Чтение 2–й страницы книги ~Белое солнце пустыни~

на землю.

- Опять ушел! - У него четки заговоренные, - сказал
красноармеец-узбек. - Кони свежие, - сказал Рахимов.

В оазисе Пять чинар - колодце с несколькими деревьями вокруг и куском
глиняной стены - сидели у тлеющего костра Сухов и Саид. Сухов делился
продуктами с Саидом: высыпал из своего мешочка половину запаса пшена,
разделил сухари.

- Задержался я здесь. Месяц, как демобилизовался, а все мотаюсь по
пескам этим... Семь лет дома не был. - Сухов собрал выделенные Саиду
продукты в чистую портянку и пододвинул к нему. - На недельку хватит, а в
Педженте еще что-нибудь раздобудешь... А я, извини, не могу, мне на Гурьев
надо. Пойду по гипотенузе.

Саид снял с пояса кинжал и подал Сухову.

- Возьми, на память. - Спасибо. - Приняв кинжал, Сухов вынул его из
ножен, провел ногтем по лезвию. - Хорош кинжал!.. - Осмотрел ножны. -
Богатая работа. - Отец подарил. Сухов взял с песка свой карабин, обтер
ладошкой, протянул Саиду. - На. Нельзя без оружия. - Постучал по кобуре с
наганом. - А мне и этого довольно. Саид благодарно склонил голову, принял
карабин. - Лучше бы ты меня не откапывал, - сказал Саид. - Теперь не будет
мне покоя, пока не отомщу Джевдету. - Мертвому спокойней, - согласился
Сухов, - но уж очень скучно. А за что у тебя вражда с ним? - Отца убил
моего... В спину, когда он молился. Саид помолчал немного, потом медленно,
стараясь не напрягать пораненную ногу, поднялся. - Пойду, - сказал он. -
Ну что ж, счастливо, - протянул ему руку Сухов.

Отряд Рахимова шел по пустыне по следам банды Абдуллы. Отряд шел
шагом, потому что девять бойцов спешились, отдав своих лошадей женам
Абдуллы. Женщины ехали молча, закутавшись в чадры.

Рахимов нервничал, сновал из одного конца отряда в другой, поглядывая
на женщин. - На полсуток отстаем, - сказал он хмурому комвзвода. - С
бабами нам его не догнать, - ответил тот.

Увидев, как молодой боец Петруха подъехал к одной из женщин и стал
заигрывать с ней, что-то шепча и посмеиваясь. Рахимов подскакал к нему и
вытянул плеткой по крупу его коня. Петруха дал стрекача. Рахимов погрозил
ему вслед плеткой, а затем погрозил и женщинам. Вернулся в голову отряда.

- Доведу их до первого колодца и брошу! - сказал он в сердцах своему
взводному. - Дам пшена полмешка, воблы, а дальше - как сами знают. - Ты у
каждого колодца так говоришь, - хмуро ответил взводный. - А что же я их и
вправду бросить должен? - заорал Рахимов в отчаянии. - Они же умрут как
мухи... в этой пустыне!

- Глянь-ка, - вдруг удивленно сказал взводный. Он увидел Сухова,
который нетерпеливо шагал по пустыне метрах в двухстах от отряда.

Рахимов вытащил свой револьвер и дважды выстрелил в воздух. Сухов
остановился.

- Кто такой? - спросил Рахимов, подъехав.

- Сухов.

- Врешь?! - удивился Рахимов и спрыгнул с коня. Подал руку. - А я
Рахимов. Слыхал? Сухов кивнул.

- А мне говорили, что ты демобилизовался, - продолжал Рахимов. - Слух
идет, что ты уже в Астрахани.

- Пришлось задержаться, - сказал Сухов и оглядел стоявших вокруг
бойцов. Они с любопытством смотрели на него.

У костра Рахимов делился с Суховым своими бедами.

- Двадцать семь дней за ним гоняюсь. Пол-отряда потерял. Третьего дня
в Черной крепости совсем было накрыли - из рук ушел... Лютует. Ни своих,
ни чужих не жалеет - совсем озверел! Грабит, жгет, режет всех подряд -
старых и малых. Жен своих и то не пожалел: перестрелять хотел... В
последний момент спасли. Одну убил.

- Видел я его работу, - сказал Сухов.

- Ну, ничего, - скрипнул зубами Рахимов. - Я этого Абдуллу все равно
достану!.. Весь песок в пустыне просею. Своими руками задушу! Лишь бы
морем не ушел. А так он со всех сторон обложен.

- В Черной крепости его через трубу надо было брать, - вздохнул
Сухов.

- Так он через нее и ушел. Я же не знал, что там ход. Сухов! - вдруг
взмолился Рахимов. - Помоги!.. С тобой мы его враз прикончим. Ты ведь один
целого взвода стоишь, а то и роты.

- Нет уж, хватит, - сказал Сухов. - Мне домой пора. Я и так большой
крюк дал. Теперь по гипотенузе пойду - она короче. До Астрахани дойду, а
там до Нижнего - по воде... Ты уж пойми меня - не могу.

- Сухов! - сказал Рахимов совсем жалобно. - Доведи хоть баб до
Педжента, сделай милость. По рукам и ногам связали - пешком ходим. Захвати
их с собой, а?.. Этот чертов гарем! Девять штук. Освободили. А теперь
маемся. С ними нам Абдуллу никак не догнать.

- Зря, - сказал Сухов.

- Что зря? - не понял Рахимов.

- Освободили зря. Там бы они живыми остались. А теперь он их
наверняка убьет, раз они у тебя побывали.

- Да ты что! Мы даже лиц-то их не видели, понимаешь?

- Я понимаю, а Абдулла не поймет. Эх, ты, Рахимов, здесь родился, а
Востока не понимаешь. Сперва надо было с ним управиться, а потом уж жен
освобождать... Восток - дело тонкое.

- Значит ты должен взять баб!

- Многовато для меня, - улыбнулся Сухов. - Одну бы мог для услаждения
жизни. Рахимов сразу посуровел.

- Не надо с этим шутить. Это первые освобожденные женщины Востока.
Сухов продолжал улыбаться. Вдруг он увидел Саида, который, прихрамывая,
появился из-за бархана.

- Ты как здесь оказался? - удивился Сухов.

- Стреляли, - ответил Саид и уселся на песок.

- Слушай, Сухов, - сказал Рахимов, воспользовавшись паузой, - я тебе
человека дам, лошадь, пшена... а, Сухов? Доведи их до Педжента. Сейчас
ведь, может, на триста верст никого из наших...

- Это точно, - согласился Сухов.

- Вот и хорошо, - почему-то обрадовался Рахимов, - вот и
договорились... По коням! - заорал он, вскочив на ноги. Сухов продолжал
лежать на песке, удивленно глядя на него.

- Товарищи женщины! - Рахимов был уже в седле. - Не бойтесь! С вашим
мужем-эксплуататором мы покончим, а пока вы поступаете в распоряжение
товарища Сухова. Он вас будет кормить и защищать. Он хороший человек!

- Стой! - закричал Сухов. - Стой! - Он вскочил на ноги. Но отряд уже
скакал вслед за Рахимовым, оставив Сухову молодого красноармейца Петруху с
лошадью и женщин. Сухов подскочил к Петрухе и схватил его винтовку. Но
выстрела не получилось - осечка.

- Тьфу! Чтоб тебе! - Сухов в сердцах стукнул прикладом о песок, и
раздался выстрел. - Ну что же мне, всю жизнь по этой пустыне мотаться?!
Саид молча наблюдал за Суховым.

- Не ходи в Педжент, - сказал он, когда Сухов, бросив винтовку,
повернулся к женщинам. - Абдулла придет туда.

- Конечно придет. Разве бросит он своих баб, - буркнул Сухов. -
Подъем! - закричал он женщинам. Те испуганно вскочили на ноги.

- Отдай коня! - приказал Сухов Петрухе и показал на Саида. Петруха
передал повод коня Саиду.

- А как вы их различали? - Сухов смотрел на закутанных в чадры
женщин.

- Вот список, - подскочил к нему Петруха, вынув из кармана лист
бумаги.

Сухов взял список, некоторое время разглядывал его, потом приступил к
перекличке.

- Зарина, Джамиля, Гюзель... - читал он имена женщин, а те одна за
другой выстраивались перед

ним в шеренгу, как солдаты. - Саида, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия,
Гюльчатай...

Гюльчатай в сторонке на песке играла с черепахой.

- Гюльчатай! - Сухов повысил голос.

Гюльчатай, бросив черепаху, подбежала к остальным женщинам.

- Напра... - крикнул Сухов, когда она заняла свое место в шеренге,
и... вспомнил вдруг свою супругу Екатерину Матвеевну. Она стояла,
прислонившись к молодой березке, такая далекая, такая непохожая на этих
закутанных в чадры женщин пустыни...

- За мной, барышни, - скучно сказал Сухов, так и не закончив команды.
Тяжело вздохнув, он зашагал по песку. Женщины гуськом заспешили следом; за
ними шел Петруха. Саид верхом на коне замыкал "колонну".

А Сухов мысленно писал бесконечное письмо своей Катерине Матвеевне:
"Душа моя рвется к вам, ненаглядная Катерина Матвеевна, как журавль в
небо. Однако случилась у нас небольшая заминка... Полагаю, суток на трое,
не более, а именно: мне, как сознательному бойцу, поручили сопроводить
группу товарищей с братского Востока. Отметить надобно - народ подобрался
покладистый, можно сказать, душевный, с огоньком, так что ноги мои бегут
по горячим пескам в обратную сторону, потому как долг революционный нас к
тому обязывает..."

Они подошли к Педженту в разгар солнечного дня. Пыльный, каменный,
одноэтажный городишко, отделенный от пустыни полуразрушенной стеной, был
заметен издали по причине дворцовой постройки с куполами и минаретами,
возвышавшейся над пологими барханами пустыни. Сухов продолжал свое письмо:

"Еще хочу сообщить вам - дислокация наша протекает гладко, в
обстановке братской общности и согласия. Идем по пескам и ни о чем не
вздыхаем, кроме как об вас, единственная и незабвенная Катерина Матвеевна.
Так что вот зазря убиваться не советуем. Напрасное это занятие..." Миновав
несколько кривых улочек города, Сухов и его спутники вышли к Педжентскому
дворцу. Щедро украшенное резьбой по камню и изразцовым орнаментом главное