веревки вниз, накинул на плечи опустевший мешок и, упираясь закрепленными на
ногах кошками в гладкую ледяную стенку, начал спускаться вниз.
снежным червем, главное - не торопиться: стоит упустить хотя бы одну на
первый взгляд кажущуюся совершенно незначительной деталь, и это может
обернуться трагедией. Спускаясь в лаз снежного червя, следовало обращать
внимание на все: на глубину этого лаза, на звуки в нем, на цвет и структуру
льда и даже на запахи. Каждый из перечисленных признаков, если верно его
истолковать, помогает определить, как далеко от выхода, которым ты решил
воспользоваться, находится сейчас червь.
дне его царил серый полумрак. После яркого света наверху требовалось
какое-то время, чтобы глаза адаптировались к сумеречному освещению.
лаза. Судя по тому, что лед был покрыт частой сеткой тончайших трещинок, ход
прорыли как минимум дня два назад. А то, что Марсал, принюхавшись, не
почувствовал характерного запаха, присущего снежному червю,
свидетельствовало о том, что с тех пор он здесь больше не появлялся. С одной
стороны, это гарантировало безопасность, с другой - если снежный червь
покинул свой лаз, значит, в его ледяных стенках уже не осталось никаких
припасов. Однако Марсал пришел сюда не для того, чтобы воровать у червя
объедки, а чтобы собрать немного красницы.
совершенно безразлично, в какую сторону идти. Червя поблизости не было, а
значит, единственной опасностью, которая ему угрожала, была возможность
заблудиться в лабиринте ходов, если они начнут раздваиваться, пересекаясь с
ходами, прорытыми другими червями.
ледяной пол веревки.
размерами: идя по центру прохода, не нужно было даже голову пригибать. При
каждом шаге Марсал старательно ступал на носок, вгоняя шипы кошек в гладкую,
словно отполированную поверхность льда.
темнота сгустилась настолько, что стены стали едва различимы, Марсал достал
из внутреннего кармана дохи светящийся цилиндр. Это был еще один из тех
драгоценных предметов, без которых выжить в мире вечных снегов невозможно.
Каждый раз, возвращаясь в хибару, Марсал прятал светящийся цилиндр, кошки,
стальной прут и небольшой охотничий нож в тайнике, который "снежным волкам"
пока еще не удалось отыскать.
головой. Стены лаза озарились странным, чуть зеленоватым, холодным светом,
отблески которого скользили по гладкой ледяной поверхности, преломляясь в
небольших трещинах, дробясь и рассыпаясь сотнями искр на полу в тех местах,
где Марсал оставил глубокие выбоины. Природу этого удивительного света не
мог объяснить никто, даже старый Бисаун, знавший, как полагал Марсал, все на
свете, за исключением того, чего не знал никто. Это была одна из тех
загадок, про которые Бисаун говорил, что о них лучше и не думать, поскольку
скорее сойдешь с ума, чем придешь хотя бы к самому общему пониманию
происхождения подобных вещей. Помимо светящихся цилиндров, старый Бисаун
относил к тайнам, недоступным человеческому разуму, также принцип работы
теплогенератора, который имелся в каждой хибаре, и то, откуда в снегах
появляются новички.
прохода, внимательно всматриваясь в толщу ледяных стен. Один раз ему
показалось, что он видит какое-то инородное вкрапление во льду, но, когда он
ковырнул подозрительное место ножом, оказалось, что это всего лишь вмерзший
пузырек воздуха. Марсал не испытал разочарования. Он знал, что в мире вечных
снегов ничего нельзя планировать заранее. На все здесь воля слепого и
зачастую безысходного случая. Если ему сегодня повезет, он найдет красницу.
Хотя с такой же степенью вероятности может произойти подвижка
континентальных льдов, и тогда он окажется заживо погребен под многими
тоннами снега и льда. Если думать об этом, лучше и вовсе не спускаться в лаз
снежного червя - сидеть себе в хибаре у теплогенератора и жевать
расползающиеся в руках лепешки из кислой, перебродившей закваски.
Хотя она, несомненно, была. Так говорил старый Бисаун. Об этом же без конца
твердил и Татаун, когда еще был жив. Да и сам Марсал прекрасно понимал, что
люди не появляются на свет тридцатилетними. Но где он жил до того, как
оказался в мире вечных снегов, как и почему вдруг случилось, что он очутился
здесь, Марсал не помнил. Так же, как не мог ничего сказать об этом и никто
другой из тех, с кем ему доводилось беседовать. Большинство же обитателей
мира вечных снегов и вовсе не любили разговоров о прошлой жизни, считая их
пустой и совершенно бессмысленной болтовней. Какая разница, что было прежде,
если сейчас все они находятся здесь и вынуждены ежедневно бороться за
выживание.
останавливался и внимательно прислушивался, не слышно ли негромкого
потрескивания, предвещающего возможную подвижку континентальных льдов.
Однако все было спокойно, и он продолжал уверенно двигаться вперед. Тем
более что на пути ему не встретилось ни одного разветвления ходов, а значит,
не было опасности заблудиться.
цилиндром о ладонь, чтобы свечение его сделалось ярче. После того как Марсал
в очередной раз подзарядил цилиндр и его призрачный зеленоватый свет озарил
своды ледяной пещеры, человек увидел то, что искал: под коркой льда
отчетливо различались грозди ярко-красных ягод размером с ноготь большого
пальца каждая.
принялся долбить лед. Вскоре его усилия увенчались успехом. Поставив у ног
открытый мешок, он стал бросать в него куски льда с вмерзшими гроздями
красницы. Ягоды сидели на тонких, но чрезвычайно прочных бесцветных нитях.
Иногда, когда нитей было слишком много, Марсалу не удавалось их оборвать, и
тогда приходилось рубить ножом.
Бисаун упорно и упрямо продолжал твердить, что это вовсе не растение, а
насекомые, живущие большими колониями и питающиеся отходами
жизнедеятельности снежных червей. Именно поэтому спелую красницу можно было
отыскать только в лазах, покинутых снежным червем не более пяти дней назад.
Когда червя поблизости не было и насекомым нечем было питаться, красница
впадала в состояние анабиоза, превращаясь из спелых, налитых соком "ягод" в
сухие, сморщенные, совершенно непригодные в пищу комочки.
Набивая вмерзшими в лед ягодами мешок, Марсал настолько явственно
представлял себе кисловатый, немного терпкий вкус красницы на языке, что ему
то и дело приходилось сглатывать слюну. Он слышал, что "снежные волки"
давили ягоды, добавляли в нее закваску и оставляли стоять возле
теплогенератора, в результате чего настой начинал бродить и через неделю
превращался в слабоспиртовой напиток. Но в хибаре старого Бисауна из
красницы варили только компот да еще для вкуса добавляли в лепешки и кашу из
закваски.
головой у него что-то тяжко ухнуло. Марсал непроизвольно втянул голову в
плечи, хотя и понимал, что, если своды лаза обрушатся, у него в любом случае
не будет ни малейшего шанса остаться в живых. Ледяная корка, покрывающая
стены, выдержала удар, зато метрах в ста от того места, где находился
Марсал, сверху посыпался снег - сам собой открылся еще один выход из лаза, -
и Марсал успел заметить, как по стенкам уходящей вверх ледяной трубы
скользнул розоватый отсвет. Ошибки быть не могло: где-то совсем неподалеку
объявился новичок.
Глубина лаза в этом месте была всего около пяти метров, и, если повезет,
брошенный крюк мог зацепиться за ледяную корку на краю выходного отверстия.
моток веревки с привязанным самодельным крюком, выгнутым из какой-то старой,
проржавевшей скобы. Вернувшись к выходу, он размотал веревку, кинул ее на
пол и, как следует прицелившись, метнул крюк вверх. Бросок получился
неудачным: ударившись о стенку, крюк упал вниз. Тихо выругавшись, Марсал
повторил попытку. И снова неудачно.
там зацепился. Пару раз осторожно дернув веревку, Марсал поджал ноги и повис
на ней всей тяжестью своего тела. Опора, за которую цеплялся крюк,
выдержала. Это вовсе не означало, что она не обломится в тот момент, когда
Марсал начнет взбираться, но выбора у него не было. Если бы Марсал решил
вернуться к тому выходу, через который забрался в лаз снежного червя, скорее
всего новичок, как обычно, достался бы "снежным волкам". Впрочем, даже если
новичка удастся увести, с ним еще будет немало проблем: "снежные волки" не
откажутся так просто от добычи, которую они считают безраздельно своей.
Однако пока Марсал даже и не думал о том, как и где будет прятать новичка.
Сейчас у него был шанс, который, возможно, уже никогда больше не
представится, - по воле случая он оказался гораздо ближе к тому месту, где
появился новичок, чем "снежные волки", - и Марсал не собирался упускать
такую удачу. Подтянувшись на руках, он зацепился кошками за нижний край
ведущей вверх ледяной трубы и начал выбираться на поверхность.
до верхнего края вертикальной трубы, пробитой в снегу червем, руки и колени
его дрожали от напряжения. Он старался даже не думать, за что зацепился
брошенный им крюк, потому что, если бы он сорвался, падение с пятиметровой
высоты на толстую ледяную корку могло закончиться весьма плачевно.