закончил свою речь?
торчавшие из кармана бушлата рабочие рукавицы и спокойно ответил:
У вас осталось не так уж много времени.
которая. Вот будет хохма, если мы не того жмура выкопаем!
скривил губы.
своим мощным японским фонарем и время от времени переводя его луч на свежие
могилы, чтобы сориентироваться. Они прошли метров двадцать и остановились
перед недавно насыпанным продолговатым холмиком, старательно оглаженным
лопатами и почти целиком скрывавшимся под аккуратно составленными шалашиком
венками. Ленты на венках еще не успели поблекнуть. ?Дорогому сыночку от
безутешной мамы?, - было выведено на ближайшей. На черной жестяной табличке,
приколоченной к временной деревянной пирамидке, опытной рукой художника из
похоронного бюро были выведены имя, фамилия и даты рождения и смерти. Если
верить надписи, парню, лежавшему под этой пирамидкой, было ровно двадцать
лет. ?Погиб в Чечне?, - гласила выведенная чуть ниже дат строчка.
холмик. - Не держава, в натуре, а какой-то упырь. Ты глянь: сам татарин,
воевал за Россию, копыта откинул в Чечне, а закопали в Москве.
отставляя в сторонку венки. - Кого это в Москве закопали? Да боже сохрани!
господи... Ну, орлы, навались!
лезвиями лопат. Работая со сноровкой бывалых землекопов, приехавшие в
старом ?LT? люди за каких-нибудь сорок минут вскрыли свежую могилу. Вскоре
лопаты заскребли по оцинкованной крышке гроба.
подводя сброшенные в могилу брезентовые шлеи под оба конца цинкового ящика.
- На хрена нам эти консервы?
показаться привлекательной даже завзятому некрофилу. Те, кого хоронят в
закрытых цинковых гробах, как правило, выглядят далеко не лучшим образом, а
уж запах...
покряхтывая от натуги и сдавленно матерясь, и длинный цинковый ящик, который
еще не успел окислиться и свежо поблескивал в лучах двух карманных фонарей
гладкими металлическими боками. Гроб почти бегом отнесли к машине и
погрузили в кузов, забросав ветошью, а могилу тщательно засыпали, вернув на
место венки и старательно уничтожив все следы своего пребывания.
белобрысый парень лет двадцати пяти, одетый в испачканный землей брезентовый
дождевик и резиновые сапоги, торопливо закурив, сказал:
никелированной ?зиппо?.
еще древние римляне придумали. Башковитые были ребята.
исходивший от гроба едва уловимый трупный запашок ему просто почуялся.
ногами погромыхивали сваленные кучей лопаты, сквозь прорехи в брезенте
тянуло сырым, холодным сквозняком. Толстопузый Костыль с натугой наклонился
вперед, пошарил под скамьей и выудил оттуда какой-то завернутый в тряпку
продолговатый предмет. Размотав ветошь, он любовно провел по стволу автомата
рукавом телогрейки, снова пошарил под сиденьем и со щелчком вставил на место
снаряженный магазин.
колен.
удержался и засунул правую руку в карман дождевика, положив ладонь на
рукоять пистолета. Ему подумалось, что Костыль прав: никто не знает, что
может стукнуть в голову ментам, да и ФСБ в последнее время что-то
зашевелилась... Кроме того, толстяк мог знать больше всех остальных.
Принимая во внимание то, чем они занимались. Окунь не удивился бы, узнав,
что Костылю поручили ликвидировать всю группу во избежание утечки
информации. По законам военного времени, так сказать...
тормознул, клюнув носом, свернул к обочине и остановился. Костыль, который,
казалось, дремал, держась обеими руками за ствол автомата, вскинул голову и
приник лицом к окошечку, прорезанному в задней стенке кабины. Сидевшие в
кузове вооруженные землекопы услышали лязг дверцы и голоса. Окунь
непроизвольно вынул из кармана руку с зажатым в ней ?Макаровым?. Большой
палец сам нащупал кнопку предохранителя. Костыль предостерегающе поднял
руку, одновременно прикрыв ствол автомата полой бушлата.
Сидеть тихо!
значит - сидеть тихо? Откуда взялись менты? Ведь лысый говорил, что все
нормально, всем заплачено и дорога свободна... Неужели что-то сорвалось и
пошло наперекосяк? Неужели рейд или, того хуже, кто-то дал ментам наводку?
но ничего не сказал, потому что звучавшие у кабины голоса двинулись вдоль
кузова, неумолимо приближаясь к заднему борту, - ноющий голос водителя и
властный, лениво-раздраженный голос гаишника.., точнее, гибэдэдэшника, черт
бы его побрал. Придумали название - язык сломать можно!
кузов оранжевые сполохи работающего в ночном режиме светофора. В проеме
возникло освещенное этими вспышками недовольное лицо под форменной фуражкой.
по-хорошему? Ну, подумаешь, чуток скорость превысил... Ночь же, нету никого!
очередную байку о том, как они с ребятами собрались на рыбалку, но тут рядом
с ним тонко, по-бабьи, взвизгнул обезумевший от страха Окунь. Костыль
рванулся к нему, но было уже поздно: рука Окуня взметнулась вверх и
вперед, ?Макаров? громыхнул четыре раза подряд, и инспектор ГИБДД с
превратившимся в кровавую маску лицом упал на мокрый асфальт.
все пропало: мало того, что Окунь выдал их с головой, так еще и идиот
водитель топтался у заднего борта как раз тогда, когда нужно было гнать во
весь дух подальше отсюда...
автомат. Длинная очередь прошила брезент, как швейная машинка, в которую
забыли вставить нитку, и Костыль, издав невнятный стон, тяжело повалился
прямо на гроб. Следующая очередь ударила по колесам, и старый ?фольксваген?,
вздрогнув, как живое существо, устало осел на левый борт.
***
припомнить деньки, когда дела шли не в пример хуже. С шести утра она продала
всего четыре букета, несчастную дюжину тепличных гвоздик, зато успела
основательно продрогнуть. Мерзнуть ей было не привыкать, но после зимних
морозов мартовская промозглая сырость как-то по-особенному пробирала до
самых костей, и, глядя на свой товар, Лиза невольно удивлялась тому, как это
лепестки гвоздик до сих пор не сделались из красных лиловыми, а стебли не
покрылись гусиной кожей от холода. Правда, внутри плексигласового
прозрачного ящика, где стояли цветы, горели две свечки, спасая нежные
тепличные растения от непосредственного воздействия московского климата.
Хозяин, носатый шестипудовый армянин с удивительно неподходящим к его
внешнему облику несолидным именем Рафик, бдительно следил за тем, чтобы
емкость с цветами обогревалась надлежащим образом, а также за тем, чтобы
работающие на него девушки не вздумали подогреваться наиболее доступным в
полевых условиях способом. Лиза Малышева вовсе не была алкоголичкой, но она
успела основательно продрогнуть, и, кроме того, категорический запрет пить
на рабочем месте, как всегда, вызывал в ее душе стихийный протест, заставляя
все чаще коситься в сторону коммерческой палатки, где бойко торговали
сигаретами и спиртным. Останавливала ее только вполне реальная угроза
потерять работу.
самым оживленным местом в городе. Люди торопливо пробегали мимо, и лица у
них были по-утреннему серыми, пустыми и озабоченными. Заглядывая в эти лица
и с профессиональной ловкостью ловя обращенные вовнутрь взгляды, Лиза с
невольной грустью думала о том, как оживили бы эти серые силуэты яркие пятна
букетов. Человек, несущий в руках цветы, не может иметь такие пустые и
непроницаемые, как оловянные шарики, глаза. Даже если он идет на похороны
совершенно чужого и неинтересного ему человека, букет в руках заставит его
полнее ощутить то, что сам он еще жив. Конечно, для Лизы Малышевой цветы в