мелькающую постоянно перед всеобщими взорами, женщины племени дани
вызывают у своих мужчин примерно те же эмоции, какие возникают у
представителей других народов, постоянно носящих одежду, во время
стриптиза. Прикосновение к затылку является у дани одной из самых интимных
ласк.
подруги, но я навсегда запомнил экзотическую и странную смесь запахов пота
и каких-то тропических цветов, гладкую, упругую кожу, неожиданную нежность
непонятных слов...
ведущую в соседнюю деревню. Когда два часа спустя я подошел к ней, меня
остановил рослый папуас с зазубренным копьем и парой дротиков, зажатых в
кулаке.
проходить по нашей земле.
брюхе почти полкилометра...
внешне-экономического объединения "Ассунты", оказалось, что несмотря на
мои предположения, задержка имела некоторые неприятные последствия.
было, несколько раз звонил и даже заходил какой-то человек, отказавшийся
что-либо сообщить о себе. По описанию, сделанному секретаршей, бестолковой
и любопытной старой девой мисс Макгроу, я не догадывался, кто бы это мог
быть.
выражаться одна моя знакомая, "всякая вещь должна быть на своем месте".
Неопределенность раздражала меня, вносила какую-то тревожную нотку в
привычный ритм налаженного существования. "Старею", - думал я, сердясь на
самого себя за необоснованную тревогу. Когда-то всякое неожиданное и
непонятное событие, напротив, вызывало прилив любопытства, желания
действовать. Но хотя мне стукнуло сорок с хвостиком, дело, как я понимал,
было вовсе не в возрасте. Просто за два последних года пришлось пережить
немало физических и духовных травм, от которых я не до конца еще
оправился. Да и разленился я здесь...
я надеялся. Все чаще меня охватывали приступы ностальгии, снились родные
места, Город, стерильная чистота кварталов Печерска, жизнерадостная,
здоровая грязь переулков Подола и Шулявки, серая брусчатка Центра, пыль и
песок дарницких улиц. Я вспоминал светлые залы консерватории и заселенные
бомжами чердаки и подвалы, видел дворы, то мрачно-сырые, зажатые между
покрытыми зеленым мхом глухими кирпичными стенами, то залитые солнцем,
наполненные цветущей сиренью, распахнутые теплому летнему небу.
Бело-голубые башни Софии, облака над пирамидками каштанов, искрящаяся ширь
реки, мелкий песок Труханова острова... Черные громады туч над крестом
Владимира, голуби, вспыхивающие белыми точками на их фоне, гром, сплошная
стена ливня, дождевая вода, стекающая по стеклу двери случайного убежища -
подъезда. И снова солнце, радуга, купающиеся в лужах воробьи... Мне
чудилась розовая полоска рассвета над бесконечно далеким, тонущим в синем
тумане горизонтом, ажурная беседка Владимирской горки, я чувствовал тепло
руки на своей озябшей от ночной прохлады шее, липкие перила широкой гулкой
лестницы в старом доме, шершавую кору деревьев парка, тяжелый чугунный
холод ограды моста, скользкую гладь поручней троллейбуса. Пушистый, мягкий
снег, клейкие листочки бледно-зеленых, едва распустившихся кленовых почек,
выгоревшая от зноя шершавая трава, мокрые листья - желтые, буро-зеленые,
коричневые... Запахи, звуки, тени, пятна света, калейдоскоп лиц... Нет,
надо ехать домой!
кадром американского боевика: превратившиеся в груду обломков "жигули",
чадно горящее колесо в луже полыхающего бензина, и где-то там, скрытая от
меня стеной ревущего пламени - она, тщетно пытающаяся спастись, выбраться
из огненной ловушки.
О чем она думала в свои последние секунды?
деловой сосредоточенности и придвинув листок бумаги.
машинистки, оператора множительной техники и консультанта по местным
обычаям.
здесь сравнительно недавно и не успел еще обзавестись знакомыми, которые
могли бы мне писать.
глянцевой бумаги голубоватого оттенка.
вырезка из "Сидней морнинг геральд" и листок, на котором было написано:
труднодоступном районе Новой Гвинеи, населенном племенем дани, правление
клуба взяло на себя смелость обратиться к Вам с предложением посетить наш
клуб в любое удобное для Вас время. Может быть, Вы не сочтете
обременительным сделать небольшой доклад о своих впечатлениях и ответить
на вопросы наших членов и приглашенных любителей этнографии.
Эванс, кавалер ордена "Звезда Индии" 3-й степени.
Ее Величества и работает исключительно на средства от добровольных
пожертвований и взносов членов клуба."
гонорар за свой доклад и не имел претензий, не получив в качестве
вознаграждения ничего, кроме аплодисментов.
оно произошло всего три дня назад, свидетельствовала о расторопности
прессы, желавшей в период летней жары и скуки порадовать читателей тем,
что кто-то находится в еще более жарком и некомфортабельном месте.
не помешает, я решил пойти в клуб любителей экзотики и порадовать их
красочными описаниями своеобразных сексуальных развлечений, которые
практикуют дани. Если этого окажется мало, можно будет сообщить
собравшимся рецепты некоторых блюд, подававшихся во время пиршества по
случаю моего вступления в члены племени, наверняка это подпортит им
аппетит.
активности в ином порядке рекламные проспекты, которые успели накопиться
на моем столе солидной стопкой, я решил, что на сегодня поработал
достаточно и пора отправляться домой.
довольно скромного - по сравнению с "кадиллаками", "линкольнами" и
"роллс-ройсами" - семейства "ситроенов", обычно стоял на площадке у входа,
но сегодня я позволил себе появиться на работе позже, и стоянка оказалась
занятой, поэтому пришлось припарковать машину в соседнем квартале. Подойдя
к "ситроену", я заметил за щеткой стеклоочистителя какую-то записку и
сперва подумал, что это квитанция на штраф за парковку в неположенном
месте. Однако, это оказался просто листок из блокнота, оторванный не по
перфорации, как машинально отметил я по привычке запоминать всякие мелочи.
На нем шариковой ручкой был написан номер телефона - и только. Сегодня
послания сыпались на меня со всех сторон. Я спрятал бумажку в карман.
южном берегу залива Порт-Джексон, а жил я в дальнем пригороде Терри-Хилс,
на северном берегу, и возвращаясь домой всякий раз проезжал по мосту,
почти километровой аркой соединяющему южную и северную части города.
всегда, нажал кнопку электрического стеклоподъемника и опустил стекла в
обеих передних дверцах, чтобы ощутить свежесть морского воздуха. Огромный
океанский лайнер проходил под мостом, и сквозь шум оживленного движения
десятков машин до меня донеслись звуки оркестра, исполнявшего давно
забытый "чарльстон" - публика на танцевальной площадке веселилась в стиле
"ретро".
паутинки, трещинки, появилась в ветровом стекле почти бесшумно.
что у меня не было прочного панциря, и взглянул в зеркало заднего вида.