалой все же массы и габаритов конструкцию. А сразу
планета, в полном и исчерпывающем смысле этого слова. Голубой венчик
атмосферы, пепельные пятна материков, буровато-зеленое полотно океана. И
уж где-то там, за ней - пронзительно сияющее светило в двурогой короне.
причине гибели когитра. Он прикинул на глаз. Получалось нижеследующее:
планета предположительно земного типа, предположительно сопоставимой с
Землей массы, вполне возможно - со сходным химическим составом газовой
оболочки, не исключено - с благоприятным температурным режимом. То, что
звездоходы с нежностью и любовью, почтительно понижая голос, называют
"голубой ряд". Тут следует присовокупить, что планеты "голубого ряда" в
Галактике исключительная редкость, их знают наперечет поименно. Отсюда,
Панин имел грандиознейший шанс на удачу: при посадке могло обнаружиться,
что на планете давно уже торчит исследовательская миссия, а то и, чем черт
не шутит, колония. Панин сильно пожалел, что нет у него атласа освоенных
территорий, который в два счета позволил бы ему установить, над какой из
оных территорий он завис, какие характеристики следует принять за исходные
при посадке и где лучше всего таковую посадку произвести. Доступ к атласу
осуществлялся через загубленный когитр, то есть напрочь отсутствовал
отныне, и потому Панин удовольствовался сильно приближенными оценками,
ввел их в систему ориентации, после чего вручную погнал свой блимп к
планете.
не вредя озоновым одеялам, не оставляя рваных и рубленых ран, - просто
планировал к поверхности, словно перелетный паучок на паутинке. Пока
свершалось это нескорое действо, Панин с любопытством разглядывал
тянущиеся под ним белесые струи облаков и океанскую гладь в просветах.
Скоро он вошел в зону сплошной облачности, блимп загулял, зарыскал, но
снижался устойчиво, с постоянной скоростью. Волокнистая, будто ватная,
мгла прорвалась, тряска прекратилась. Внизу расстилался ровный, словно
столешница, материк. Его поверхность была подернута рябью. Панин не сразу
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Сапковский Анджей
Шилова Юлия