возымели на меня хоть малое действие. Да и просто было бы смешно перед
остальными пассажирами. Я напряг до предела зрительную память, пытаясь
установить, была ли трещина до взлета, но с достоверностью ничего не
вспомнил. Наверняка была, просто не нужно было, вот и не обратил внимания.
Так если ко всему приглядываться да прислушиваться!.. Я прислушался и тут
же обнаружил странное подвывание на фоне монотонного турбореактивного
гула. Стоп, назад.
кто-нибудь до нас зонтиком случайно задел...
целехонька была.
заранее прийти специально обследовать самолет. А действительно, как это он
успел меня опередить? Ведь его точно не было ни на регистрации, ни тем
более на контроле. Откуда он вообще свалился на мою голову? А может быть,
он специально здесь? Да, да, специально меня пугает. И костюм черный
нарочно надел, и место мое занял, и бороду черную приклеил... Я бодренько
самоиронизировал, но действовало плохо. С другой стороны, если он просто
пуглив и настолько мнителен, что сводит случайные факты, и даже не факты,
а так, подозрения, в основание главной гипотезы о ненадежности самолета,
то вряд ли можно о всех подозрениях делиться с окружающими. Это ж сколько
надо иметь мужества, чтобы лететь на обреченном самолете! Правда, не
кричит он на весь самолет, разве что разок сказал погромче, а так все для
меня одного, все для спокойного человека, с которым легче преодолевать
трудности.
облачный слой. Леденец мой истаял, и уже начало пронзительно давить на
уши. Я судорожно достал следующий и заодно предложил соседу.
со свистом высморкался. Кое-кто оглянулся, даже соседка спереди посмотрела
на меня с отвращением. Я улыбнулся и пожал плечами. Она же отвернулась,
шепнула что-то на ухо соседу, и они весело рассмеялись. Тут тряхнуло
по-настоящему. Казалось, могучий гигант снаружи схватился ручищами за
крылья и принялся вытряхивать душу из самолетного объема. Ударил колокол,
с малиновым звоном посыпались осколки, справа по диагонали хлопнула крышка
багажника и вниз полетели незакрепленные предметы.
увидел летящую трубу. Все ясно. Труба - чепуха, образ, но почему же она
так сложно устроена? Для чего к ней приделаны эти липкие провода? Да и не
провода, а такие прозрачные трубки, по которым струится жидкое вещество.
Зачем, кто свел их воедино, как ему удалось так плотно упаковать нас в
цилиндрическое пространство? Я потрогал розовый отросток соседки, он был
теплый и слегка пульсировал.
- Да, похоже. Наши судьбы протянуты из прошлого и сведены воедино здесь в
салоне. И когда самолет хряснет пополам, в одно мгновение оборвется связь.
бортпроводница, опутанная с ног до головы сиреневым удавом. Когда она
подняла выпавшие вещи и попыталась закинуть их на верхнюю полку, я
заметил, что удав впился ей под грудь, в то самое место, откуда она не
могла достать звуковой сигнал.
решил отвлечь соседа умным разговором.
любопытством, но тут же перевел взгляд на бортпроводницу.
высокий стиль, - потерпит крушение. - Черный человек хмыкнул со знанием
дела. - Нет, обратите внимание, я лишь теоретически допускаю такую
возможность. Итак, огромный серебристый лайнер разламывается как хлебный
батон пополам и гибнут все пассажиры. - Господи, что я несу, пронеслось в
голове. - Итак, что же означает гибель ста пятидесяти пассажиров с точки
зрения фатума?
каждому из сидящих вокруг нас пассажиров на роду было написано погибнуть в
авиакатастрофе.
профилем, - да бросьте вы этот шланг, - я шлепнул его по руке и
неторопливо продолжал, - и у ее соседа, крутого затылка, и у стюардессы, и
у всех наших попутчиков на руке нарисовано одно и то же: неудачный полет
хмурым осенним утром. А теперь представьте, какова вероятность случайной
встречи ста пятидесяти человек с одинаковой судьбой.
ненавидящим взглядом, с каким-то даже злорадством отметил толстый черный
шланг, высунувшийся из-под черного пиджака соседа, и уточнил:
Исчезло все, исчез сосед, исчез самолет, исчезла даже труба, нашпигованная
траекториями человеческих судеб. Я испугался настолько, что перестал
скрывать это. Да и от кого скрывать, все пропало, сошло на нет. Господи,
за что? Я просто летел в командировку, по делу, по обязанности. Откуда все
это наваждение, эта проклятая труба, эти приторные связи между прошлым и
черт его знает чем... А теперь сплошная темень. А вдруг этот негодяй
оказался прав, и мы-таки разбились, и теперь уже все кончено? Я
присмотрелся. Кажется, стало светлеть. Во всяком случае, я почувствовал
вокруг себя покатые круглые стены и понял, что нахожусь в длинном туннеле.
Подозрение вскоре подтвердилось слабым мерцающим светом прямо по курсу.
Да, я продолжал лететь, наверное, по инерции. Хотя, если я всего лишь моя
душа, то при чем здесь инерция? На всякий случай пошарил вокруг себя в
поисках связующих с прошлым приспособлений и обнаружил лишь аккуратно
срезанный отросток. Все ясно: в плотном облаке мы столкнулись с встречным
самолетом, мгновенная безболезненная смерть, и теперь наши души летят сами
по себе в светлое благоустроенное место. Бледное мерцающее пятно по курсу
быстро росло и вскоре превратилось в сверкающий до боли в глазах,
освещенный прямыми солнечными лучами иллюминатор.
движки, мы улетали подальше от слякоти и страха. Погасло, растворилось в
летнем свете желтоватое напоминание. Мой черный человек, удивленно крутил
головой, как будто не веря своим глазам. Я же благородно отмалчивался,
наивно полагая, что теперь, здесь, по эту сторону облачного слоя, в почти
безвоздушном пространстве он успокоится, а быть может, уснет. Но где там.
Едва я попытался зажечь сигарету, как началось сызнова:
дотянем.
откинул спинку кресла. Сигарету, скрепя сердце, спрятал обратно. Сосед же
мой ремня не отстегнул, а наоборот, когда по микрофону объявили, что наш
полет проходит на соответствующей высоте с соответствующей скоростью, а за
бортом минус шестьдесят пять градусов Цельсия, затянул ремень потуже.
Уснуть бы и проснуться на земле, размечтался я и вспомнил, как однажды
проспал начало снижения и был навсегда раздавлен страхом перед болью в
ушах. Да, не спится трусу. Я со стыдом вспомнил трубу и глупый разговор о
судьбе. Неужели я испугался? Ну и что? Ведь как трясло. Трясло как обычно,
просто не надо слишком сосредотачиваться. Я посмотрел на трещину в
обшивке, и мне показалось - она стала пошире. Нет, ерунда, нужно
отвлечься, нужно занять себя чем-нибудь несущественным, как это делает
парочка впереди. Солнце прогрело внутренности самолета, стало тепло и даже
жарко. Девушка сняла плащ и голым локотком касалась своего соседа. Может
быть, не зря судьба их свела вместе? Может быть, судьба подарила их друг
другу в воздухе в награду за что-нибудь хорошее там, в прошлом? А кого
подарила мне судьба и за что?
тому, как ходили ходуном крылья его огромного мясистого носа, стало ясно -
он переключился на обоняние.
паленого.
стороны пилотской кабины открылась штора и появилась с побелевшим от
страха лицом стюардесса. Она озабоченно, не удосужившись даже улыбнуться
пассажирам, быстро прошла в хвостовую часть самолета. Запах усилился до
таких пределов, что не признавать его существование было бы просто смешно.
Потом сзади, по центру салона потянулась голубая прожилка дыма. Чуть позже
еще и еще. Знакомая картина, мелькнуло в мозгу.
самоистязанием пропел сосед, упреждая мои возражения. Что и говорить, не
табаком пахло.
злодеек. Нет уж, пардон, я скажу по-другому: одна паршивая овца все стадо
портит.
достоинство. - Какая овца?
Маккефри Энн
Андреев Николай
Лондон Джек
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Посняков Андрей