клокотала у его ног. Через несколько лет ему присвоили титул Властелина
Вод.
поделили между собой живую и неживую природу.
ей поднять руку, как из бурой чащи выходили волки; барсы, неуловимые, как
тени камней, спускались с отвесных круч; из глубоких берлог, грузные и
неотвратимые, как темные годы, поднимались невыспавшиеся медведи; туры,
лоси и буйволы, опустив венценосные головы, спешили к ней. По ее знаку дуб
опускал свои могучие ветви на плечи противников, лесной орешник хлестал их
упругими прутьями, тростник сек острыми краями листьев.
молнии жили в ее волосах. Одним движением брови она затягивала небо
тучами, строя из них замки и баррикады. Одним взглядом заставляла лавины
сходить с гор. Снег, дождь и град верно служили ей.
Погоды.
изобретенного к тому времени. Он без промаха метал ножи, дротики, копья;
отлично фехтовал клинками. Сталь любила его руки - она двигалась, вилась,
металась в них, обретая реальную твердость, вес и форму оружия лишь
касаясь плоти врага. Джуис по праву получил титул Владыки Стали.
брат - Эгль - ему для этого не требовалось ничего кроме собственного тела.
В нужный момент он сам становился безупречной машиной смерти. Он рассыпал
удары с такой скоростью, что трудно было заметить сами движения -
казалось, тело его только слегка колышется, а противники по непонятной
причине разлетаются сами собой. Когда пришло время, Эгль понес самый
почетный титул - Мастер Своего Тела. Он стал первым среди нас, стал главой
отряда, призванного встретить и остановить то, что позднее певцы прозвали
Темным Демоном, а мыслители нарекли Воплощением Зла, впервые пришедшего в
этот мир.
шестеро. И кого не спроси в Королевстве Юм, каждый скажет тебе: "Их было
шестеро"... И это весьма похоже на правду.
их упражнениями из высоких окон своей мастерской. Их уже не учили ни
философии, ни алхимии, они ничего не знали о свойствах трав и камней, и,
самое главное, они понятия не имели о тайных связях между предметами в
этом мире. Этому учил только Первый Маг - лишь только он обладал
способностью проявлять тонкие, невидимые нити, что скрывшись от наших глаз
за пеленой повседневной реальности, соединяют разные, подчас
несопоставимые, предметы и явления. Лишь он умел находить законы этих
взаимодействий. За это его с давних пор и звали Первым. Но его поблизости
не было. Не думаю, что он собирался задерживаться так долго, но кто же
знал, что все окажется так сложно и запутано...
мрачными и неразговорчивыми, и, кажется, только и жили, что ожиданием
страшных событий. Не стало праздников и народных гуляний, перестали петь
песни и слагать стихи - даже при дворе. У каждого из моих братьев и сестер
была конкретная цель, была своя часть в общем деле, в общем великом
предназначении - им некогда было заниматься чем-то другим. С этим нельзя
было не считаться. И только я, наверное, единственный во всем Королевстве,
пытался жить по-старому, как ни в чем не бывало. Я читал книги, писал
картины, вечерами подолгу играл на флейте. При дворе часто смеялись надо
мной. Вскоре это стало считаться хорошим тоном. Меня считали чудаком, а
многие - даже недоумком. Все думали, что я веду себя так экстравагантно,
потому что завидую своим братьям и сестрам, их силе и могуществу. Но, на
самом деле - я это понял гораздо позже, уже здесь, в хижине на склоне
Синей Горы - я просто пытался сохранить равновесие хотя бы внутри себя,
раз уж весь мир пошел вразнос. Втайне я наивно верил, что вот вернется
Первый Маг и все станет на свои места, все будет правильно и красиво, как
когда-то. Наверно, и вправду я был чудаком...
Мы сразу узнали его по звуку, по цвету, по освещению...
провала повалил дым, тень дыма упала на город. Все вокруг стало сумрачным:
яркие краски, казалось, были приглушены, и только шероховатая фактура
предметов бросалась в глаза - притягивала взор, заставляла забыть все и
погрузиться в транс. Весь город затих - жители боялись выходить из домов -
и только странные, неизвестно где рождающиеся, гулкие звуки прокатывались
от строения к строению, тревожа чахлое эхо. В народе начали говорить о
гигантской темной фигуре, которую якобы видели беженцы из сел, ближайших к
Синей Горе. Они бежали, побросав все, и теперь табором жили посреди
Дворцовой площади, ожидая помощи и покровительства. Тогда впервые
появилось название Темный Демон, так понравившееся певцам. Чуть позже
мыслители назвали его Воплощением Зла, впервые пришедшего в этот мир.
мы - семеро его детей.
нами Первый Маг предсказал нам Беду, а сам исчез. За это время не было от
него никаких вестей, и даже слух о нем не достигал наших границ. Однако
случилось все в точности так, как он предсказал, и вот пришло время и нам
исполнить предначертанное. Выросло шесть королевских детей: принцев и
принцесс, сильных и властных, владеющих тайным знанием и древней
мудростью. Лучшие маги и воители все эти годы готовили их к бою - и нам не
стыдно за своих учеников. Пора снаряжать их в поход...
Великий Стратег, - он не создан для военных действий. Ему лучше остаться в
городе...
Маг ничего не говорил о численности отряда - он не уточнял, все ли дети
Короля должны войти в него. На мой взгляд, руководствоваться в этом
вопросе следует все-таки здравым смыслом...
что я знаю, это было не трудно), что Верховный Стратег выражал общее
мнение: мнение всех магов и мудрецов Совета, мнение всех моих братьев и
сестер. И только отец мой, движимый то ли ощущением высшей мудрости, ныне
почти забытой, то ли простой отеческой любовью к первенцу, пытался меня
защитить:
Сердце Мира, и хранил его все эти годы. Этот перстень должен освятить
предстоящий бой и помочь одержать победу...
наклонил голову, - премного благодарны ему за то, что он сохранил эту
реликвию, этот, так сказать, символ... Но теперь пришли другие времена, и
он должен передать перстень Эглю - младший брат подготовлен лучше всех. Он
умеет больше всех, он первый среди них - он должен стать в этом бою
главным...
Действительно, трудно найти человека подходящего для боя лучше, чем Эгль.
За это Великий Стратег его так и любил - больше всех своих учеников.
Любовь эта была взаимной, и Стратег это знал. Великий Стратег... он
действительно был великим стратегом - уже тогда он думал о том, что будет,
когда отряд вернется из похода, когда умрет наш отец, и встанет вопрос о
престолонаследии... Я об этом не думал - не хотел. Потому и молчал. Я
чувствовал (зная, то что я знаю, это было не трудно), что и думать, и
говорить об этом не только рано, но вовсе бессмысленно. И все же нужно
было что-то сказать.
молчишь?
говорить.
он думал, что перебил меня, но я и не собирался больше ничего говорить. -
Я понимаю: тебе, конечно, обидно, ты...
(зная то, что я знаю, это было не трудно).
чем - трудно найти человека менее амбициозного, чем наш старший брат. Ему
просто неловко от того, что нам предстоит рисковать жизнью, а он останется
дома... Пусть это тебя не смущает, брат, - она повернулась ко мне. - Так
будет лучше и для тебя, и для нас...
свой голос по возможности мягким, он повторил слова своего любимого
учителя. - Такой человек в походе не просто бесполезен - он вреден. Ты
должен отдать мне перстень, носящий имя Сердце Мира, а сам остаться в
городе, с отцом и матерью. Так, действительно, будет лучше.
своей вере и твердости. Я невольно им залюбовался...
и против чего.
Только перстень, всегда так свободно сидевший на моем пальце, вдруг словно
впился в сустав. Я замешкался в тщетных попытках его стащить. В зале
Роллинс Джеймс
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Махров Алексей
Пехов Алексей
Андреев Николай