Не равнина, нет! В двухстах метрах по правому борту высилась пятнистая,
серо-зеленая стальная гора. Ракетометы на баке, а на самой высокой мачте -
вращающийся радар. Я никогда не видел такого корабля. У него не было ни
флага, ни названия, ничего, что можно было бы запомнить.
на капитанский мостик - пусто!
и сбило меня с ног. Ракетометы взметнули огненную стену. Вздыбили море,
подняли его к небосводу и разорвали серое полотно рассвета обломками шлюпок.
Беззвучно они падали обратно.
поднимался ошеломленный, ничего не понимая.
моторы гнали их, с поднятыми носами, к бортам "Гильдеборг".
Фаррина стоял у поручней и смотрел вниз.
продал!
появилась Августа. Она тихо начала напевать и зажгла свечи. Я видел ее
волосы, собранные в узел, шляпу с вуалью и облачка сигаретного дыма,
плывущие над пламенем свечей. Тихий мелодичный голос создавал атмосферу
полной интимности. Слова не надо было понимать, они не имели значения. Время
от времени она замолкала - когда не могла расстегнуть пуговичку или
развязать туфельку, - потом опять непринужденно продолжала.
теперь раздевалась, действовала и на меня. А публика не обращала на это
внимания. Августе не нужно было стараться что-то изобразить, ей не нужно
было ничему учиться для этого - достаточно простейших танцевальных движений
и умения показать свое тело.
стороны было жестоко позвать меня сюда. Чего мы хотели добиться вместе и что
мы сумели сделать?
кабинет от соседнего, насмешливо произнес:
американцы и не англичане, скорее всего, люди разных национальностей,
пользующиеся английским только для того, чтобы проще было понимать друг
друга. Программа на сцене их не интересовала.
- я хотел бы, возможно, толпу таких женщин, как вон та. Если бы мне было
тридцать, принялся бы наживать деньги или попытался сделать
головокружительную карьеру. Но я-то уже знаю, и вы должны знать тоже, что
деньги и успех даются только на время, это что-то вроде сна, к которому
человек может прикоснуться на секунду. - Он тихо засмеялся.- С барышнями это
всегда одинаково, каждая хочет в конце концов выйти замуж. От карьеры
останется самое большее - приличная пенсия и к ней ужас старости. Так что вы
еще хотите? Что вы мне можете дать?
развязывала ленточки корсета. Потом со вздохом его отбросила. Прекрасные
высокие груди выскользнули как виноградные кисти из корзинки.
перегородкой, - что время - бесконечно и какое-нибудь десятилетие - это
огромное время. Однако достаточно закрыть глаза, и с ним уже покончено. Как
скоро все узнают, что были обмануты! - Раздался неясный звук. Вероятно, он
смеялся. - Ничего вы мне за такое свинство не можете предложить.
чтобы встретиться с ней. Экономическая депрессия захватила уже и судоверфь
Кратцманна. Бразильцы отказались от заказов, и неделю тому назад я был
уволен. Уволены были все иностранцы. Оставалось только две возможности:
Канада или Австралия. В Европе меня не ждало ничего хорошего. Но без Августы
я не мог уехать, я хотел еще раз попытаться начать с того, на чем мы
остановились.
успокоились. Августа провела несколько раз гребнем по длинным темным
волосам. Соединила их в единую прядь и начала заплетать косу. Только мужчины
в соседнем кабинете продолжали тихо беседовать дальше.
однако, имеем возможность кое-что вам предложить. Иначе бы мы не пришли. -
Голос звучал вежливо и услужливо, почти заискивающе. - Вы должны это
обдумать. Наша... - он помолчал и долго искал подходящее выражение, -
скажем, компания, которая нас уполномочила, взвесив все, пришла к этому
варианту. Для какого-либо выбора и перемен уже нет времени. Даже у вас нет
времени, все решено! Ведь дело идет не о вашей особе: если бы на вашем месте
был кто-то другой - значит, был бы кто-то другой, и все. Попытайтесь не
усложнять ситуацию; мы оба совсем незначительные люди, можете с нами
соглашаться или не соглашаться, на решение мы не сможем повлиять. В подобных
случаях отдельное лицо вообще не имеет влияния.
получите, разумеется, тоже. Но теперь дело идет о жизни - вы поняли? Это
хорошая цена.
железу.
встряхнула ночную рубашку и очень медленно начала снимать плотно прилегающие
панталоны.
лишенный самообладания голос.
инструкций. Но вы тоже не можете ничему воспрепятствовать, вообще ничему. Вы
станете виновником смерти своего ребенка, вы сами. Возможно, уже завтра
утром. Все зависит от вашего решения. Что, собственно, для вас еще имеет
цену?
чтобы он отдал в их распоряжение какое-то новое лекарство. Меня это не
интересовало, голова у меня была полна своих забот. Та обнаженная на сцене
была моя жена. Пригласила меня на свое представление, чтобы я видел, какую
ослепительную карьеру она делала. Пятьсот гульденов за выступление! И заодно
она хотела мне помочь, хотела познакомить с капитаном Иоганном Фарриной,
который мог для меня что-то сделать...
смотрел вниз. Однако смотрел не на обломки шлюпок, качавшиеся на
поверхности, не на приближавшийся десант. Он смотрел через завесу сильного
дождя на нас! Через непреодолимое расстояние, разделяющее трюм и капитанский
мостик, мы смотрели друг другу в глаза. Потом в бешенстве он дернул головой,
как бы говоря: "Исчезните! Что вы пялите глаза!", и Гут Сейдл очнулся.
Паралич прошел. Возможно, это длилось минуту или две, в те мгновения
невозможно было определить время. Он рванул меня обратно в шахту и захлопнул
стальную дверь.
- Поднажми. Теперь дело идет о нашей жизни - это захват корабля!
"Гильдеборг", они не хотели ее потопить. Не знаю, что или кто руководит в
эти минуты человеком. Подсознание - это просто выдумка, за которую хватаются
от неведения. За меня действовал кто-то совсем другой. Я чувствовал, что
меня ведет твердая рука, и это была рука не только Гута Сейдла. Я знал, что
теперь все поставлено на карту, что нам не на что надеяться, что нас
уничтожат, как уничтожили всю команду, что в моей жизни настал перелом.
Невозможное стало возможным. Скрытно, незаметно подготавливаются перемены в
судьбах людей. И в одно непредсказуемое мгновение вдруг рушится весь мир и
рвутся старые связи. Мгновение - и живые люди исчезают, растворяются, тонут
в бездонных глубинах океана. Сливаются с ним. И для нас в это единое
мгновение открылись все пропасти изменений и исчезновений, и мы разом
охватили всю действитель- ность. Она впиталась нам в кровь. Только позднее,
в абсолютной темноте отчаяния, в нашем тайном укрытии, она начала перед нами
разматываться постепенно, частями, которые мы были способны понять.
железным ступеням вниз. Судно - это гигантский лабиринт. Два года я сваривал
корабельные конструкции, но, не- смотря на это, ничего не знал. Гут плавал
на "Гильдеборг" уже несколько лет, он относился к основному составу, к
корабельному инвентарю, и знал тут каждый угол.
между трюмами, забитыми сотнями черно-желтых полосатых контейнеров с окислом
урана. У нас не было защитной одежды против радиации, резиновых сапог и
рукавиц, но мы о них и не думали. Страх, с которым мы все вре- мя плавания
следили за детекторами, исчез. Что значит возможность невидимого облучения
по сравнению с видимым ужасом там, наверху?
бортов. Моторы работали, чтобы удержать шлюпки на волне при выходе экипажа.
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Корнев Павел
Андреев Николай
Земляной Андрей