Чтение 2–й страницы книги ~Оскал гориллы~

- Что там такое? - спросил Мейсон.

Делла Стрит прикрыла ладонью трубку.

- Это из редакции "Инквайера", - сказала она. - Они хотят прислать
сюда фотографа и репортера, чтобы подготовить небольшой материал для
завтрашнего номера.

- О чем?

- Об истории с покупкой дневников Кэдмас. Похоже, судебный
исполнитель сболтнул об этом кому-то из репортеров, и в редакции решили,
что смогут сделать броскую статью. Они хотят подать это в виде
захватывающей истории на подлинном документальном материале.

- Передай им: пусть приходят, - сказал Мейсон. - Я охотно снабжу их
первоклассным материалом. Это же отличная возможность оправдаться перед
налоговым управлением. Ты сможешь с чистой совестью заявить, что пять
долларов были вложены в рекламу.

- В газете, по всей видимости, считают, что ты купил дневники,
преследуя вполне определенную цель. Речь шла о каком-то судебном процессе,
начатом миссис Кемптон против Эддикса. Тебе что-нибудь известно об этом?

- Первый раз слышу, - признался Мейсон. - Но пусть они об этом даже и
не подозревают. Нужно казаться таинственным и загадочным. Если подогреть
интерес публики, то может получиться неплохой материал.

Делла кивнула и сказала в трубку:

- Мистер Мейсон сейчас на совещании, после этого у него деловая
встреча, но он сможет уделить вам немного времени ровно через пять минут,
если вы успеете сюда подъехать. - Она положила трубку. - А я-то надеялась,
что мы сегодня сможем хоть немного расчистить эти почтовые завалы.

Мейсон улыбнулся:

- Ну кто же мог знать? Если бы не история с дневниками, мы вполне
могли бы этим заняться. Вот что, Делла: пусть Джексон сходит в секретариат
суда, просмотрит картотеку намеченных процессов и выяснит, что за иск,
черт побери, возбудила Кемптон против Эддикса. И пусть сразу же позвонит
мне. В общем-то, честно говоря, не больно нужно мне это интервью, ну да уж
ладно - пускай они подготовят материальчик для своей газеты. Они имеют на
это полное право, к тому же нипочем заранее не угадаешь, когда вдруг
понадобятся дружеские связи с газетчиками.

Делла кивнула и, подойдя к бюсту Блэкстоуна, произнесла:

- Доброе утро, мистер Блэкстоун. Если вы не имеете ничего против, я
позволю себе снять с вас эту шляпу, которую вы носите со столь
неподражаемой лихостью. Мы ожидаем прибытия фотографа из газеты, и нам
хочется, чтобы кабинет выглядел подобающим образом.

Во вторник утром Мейсон открыл дверь своего кабинета, снял шляпу и
застыл на какое-то время с ней в руке, задумчиво уставившись на бюст
Блэкстоуна.

- Ты уже читал сегодняшние газеты? - спросила Делла Стрит.

- Нет, только на заголовки взглянул, а что? - Мейсон медленно опустил
шляпу.

- В иллюстрированном разделе "Инквайера" ты сможешь полюбоваться на
собственные фотографии. А еще советую обратить внимание на торчащий у тебя
в приемной оловянный доллар, который каждые пятнадцать секунд пялится на
свои часы и с нетерпением ждет твоего прихода, чтобы побеседовать о
"пакете с личным имуществом Элен Кэдмас".

- Вот как? - спросил Мейсон, подходя к стенному шкафу и устраивая
свою шляпу в более подходящее место. - А при чем тут оловянный доллар?

- Я хочу сказать, что он такой же насквозь фальшивый, как оловянный
доллар, - ответила Делла Стрит.

- А в чем это выражается?

- Зовут его Натан Фэллон. По его словам, он, я цитирую, является "в
некотором роде компаньоном" мистера Бенджамина Эддикса, а также, как он
уверяет, дальним родственником Элен Кэдмас. Он был просто шокирован,
видите ли, когда узнал, что ее мемуары были проданы с торгов. Он такой
весь елейный, сладкоречивый, утонченный, самодовольно ухмыляющийся, и у
него якобы даже в голове не укладывается, как можно было поступить
подобным образом. Ну, он-то, конечно, привык, что ему достаточно дать
руководящие указания: "Эй, там, - сделать то и то".

- Ну, хорошо, - проговорил Мейсон. - А что выяснил Джексон о тяжбе
Кемптон с Эддиксом?

- Он ведь вчера уже рассказал тебе в самых общих чертах об этом деле
- предъявлено обвинение в клевете. Вот, можешь взглянуть на копию искового
заявления.

Она вручила Мейсону копию жалобы, зарегистрированной в секретариате
суда, и Мейсон бегло просмотрел ее, кивая головой и улыбаясь.

- Сюжет усложняется, - заметил он. - Насколько я понял, миссис
Джозефина Кемптон была уволена при обстоятельствах, которые сочла
совершенно неприемлемыми для себя. Она не смогла добиться от своего
работодателя каких бы то ни было объяснений, а позже, когда она пыталась
устроиться в другое место, оказалось, что если обращались за отзывом к
мистеру Эддиксу, он письменно обвинял ее в воровстве.

- А как это можно квалифицировать с точки зрения закона? - спросила
Делла Стрит. - Можно это представить как добросовестное заблуждение?

- Ты имеешь в виду письма Эддикса?

- Да.

Мейсон улыбнулся:

- Дорогая моя Делла. Ты позволяешь себе посягнуть на прерогативы
защиты в процессе "Кемптон против Эддикса". Что касается того, как этот
случай можно квалифицировать с точки зрения закона, то пусть уж они сами
доведут тяжбу до конца; а вот что касается некоторых подробностей дела, то
они меня весьма заинтересовали. И мне очень хотелось бы знать, почему
мистеру Фэллону так нужны дневники Элен Кэдмас.

- Ну, он, конечно, не признается, - сказала Делла Стрит, - что его в
первую очередь интересуют дневники. Ему просто хотелось бы получить личные
вещи, оставшиеся после - я опять цитирую - "бедной, несчастной девочки".

- Ах ты Боже мой! - сказал Мейсон.

- Так что? - спросила она. - Ты примешь мистера Фэллона, или будешь
дожидаться, пока он протрет дыру в ковре у нас в приемной, расхаживая
взад-вперед?

- Я приму его, - ответил Мейсон, - но мистер Фэллон, который,
очевидно, является не только напыщенным ничтожеством, но и скверным
актером, должен увидеть нас во всей красе, Делла. Он, вероятно, привык
иметь дело с самодовольными юристами, улаживающими делишки мистера Эддикса
и дающими ему советы, как превратить доход в капитал, уплатив как можно
меньше налогов. Я думаю, что как раз сейчас мистер Фэллон начинает
постепенно осознавать, что столкнулся с совершенно другой породой кошек, -
с этими словами Мейсон достал из шкафа свою шляпу, подошел к бюсту
Блэкстоуна и, лихо заломив ее, водрузил ему на голову. - А теперь, Делла,
ты можешь пригласить ко мне мистера Натана Фэллона.

Делла Стрит улыбнулась эксцентричному поступку Мейсона и поспешила в
приемную. Вернулась она оттуда вместе с человеком, которого назвала
оловянным долларом.

У Натана Фэллона был огромный выпуклый лоб, маленький курносый нос,
на котором сидели очки с толстыми стеклами без оправы, и большой
улыбающийся рот, придававший лицу дружелюбное, хотя и несколько
заискивающее выражение. На макушке у него была лысина, да и надо лбом
волосы заметно поредели, зато оставшиеся он отрастил насколько это только
было возможно и зачесывал снизу вверх, закрепляя лаком, чтобы лысина
блестела не так ярко.

- Мистер Мейсон! - воскликнул он. - Мистер Перри Мейсон! Я просто не
в состоянии выразить все мое удовольствие от личного знакомства с вами. Я
ваш искренний и давний поклонник. Я следил за отчетами в прессе о ваших
судебных триумфах. Я уже давно решил, что если вдруг окажусь в
каком-нибудь затруднительном положении, то обращусь за помощью именно к
вам.

- Отлично, - сказал Мейсон, пожимая ему руку и незаметно подмигивая
Делле Стрит. - Стало быть, насколько я понял, вы попали в затруднительное
положение?

- Нет, нет, нет, отнюдь! Ну что вы, дорогой мой мистер Мейсон! Я
боюсь, вы меня не так поняли. Со мной все в полном порядке.

- О, прошу прощения, - сказал Мейсон, - значит, я просто неверно вас
понял. Садитесь!

Мейсон уселся за большим столом. Делла Стрит, с блокнотом наготове,
заняла свое место.

- О, дорогой мой мистер Мейсон, я просто не могу выразить мои чувства
от встречи с вами и с вашей прелестной секретаршей - мисс Стрит! Это
подлинное удовольствие - видеть ее очаровательную фигуру.

- От ваших слов может создаться впечатление, что она раздета догола,
- произнес Мейсон.

- О, нет, нет! Ну что вы, дорогой мой мистер Мейсон! Ну что вы, ради
Бога!

Делла Стрит, оторвавшись от своего блокнота, бросила на него озорной
взгляд.

Фэллон поспешил оправдаться:

- Я всего лишь имел в виду, что раньше только читал о ней и она была
для меня чем-то неосязаемым, неопределенным. А теперь она стала для меня
вполне определенной и очень даже осязаемой.

- И к тому же, - добавил Мейсон, - готовой застенографировать ваше
обращение, чтобы зарегистрировать его по всей форме, как это полагается в
нашем офисе.