Чтение 2–й страницы книги ~Диверсия~

какой-то огонь. Интересно бы знать, какой? Но даже если и знать, и даже если
наверняка знать, что придется сгореть, все равно ничего изменить нельзя.
Приказ получен и обсуждению не подлежит. Согласно законам военного
времени...

Сжечь шифрограмму. Растереть пепел пальцем. То же самое сделать с текущей
документацией, хотя ее, наткнись на нее посторонний, прочитать без
шифровальной машинки все равно невозможно. Вслед пустить шифровальную
машинку. То есть превратить ее в тот же "пепел". И "растереть между
пальцев".

Все, больше никаких компрометирующих меня или Контору предметов у меня
нет. Резиденты орудия производства на месте проведения работ не хранят. Они
не строители, которым кирки и лопаты сподручнее держать ближе к канаве.
Подальше положишь - поближе, а главное - без угрозы потерять голову
возьмешь. Не пословица - цитата из служебной инструкции.

Все прочее резидентское барахло хранится в надежном месте, в специальном
контейнере, под чуткой охраной настроенного на чужака самоликвидатора.
Сунешься, не зная, как с ним, с бессловесным, договориться, - ни содержимое
контейнера, ни себя самого не найдешь. Разорвет, размечет по окрестностям на
молекулы. Долго потом местные жители и любопытствующие журналисты будут
гадать о случившемся в чистом поле странном взрыве, об отсутствии воронки и
каких-либо обломков. И опять все спишут на тарелочки. Мол, очередной
эксперимент... Хорошо, что инопланетяне пока в контакт не вступили. Для
Конторы хорошо. Есть на кого валить.

Снять билет с брони. На этот самый пожарный случай у всякого Резидента
сидит в Аэрофлоте пара-тройка своих, хорошо оплачиваемых через подставных
лиц человек. Резидент должен иметь возможность улететь или уехать всегда,
даже когда нелетная погода, а железнодорожные рельсы разобрали пионеры на
металлолом. Хоть в бомбовом отсеке стратегического бомбардировщика,
прикинувшись крылатой ракетой. Главное - чтобы быть в нужном месте в
указанное время и чтобы никто из оказавших помощь в транспортировке твоего
тела в нужную географическую точку не знал, кто ты есть и для чего туда
едешь. А как ты это умудришься сделать - твои проблемы. На то ты и Резидент,
а не торговка овощами.

Дела законсервированы, встречи перенесены, компроматы уничтожены. Самолет
подан на полосу. До свидания, регион моего служебного интереса. Возможно,
надолго. Возможно - навсегда...

Глава 2

В Москве я сразу из аэропорта поехал в Контору. За лишние запрошенные за
доставку дензнаки с таксистами не торговался. Соглашался на то, что
требовали. В некоторых случаях время дороже денег. В некоторых случаях время
ценнее жизни.

Я не доехал до известного мне адреса четыре улицы. Расплатился с
водителем. Проследовал три остановки на автобусе назад и три вперед. Прошел
два квартала пешком. Зашел в обычный подъезд обычного многоквартирного дома,
поднялся на шестой этаж, открыл ключом дверь. В типовую двухкомнатную
квартиру.

Эта квартира и была сегодня Конторой.

Без вывесок, парадных въездов, охраны и тому подобной привлекающей
общественное внимание мишуры.

Учреждение, в котором я служу, не Безопасность и не МВД, об адресах
которых осведомлен всякий человек. В отличие от них моего Учреждения в
списках государственных организаций нет. И в списках для служебного
пользования нет. И в особо секретных списках. И вообще его нет. Для
девяноста девяти и девятисот девяноста девяти тысячных процента населения
моей страны. Но есть для двух-трех облеченных верховной властью людей.

Но есть!

Я зашел в квартиру, которая по лежащим на холодильнике документам была,
согласно договору краткосрочной аренды, моей квартирой. И ключ мой подошел к
замку, потому что это был ключ от моей квартиры. Этот ключ мог подойти еще к
полутысяче квартир в любом из городов страны. Потому что такие были замки. И
такие были ключи. Не оставлять же, в самом деле, домашние связки на
сохранение у соседей.

Я никогда не имел своей квартиры. Но я имел очень много квартир.
Наверное, даже на Крайнем Севере, на кромке Ледовитого океана мой волшебный
ключик мог открыть какую-нибудь обитую оленьей шкурой дверцу в какую-нибудь
чукотскую ярангу. Если бы меня туда командировало начальство.

Все эти разбросанные по площади тысяч квадратных километров квартиры и
были Конторой.

Я был на месте. Теперь мне надо было только ждать. Через час, или через
два, или через сутки я обнаружил бы в своем почтовом ящике конверт. А в
конверте пространное письмо от тети Клавы о жизни в деревне. А между строк о
надоях, погоде и раннем созревании огурцов - инструкцию о том, куда и когда
явиться и каким образом принять предназначенную мне информацию. Съездив в
назначенное время (пятьдесят секунд опоздания - провал и смена почтового
ящика) по указанному адресу и сняв с какого-нибудь заштатного столба
объявление о размене или потерянной собаке и проявив его в специальном
растворе, я получал полную инструкцию о том, что делать сегодня, завтра,
послезавтра и так далее, до следующей повешенной на столбе или напечатанной
в газете в форме нейтрального объявления начальственной "посылки".

Слишком мало людей служило в Конторе, чтобы можно было позволить себе
роскошь перезнакомить всех со всеми. Сколько провалов знала разведка только
из-за того, что кто-то с кем-то работал по одному делу, передавал информацию
или случайно столкнулся во время обеда в служебном коридоре. Контора не
могла себе позволить разбрасываться людьми. Потому что лишних людей у нее не
было. И коридоров, где можно было бы случайно столкнуться, не было. И самой
не было. Потому и провалов за всю ее историю - тоже не было.

Было много квартир и ни одного административного здания. Кроме различных
СМУ, баз, НИИ, конструкторских бюро, лабораторий и тому подобных "левых"
вывесок, за которыми прятались вспомогательные, сами не знающие, на какого
хозяина работают, службы - бухгалтерии, технари, учетчики-нормировщики и
прочая, не имеющая никакого отношения к оперативной работе хозобслуга.

Таким образом, даже исполнитель, пришедший в Контору - читай, в
собственную, оформленную на него жилплощадь, - не знал в лицо своего
начальника и не знал, сколько еще есть таких казенных квартир и существуют
ли еще люди, подобные ему, или только он единственный в единственной своей
квартире. И есть ли вообще Контора. Или Контора - это один только он.

Такие правила диктовала конспирация. Учреждение, в котором я служил,
официально не существовало, законам государства, в котором работало, не
подчинялось и, значит, всегда находилось в подполье. В собственной стране.

Этим правилам подчинялся я. И все мои неизвестные мне коллеги и
начальники. И никого такая чехарда с квартирами, ключами, объявлениями на
столбах и стенах общественных туалетов не удивляла. Привыкли.

Я лег на "свой" диван, включил "свой" телевизор и расслабился. Я не думал
ни о чем. Потому что думать еще было не о чем. Я отдыхал. Умение отключаться
в любой обстановке отличает профессионала от играющего в разведку дилетанта.
Профессионал не может позволить себе расходовать мозговое вещество
понапрасну. Только тогда, когда это необходимо. В остальное время он должен
находиться в состоянии покоя. Как медведь зимой в берлоге. Иначе не выдержит
такой жизни и недели.

Я лежал так час. Ночь. Сутки. И еще сутки. "Посылки" не было. Я подъедал
продукты, оставленные в холодильнике, гулял по близрасположенным улицам,
проверял почтовый ящик. На улицах ко мне никто не подходил, в почтовом ящике
ничего не добавлялось, телеграмм с почты не приносили, телефон не звонил.
Информации не было.

Меня что, поощрили двухнедельным отдыхом в столице нашей Родины? Спасибо,
конечно. Но зачем было вызывать в этот отпуск таким пожарным способом?

Я снова ел, ложился на диван и снова отдыхал.

На третьи сутки в дверь позвонили.

- Лопухов вы?

По очередным своим документам я был Лопухов.

- Я.

- Такси вызывали? Такси я не вызывал.

- Конечно, вызывал! Заждался уже.

Если в конторскую квартиру приезжает невызванное такси и водитель
называет никому не известную в городе фамилию жильца, значит, этот жилец это
самое такси заказывал.

- Адрес не изменился? - спросил водитель, рассматривая какую-то бумажку и
вставляя ключ зажигания в замок.

- Адрес тот же, - подтвердил я. Наверное, пункт назначения я сообщил еще
раньше, сторговывая машину по телефону.

- Только больше я никуда заезжать не буду. У меня времени в обрез, -
предупредил таксист.

- Больше никуда заезжать не надо.

Машина свернула на проспект, с него на Кольцевую, с нее на какую-то
второстепенную дорогу, с той дороги вообще в какую-то глухомань.

- Черт вас несет в такие дебри. Знал бы - отказался, - ворчал водитель,
выруливая по грязной грунтовке.

Дорогу перегородил шлагбаум с "кирпичным" знаком. Дальше пути не было.

- Здесь? - удивленно спросил таксист.

- Здесь, - подтвердил я, впервые видя окружающий пейзаж. - Тут немного
осталось. Я пешком доберусь.

- Тогда с вас.

Я отсчитал названную сумму и еще пол этой суммы дал сверху.

- Если вам надо будет выезжать - звоните, - оживился таксист. - Места у
вас тут хорошие. Наверное, и грибы есть, и рыбалка?

- И грибы, и рыбалка, - подтвердил я.

- Если что, скажите диспетчеру мой номер. Скажите, что я вас уже возил и
что дорогу знаю...