проще всего добиться самой обычной покорностью.
вашим консулом в Майами и знаю, какие предметы запрещено ввозить в вашу
страну.
руки. Дольше всего он копался в моих шмотках, приговаривая, что мне не
может пригодиться так много одежды. И ему вновь приходилось объяснять, что
моя работа связана с постоянными разъездами, а на дорожных и строительных
объектах одежду почистить негде. Поэтому я на всякий случай и взял кое-что
лишнее, чтобы всегда прилично выглядеть.
он, меняя таким образом направление главного удара.
покачал головой.
себя важный философский парадокс. - Не может ли сеньор сказать, сколько он
будет получать в Вадосе?
в четырнадцатый раз кряду выигрывает козырями. Этот человек вызывал у меня
явную неприязнь.
полицейским служащим, - снисходительно пояснил он. - И сеньор обязан
отвечать на любой мой вопрос.
голубыми крестиками и энергично вытер руки с таким видом, будто хотел
стряхнуть с себя нечто большее, чем мел.
деньгами, - заметил он. - Может, потому сеньор до сих пор и не сколотил
состояние.
давно ушли. Пришлось выложить весь свой скудный запас испанского, чтобы
носильщик понял, что мне надо найти такси и погрузить в него багаж. Тем
временем я зашел в банк и поменял несколько американских долларов на
хрустящие крупноформатные красно-желтые агуасульские доларо. Банкноты с
изображением президента имели ту же номинальную стоимость, что и доллары,
но их покупательная способность составляла лишь восемьдесят пять центов. И
все же денежная реформа, которую провел Вадос спустя год после прихода к
власти, явилась его первой крупной победой. Введение новой денежной
единицы - доларо - имело дальний прицел в надежде, что он станет такой же
конвертируемой валютой, как и его известный североамериканский образец. По
латиноамериканским масштабам Вадос добился почти невозможного.
вспомнились слова таможенника по поводу траты денег. Ради эксперимента я
решил дать носильщику два доларо и посмотреть на его реакцию. Носильщик
никак не обнаружил своих чувств, приняв меня скорее всего за туриста,
который еще не знает цены здешним деньгам.
Солнце светило ярко, воздух был прозрачен, видимость отличная, и с высоты
птичьего полета я мог хорошо рассмотреть окрестности. В шестидесяти
километрах отсюда, там, где материк сливался с океаном, расплывчатым
пятном выделялся Пуэрто-Хоакин.
от ее тщательного изучения. Внизу подо мной лежал Сьюдад-де-Вадос.
планы и проспекты. Не нужны были ни путеводители, ни гиды вроде Флореса,
чтобы постичь все величие и масштабность замысла.
городу вид органичного целого, отчего он напоминал собой гигантский
работающий механизм. Во всем чувствовалась спокойная сдержанность,
согласованность и безупречное функционирование всех звеньев, эффективность
сочеталась с простотой, а единство лишено было единообразия. Все, о чем
могут только мечтать архитекторы-планировщики, нашло здесь свое реальное
воплощение.
насладиться открывшимся видом. Я узнал почти все. Вот там - жилые массивы,
торговые центры, вот там - государственные учреждения, а вот - музей,
оперный театр, четыре громадные площади, суперскоростные автострады,
виадуки.
в центр. Не отрываясь, смотрел я в окно.
назвать даже ветхой постройкой. Не успел я ее как следует разглядеть, как
метров через пятьдесят увидел еще одно похожее строение. Затем мы миновали
целый поселок барачного типа: будки, сколоченные из досок. Кровлями им
служили раскатанные в лист бочки из-под нефти. Стены сплошь и рядом были
облеплены рекламными плакатами, что хоть как-то скрадывало убогий вид
лачуг. На веревках сушилось старое белье. Повсюду играли голые и
полуодетые дети, бродили взъерошенные карликовые петухи, козы и странного
вида свиньи.
остановиться, и опомнился лишь после поворота, когда дорога влилась в
прямую, как стрела, магистраль, ведущую к центру Вадоса.
виллы в колониальном стиле, которая гордо высилась среди пальм, - я
заметил крестьянскую семью, поднимавшуюся вверх по откосу. Отец тащил
поклажу, закрепив, как здесь принято, ремни на лбу. Мать держала на руках
ребенка, второй малыш, устало шаркая ногами, плелся следом. На такси они
не обратили никакого внимания, только прикрыли глаза от облака
взметнувшейся пыли.
меня пригласили сюда. И от этого мне стало не по себе.
2
захотел, не смог бы намеренно плутая прокатить по городу впервые попавшего
сюда человека. Тем не менее в силу привычки и профессионального интереса я
все время следил за нашим маршрутом, воссоздавая в памяти план города и
попутно изучая людской поток на улицах.
нашего пути неотличимой от какого-нибудь крупного города Соединенных
Штатов или Западной Европы, разве что вывески были на другом языке и среди
пешеходов слишком часто встречались сутаны и чепцы монахинь. Вверху на
платформе три стройные девушки в ярких платьях ожидали монорельс
пригородного сообщения. Ветер развевал широкие юбки. Девушки оживленно
разговаривали, весело смеясь. Загорелый юноша внимательно наблюдал за ними
снизу из автомобиля с открытым верхом. А в нескольких шагах две почтенные
матроны не иначе как толковали о том, следует ли осуждать девушек за
смелые туалеты.
торгового бизнеса, ломились от товаров. Деньги текли в кассы нескончаемым
потоком. Такси и других машин на улицах было множество. Однако
транспортный поток нигде не приближался к критическому максимуму. Здесь
было вполовину меньше пробок, чем в других таких же по размеру городах.
Радовали взгляд яркая одежда и улыбающиеся лица пешеходов. Бросалась в
глаза необычайная чистота улиц. Казалось, все здесь самодовольно любуется
собой.
мысль: а что бы сказал на все это крестьянин, карабкавшийся с семьей к
своему бараку?
из четырех главных площадей Сьюдад-де-Вадоса. Площади без особой выдумки
назвали по четырем сторонам света. Мы уже были почти возле отеля, когда я
заметил, что машина свернула в сторону. Я наклонился к водителю, чтобы
узнать, в чем дело, и только тут заметил, что весь транспортный поток
перед въездом на Пласа-дель-Сур отведен в сторону. Мне удалось увидеть
лишь сквер посреди площади. Водитель остановил такси у тротуара и закурил.
шумная толпа. Но где в Латинской Америке вы не встретите темпераментных
людей? Уличные торговцы сновали со своими тележками и лотками со
сладостями. Однако обилие полицейских машин свидетельствовало о том, что
происходящее отнюдь не связано с увеселительным мероприятием.
дубинками стали разгонять толпу. Таксист потушил сигарету, аккуратно
спрятал окурок в карман и рванул с места. Под скрежет тормозов мы
пересекли улицу и свернули на площадь.
ничто не говорило о необходимости полицейского вмешательства. Мужчина в
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Лукин Евгений
Круз Андрей
Роллинс Джеймс
Вронский Константин