она, засылая или глядя в зеркало. - Вы у меня еще все попляшете, все!"
последней модели к неказистому зданию училища и в сопровождении нового мужа,
шикарного как Бельмондо, под взглядами умирающих от зависти училок
направляется к директрисе, обливая ту презрением и заодно поражая по самое
некуда моднейшим ансамблем "от кутюр" и небрежно позвякивающим на запястье
браслетом с бриллиантами чистой воды, забирает трудовую . книжку. А вечером
принимает в своих роскошных апартаментах разных знаменитостей, и они, такие
лощеные и беспредельно высокомерные с другими, жадно и подобострастно ловят
каждое слово, каждый жест хозяйки. С этими она держится
снисходительно-любезно, ни жестом, ни словом не выказывая ненависти и
презрения... Это сейчас, когда она никто, они ее в упор не видят. Да что они
- всякая тварь последняя, вроде тех же училищных" или соседок, и те за
человека ее не считают. Ну ничего, все еще переменится, будет и на нашей
улице праздник, еще на коленях ползать будут. Все ползать будут...
ориентируясь на огни далеких кварталов, отправилась в путь между сухими
прутьями прошлогодней травы, пластами жирной грязи, кучами мусора, вылезшими
из-под стаявшего снега. Хорошо еще, что на самой дорожке сухо - апрель
выдался теплым, погожим. Пересекла полосу отчуждения и вышла на пустырь, по
которому проходила незримая граница между Невским и Фрунзенским районами.
Разделительная полоса пролегала по площадке между пивными ларьками. У
ларьков с утра до вечера толклись ханыги из обоих районов, что, конечно, не
способствовало улучшению криминогенной обстановки на пустыре. Но в этот
поздний час ларьки, естественно, не работали, а лишь отбрасывали зловещие
тени вдоль ярко освещенного пятачка основательно утоптанной и заплеванной
площадки. И, конечно же, никакой милиции! Днем-то они паслись здесь
регулярно, выцепляя из пьяной толпы кого-нибудь поприличнее: не тащить же в
вытрезвитель местную рвань, с которой не то что штраф, а и
пятнадцатисуточного бесплатного труда не поимеешь - себе дороже выйдет.
непосредственно на пустырь, темный и страшный. Сердце гулко застучало,
отдаваясь в висках, рука судорожно сжала портфель. Наступив на камень,
подвернула ногу на высоком каблуке. Дурной знак! Выбранив себя, что не
надела, как накануне собиралась, практичные китайские кеды, Марина решила
снять туфли, но передумала, пожалев колготки.
микросвалок, потом нырнула вниз. До шоссе оставалось метров сто, но эти
метры тянулись по зарослям осокоря, золотарника и каких-то безымянных
кустов, поднимавшихся выше человеческого роста. Именно здесь чаще всего...
Вякнешь - прирежу!
Сзади появился второй. Подошел вплотную, рванул из рук портфель.
ужаса она не могла и шевельнуться. Откуда-то вынырнул третий, пыхтя, дыша
перегаром, стал срывать пальто. Брызнули в темноту пуговицы. Матернувшись
дружно и коротко, как по команде, двое вытряхнули Марину из пальто, уронив
ее на четвереньки, а первый, громадный, подошел к ней, поднял за подбородок
белое застывшее лицо и резко, неожиданно оттолкнул. Марина отлетела в кусты.
И тут же громадный навалился на нее, больно ударив головой, царапнул щеку
щетиной, задрал юбку. В ноздри ударил запах гнилой помойки. Марина закатила
глаза. Мир поплыл. Как сквозь толстый слой ваты она услышала надсадный кряк
прямо в ухо, почувствовала, как резко полегчало телу, как по груди проехала
чужая рука и исчезла. Вскрик, хлесткие звуки ударов, топот...
пролившемся свете луны проступили четкие, яркие губы, большие глаза.
Мелькнув, лицо отдалилось, но на безвольные Маринины руки легли другие руки
- теплые, крепкие. - Вставай-ка, подруга. Ну, раз-два...
уперлись во что-то незыблемое, - и в то же мгновение оказалась на ногах. Она
стояла на дорожке и ошалело глядела на рослую деваху в кожаной куртке и
белой спортивной шапочке. Та протягивала пальто, но увидев, что Марина не
шевелится, обошла вокруг и накинула пальто ей на плечи.
куртки.
Ну-ка взялись!
свободной рукой обхватила Марину за талию.
глаз. Марина моргнула и подняла голову.
халате поверх застиранного бельишка. Напротив нее сидела ее спасительница -
молодая девчонка, лет от силы двадцати трех, кареглазая, загорелая, с
правильным, , красивым и волевым лицом и короткой белокурой стрижкой.
остановилась.
Голос у нее был низкий, бархатный, с хрипотцой. - Лучше вон Боженьке спасибо
скажи, что я рядом случилась. Иду, понимаешь, домой, а тут прямо на дороге
стриптиз бесплатный.
помоечные. Враз шуганулись, что твои зайцы. Даже жалко, что не успела с ними
политико-воспитательную работу провести... Да ладно, проехали. Ты поди
голодная?
ладную и гибкую фигуру.
вот юбку и жакетик замочить пришлось. Потом простирну и подштопаю - эти
бакланы тебе их подрали маленько. И самой тебе сполоснуться надо, я считаю.
Изгваздали они тебя капитально. Хорошо еще болта поганого вставить не
успели.
чувствуя, как краснеют скулы.
хозяйка. - Полотенце я тебе там вывесила, найдешь. А я пока насчет хавки
пошустрю.
яичницу с беконом, а блондинка ловко метала на стол все новые закуски -
копченую колбасу, селедочку, салат с грибами, - разлила по стаканам водку.
Потом уселась, чокнулась с Мариной, в один выхлеб лихо ополовинила стакан,
зажевала подцепленной на вилку капустой. Марина невольно повторила ее
движение, закашлялась, запыхтела и потянулась за лимонадом.
Вот, считай, и познакомились. Держи краба, Марина Валерьяновна!
протянутую руку и тут же, невольно поморщившись, выпустила - рукопожатие у
Лады оказалось стальным.
положила себе на тарелку селедки, колбасы, с удовольствием поела и потом
вновь посмотрела на хозяйку. Та, привалившись спиной к стене, курила, пуская
в потолок аккуратные струйки дыма. Даже это нехитрое действие получалось у
нее как-то грациозно, складно. Ладно.
гибкая... Интересно, кто она? Речь и повадка грубоватая, мужская, но при
этом изысканная, яркая внешность... Обстановка скромная, но экспортная водка
на столе, дефициты, сигареты буржуйские..."
своими, и с "вы" этим дурацким. Курить будешь?
вдруг ляпнула Марина и выжидательно посмотрела на Ладу. .
заведении. Инструктором в спортшколе.
может, по чаю и на боковую?
рывком поднялась с табуретки и вышла в прихожую.
баритон. - Гостей принимаешь?