молотит не переставая. Ладно, пусть порадуется, горемычная...
ублюдки. О, как я их ненавижу. Ерошу волосы, отмыкаю дверь и выскакиваю в
одних плавках в коридор, пусть все посмотрят на меня, "сонного".
"Згляд" смотреть. Тютелька в тютельку...
ванно-сортирную комнату - умываться.
пороховом дыму, рвет легкие на мелкие кусочки, но кашлять нельзя, собьется
верный прицел, и тогда амба и мне, и Косте, и Зинченко, и командиру,
который ранен в голову и лежит за камнями. Душманов много, они окружают
нашу высотку, и я стреляю, стреляю, стреляю...
меня. Я целюсь ему в грудь, , пули рвут одежду, кровь брызжет из ран, но
он только ускоряет бег как ни в чем не бывало, и лишь страшная, злобная
ухмылка появляется на его бронзовом лице.
так, что обжигает ладони, а он все еще жив и бежит, бежит... Вот он уже
рядом, его заскорузлые пальцы, извиваясь змеями, подбираются к моему
горлу. Я задыхаюсь, пытаюсь вырваться из крепких объятий, кричу...
моей постелью.
является ко мне в кошмарных снах, будь он трижды проклят. В кошмарных
снах, которые были явью...
почему-то сумрачно. Быстро проглатываю завтрак и едва не бегом спускаюсь
по лестнице в подъезд. До управления минут десять ходьбы, если напрямик
через парк.
Свежеокрашенные скамейки, словно плоскодонки, плавают по обочинам аллеи в
голубоватом утреннем тумане. На душе становится легко и прозрачно, но уже
возле входа в здание горУВД я чувствую, как благостные мысли исчезают,
оставляя после себя тлен хандры.
своему напарнику, белобрысому крепышу, - у нас кабинет на двоих.
общаге, похожей на СИЗО, - на первом этаже решетки, двери обиты железом,
гнусносиней окраски панели в коридорах, и дежурные у входа с
непрошибаемо-дубовыми моральными устоями первых коммунаров, когда женщина
считалась просто гражданкой, а мужчина должен был засыпать ровно в
одиннадцать вечера и непременно с единственной мыслью о светлом будущем.
чай.
подполковник. И если с утра пораньше интересуется моей особой, значит, мне
светит новое дельце.
краж, изнасилование с отягчающими, четыре угнанные машины, восемнадцать
карманных краж (только заявленных), две новые группы наперсточников
объявились... В принципе, конечно, меньше, чем обычно, но работенки вполне
достаточно.
когда-либо удавалось? Что-то не припоминаю...
циферблату часов.
свидание с Палычем.
пора на пенсию, но, слава Богу, новое начальство, не в пример прежнему, не
спешит расставаться с Палычем, чтобы заполнить вакантное
поискать. Знает всех и вся. Работать с ним-одно удовольствие. Ходячая
энциклопедия уголовного мира и его окрестностей.
формулирует с трудом, будто выдавливая слова.
Горячительных напитков он не принимает совершенно, поэтому подчиненных на
сен счет держит в жесткой узде.
продолжает: - В общем... э-э... убийстно.
меня на шее четыре незаконченных дела ьисят. И потом, с какой стати этим
убийством должны заниматься мы? Это ведь территория Александровского РОВД.
Вот пусть и... А то все на нас валят.
кандидатура стоит в списке под номером первым.
Интересно, кого это там прихлопнули?
Контроль так контроль. В угрозыске я уже не новичок, подконтрольные дела
мне приходилось расследовать не раз. Но Палыч, по-моему, что-то
недоговаривает... Или мне показалось?..
к Палычу.
говори, старый хрыч! Мямля...
наконец шеф. - Если что... э-э... приходи, посоветуемся....
шепотом, почему-то жмутся поближе к стенкам. Следователь прокуратуры мне
знаком. Иван Савельевич, добродушный увалень в годах. Звезд с неба не
хватает, но свое дело знает туго.
с русским языком он не совсем в ладах и нередко, забываясь, шпарит на
своем родном.
оконной решеткой.
эту "потрясающую" новость.
один вопрос вертится у меня на кончике языка, но отчего-то боюсь задать
его.
Савельевича. Он явно обескуражен, но с присущей хохлам хитринкой делает
простодушную мину и говорит небрежно:
придурка решил сыграть? Можно подумать, тебе был неизвестен Лукашов, глава
треста ресторанов и столовых, депутат, орденоносец и прочая...
какой-нибудь урка в законе - не поделили чего, свели счеты, дело
привычное, не из ряда вон выходящее, - то теперь я вдруг осознал, какую
свинью подложил мне наш Палыч. Ах ты, старый хрен! А Иван Савельич, между
прочим, глазом косит, просекает мои душевные коллизии.
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Андреев Николай
Курылев Олег
Кервуд Оливер Дж.