Оракул.
18 лет, когда эти корки ему только-только выдали. Ничего был парнишечка,
на этого старого хрена совсем не похожий. Даже и не верится. Интересно,
какие думки варились в котелке под пушистыми светлыми волосами? И ведь
выварились... Солдат даже взгрустнул: разная судьба у людей, кому какая,
кто в Оракуле деньги делает, кто здесь, на вонючей лавке, похоже, так и
подохнет...
разговора:
Исступленно мечтал о ванне, о благовониях, о тихих, прохладных залах
Оракула. А какой грязью замаралась здесь душа - о том лучше не
задумываться.
количество, а взять неоткуда. Только что сэкономить на программисте.
настаивала Верховная Жрица. Верховный Жрец хорошо понимал ее правоту: рабы
склонны к недобросовестному труду. Но у серебристого "Сарданапала" на
платной стоянке было иное мнение, и для Жреца оно звучало куда более
весомо.
вагончик, на двери приколот листок бумаги из школьной тетрадки, химическим
карандашом, с грамматической ошибкой, было выведено каракулями:
"ПРОГРАМИСТЫ".
свешиваются грязные босые ступни - великие боги Орфея, какая вонь!
Протянулась рука, поковыряла между пальцев ног, снова исчезла.
спиной у жреца.
на допотопного железнодорожника. Утирая пот с лысинки, он расстроенно
глядел на Жреца крошечными красными глазками.
соваться? Нана Заступница!.. Так не делается. Тут же кто содержится?
Бандюга на бандюге. Деликатная публика с ними должна аккуратно... Тихо вы,
звери! - визгливо прикрикнул он на рабов, которые зашевелились на нарах.
от удара. Надсмотрщик осторожненько снял вошь с облачения, пробормотал
"сичас мы ее" и исключительно ловко придавил.
их выгоню, мерзавцев, на белый свет. Там уж и посмотрите, какой на вас
глядит, того и выберете.
одну вошь, брезгливо сморщился, стряхнул, не притрагиваясь руками.
лязгом распахнулась, и один за другим, щурясь на яркий солнечный свет,
вывалились рабы. Их было шестеро. Последним надсмотрщик выпихнул
здоровенного детину с мясницкими ручищами. Вышел сам, аккуратно притворил
за спиной дверь, обтер лицо грязным носовым платком.
не видеть. Слабо верилось, что эти люди способны порождать программные
продукты.
их зубы, размахивал флюорографиями, просил пощупать мышцы. Щупать Жрец
решительно отказывался, вопросы задавал такие, что надсмотрщик вконец
расстроился - не знает он таких названий, о чем речь идет, не понимает, а
уж кормили мы их, господин, отборно.
сомневался: добрую долю от вырученных средств намерен положить себе в
карман. Что ж, сам Верховный Жрец, собственно, тоже за этим пришел в
рабский квартал. Экономия на всем, выгода себе.
Двадцать шесть лет, университет закончил с тройками, морда кислая, двух
зубов уже не хватает.
и замахнулся на раба кнутом.
страдает"?
программисту. - Страдаешь, рыло?
рукав надсмотрщиковой тужурки.
попадешь.
религиозными заморочками...
программист.
рабских бараках.
учился.
рабов и надсмотрщика, отсчитал пятьдесят сиклей. Хрустящими новенькими
ассигнациями с изображением башни Этеменанки.
программиста. Солдаты привычно подмахнули в графе "подпись свидетелей",
шлепнули круглую печать, помахали ею в воздухе, гоняя смрад, - чтобы
высохли чернила. И вручили Жрецу.
Верховный Жрец Оракула, за ним белобрысый раб. И на душе у обоих было
тошно.
времен рококо. Когда-то, в незапамятные времена, этот дворец принадлежал
вельможе могущественному и богатому. Сюда приходили знаменитые поэты.
Поднимались, не спеша, по широкой мраморной лестнице, между голоногих
мраморных нимф. В гостиных с золочеными завитками по белым стенам читали
свои знаменитые стихи. Замирая и млея, слушали их красавицы с белыми
плечами, отраженные в сверкающих зеркалах.
камином, где знаменитые поэты ебли знаменитых красавиц. Об этом написаны
обширные литературоведческие труды.
низкие, как в Кносском дворце. Пиф привычно метет их подолом длинного
одеяния. И множество отражений Пиф двигаются в зеркалах справа и слева.
здесь гремело бесстыдное рококо. А праздничные, как коробки с новогодними
игрушками, залы - те изуродованы фанерными перегородками, разделены на
длинные, как пеналы, "офисы": одна стенка и кусок потолка сверкает лепной
позолотой, а с трех остальных, фанерных, уныло скалятся голыми задницами
красотки из порнографических журналов.
представители заказчиков. А то и сами заказчики - кто помельче - робея,
бродят между хлипких стенок в поисках младшего жреца.
все почтительно расступались. Известны странноватым норовом - так
полагалось.
какого-то ротозея из низшей касты. Разглядев же его хорошенько, даже
ахнула от гнева. Бритый наголо служащий из касты программистов. На локте
(рубаху засучил, дрова колоть собрался, что ли?) восьмизначный номер: раб,
из университета (812 - университетский шифр). Морда незнакомая, противная,
белесая.